Милая Маруся! Я не отплатила Вам теплом при неожиданной встрече за те минуты радости, которые Вы подарили мне в первые дни моего одинокого пребывания в институте, я не узнала, как Вы живете, чем занимаетесь… Но я испытала какое-то неожиданное разочарование и растерялась. Простите!
Вскоре после встречи с Мельниковой я опять была в Харькове. В адресном столе я легко узнала адрес Нины Иссовой. Вероятно, Мельникова сказала мне, что Нина в Харькове.
Я пришла к Нине днем и застала ее дома. Мы никогда не были особенно близки, но встреча наша была совсем сдержанной. Я рассказала о себе. «А я — вот…» — сказала Нина, указывая мне на свой вспухший животик.
«Плохая настала у нас жизнь», — полувопросительно, полуутвердительно заметила я. И моя одноклассница, в недавнее время институтка, дворянка (?), отрицательно покачав головой, тихо произнесла: «Неет…»
Пришел ее муж, молодой человек деловитого вида, поздоровался со мной кивком головы и начал говорить с Ниной о чем-то своем так, как будто меня нет. Я попрощалась и ушла.
«Кто он? — думаю я. — Комсомольский работник? Партиец? Не он ли причина поворота Нины к новой — советской действительности?! Но я сама, разве я не стою лицом к новой жизни, не принимаю в ней участия?»
А совсем недавно судьба свела меня с сестрой моей одноклассницы Оли Ганшеевой Марией Ивановной Ганшеевой, по мужу Гирко. От нее я узнала, что наша последняя начальница М.А. Неклюдова вывезла институт в Сербию, в Белград, где девочкам дали возможность закончить образование и устроиться на работу. Но после прихода фашистов судьба многих бывших институток оказалась трагической. Оля и ее муж погибли, а двух их детей взяли чужие люди. Мальчик был увезен в Советский Союз, девочку удочерила французская семья.
ЭПИЛОГ
Наше прекрасное, ставшее родным здание института было разбито бомбами фашистов. Это был совершенный конец. Я была в Харькове после Отечественной войны и специально ходила к тому месту, где еще недавно высилось здание института. Все его остатки были уже убраны. Но слева еще стояла надломленная невысокая стена, за которой я с Олей некогда пилила дрова. Была неровной полоской сбита ее верхушка. Обнажились кирпичи, из которых она была сложена. Бедная милая стена! Помнишь ли ты девочек в зеленых платьях, которые под твоей охраной пилили тяжелые бревна?
Потом и стена исчезла.
Мне сказали, что парк института преобразован и в нем стоит памятник Шевченко. Я и пошла туда. Но ничто вокруг не напоминало мне наш сад. Мне даже казалось, что институт был ближе к той башне, на которой и теперь горделиво красуется надпись «Salamandra». Когда мы с мамой ехали на извозчике после каникул в институт, то всегда смотрели на эту башню. Знали: за ней почти тотчас будет наша обитель.
Я подошла к деревцу парка Шевченко, которое стояло неподалеку от дороги, взяла его за веточку и сказала: «Нет, ты слишком молодо, чтобы знать девочек, гулявших по этой тропинке и думавших о своих горестях, обидах, переживавших невинные радости и мечтавших о счастье. Тебе все равно, как сложились их судьбы. Наблюдай же другую, новую жизнь! Будет ли она лучше? Кто знает?
Прощай!»
КОММЕНТАРИИ
Г.И. Ржевская. Памятные записки
Ржевская Глафира Ивановка (урожд. Алымова, во 2-м браке Мас™; 17591826) —.первая смолянка., была лучшей в первом выпуске Воспитательного общества благородных девиц при Смольном монастыре (впоследствии Смольного института). Поступила в 1764 г., выпущена с золотой медалью первой величины и золотым шифром в 1776 г. Пользовалась особой любовью и покровительством Екатерины 11. фрейлиной которой стала сразу после выпуска. Считалась одной из лучших арфисток своего времени; с арфой изображена и на известном портрете кисти Д.Г. Левицкого (Русский музей).
Первым браком (с 1777 г.) была за А.А. Ржевским (1737–1804) (ем. о кем приме, 16), от которого имела троих сыновей и дочь В 1780 г. Г.Р. Державин посвятил супругам Ржевским оду «Счастливое семейство». Во втором браке Г.И. Ржевская была за И.П. Маскле (см. о нем примеч. 43). Скончалась в Москве, похоронена на Ваганьковском кладбище.
"Памятные записки" были написаны в начале XIX в_на Франциском языке. Для публикации в «Русском архиве» (1871. Кн. 1. Вып. 1), использованной в настоящей издании, были переведены на русский язык правнучкой Г.И. Ржевской, дочерью известного декабриста П.Н. Свистунова — Магдалиной Петровной Свистуновой (1848 —?) и сокращены.
В примечаниях использованы комментарии П.И. Бартенева к первой публикации.
1 Предваряя публикацию, Бартенев сообщал, что рукопись записок сохранилась в Калуге у Варвары Александровны Зыбиной (воспитанницы Г.И. Ржевской) и была предоставлена в редакцию «Русского архива» внуком мемуаристки П.Н. Свистуновым. По словам Бартенева, Ржевская "в понятиях своих и суждениях, в образе мыслей и действии <…> представляет собой замечательный тип так называемой “монастырки” доброго старого времени».
2 Отец Г.И. Ржевской — Иван Акинфиевич Алымов (? — 1759), отставной полковник лейб-гвардии Конного полка.
3 Мать Г.И Ржевской — Анна Васильевна Алымова.
4 В "Русской родословной книге» А.Б. Лобанова-Ростовского (T 1. СПб… 1895) учтена одна сестра и пять братьев Г.И. Ржевской: Евграф (1744— после 1793), коллежский асессор, женат на Наталье Ивановне Тютчевой (1758 —?);
Дмитрий (1750 — после 1800), тайный советник, управляющий экспедицией государственного казначейства при Павле I, женат на Евдокии Афанасьевне Буниной (сводной сестре В.А, Жуковского); Аркадий (1734 — после 1798), коллежский советник, женат на Екатерине Васильевне Смирновой (1761 —?); Александр (1754 — после 1798), коллежский асессор, женат на Александре Адамовне Потресовой (1759 —?), и Прасковья (1730 —?), в замужестве за Михаилом Степановичем Шеншиным.
5 Смольный институт (официальное название — Воспитательное общество благородных девиц) был основан указом Екатерины II 5 мая 1764 г. Соответствовал разработанной Екатериной и И.И. Бецким программе "создания новой породы людей", сформулированной в "Генеральном учреждении о воспитании обоего пола юношества», согласно которой «просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина, но во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых нежных юности своих лет воспитан не в добродетелях, и твердо оные в сердце его не вкоренены. Посему ясно, что корень всему злу и добру — воспитание. Достигнуть же сего последнего с успехом и твердым исполнением не инако можно, как избрать средства к тому прямые и основательные, т. е. произвесть сперва способом воспитания, так сказать, новую породу или новых отцов и матерей, которые детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить могли, какие они получили сами, и от них дети передали паки своим детям, и так следуя из родов в роды в будущие века» (цит. по: Семенов Д.Д. Деятельность К.Д. Ушинского в Смольном институте по личным воспоминаниям автора // Памяти К.Д.Ушинского. СПб., 1896. С. 70). Для осуществления плана воспитанницы нового учебного заведения должны были надолго быть изъяты из семьи и в отрыве от пагубных домашних примеров воспитаны в соответствии с новыми правилами благонравия и добродетели. В институт принимали в шестилетнем возрасте; курс обучения длился 12 лет и состоял из четырех трехлетних классов. Все это время воспитанницы безвыездно пребывали в стенах института и не имели свидании с родными. Для занятии первоначально назначались только учительницы, которые должны были неотлучно днем и ночью находиться при детях. Эти правила просуществовали в Смольном до кончины Екатерины II. Императрица Мария Федоровна, взявшая институт под свое покровительство, провела в нем ряд преобразований: срок обучения был сокращен до 9 лет — трех трехлетних классов, возраст приема в институт повышен до 9 лет, разрешены свидания с родными, для преподавания приглашены учителя-специалисты, а круглосуточно находиться при детях стали классные дамы.
6 Долгорукова Анна Сергеевна (1719–1778) — княжна, камер-фрейлина, начальница Смольного института в 1764–1767 гг. «Княжна Долгорукова недолго пробыла начальницей; надменная, малообразованная, суеверная, лишенная педагогического и административного такта, она скоро обнаружила неподготовленность и неспособность к выполнению возложенной на нее императрицей трудной и ответственной должности» (Черепнин Н.П. Императорское воспитательное общество благородных девиц: Исторический очерк. СПб., 1914. T. 1. С. 81).
7 Лафон Софья Ивановна де (1717–1797) — из семьи гугенотов; переселились в Россию из-за религиозных гонении. Правительница Воспитательного общества благородных девиц в 1764–1773 гг. и его начальница с 1773 г. статс-дама (1796), кавалерственная дама ордена Св. Екатерины малого креста (1797). Оценка мадам Лафон современниками была неизменно высока. Так, И.М. Долгоруко. писал о ней: "Жена моя, как и все монастырки, имела к ней неограниченную доверенность и почтение <…> По тому уважению, которое оказывала ей жена моя до последнего издыхания, я не могу и сам забыть г-жи Лафон, хотя, впрочем, не входил никогда с ней <…> ни в какое непосредственное отношение» (Долгоруков И.М. Капище моего сердца. М., 1997. С. 42–43). См. о ней: Русский биографический словарь. Том «Лабзина — Ляшенко». СПб., 1914. С. 91.
8 Бецкой Иван Иванович (1704–1795) — видный русский просветитель главный попечитель Воспитательного общества благородных девиц (1764–1795), инициатор школьной реформы 1763–1764 гт„в результате которой была создана система закрытых учебно-воспитательных учреждении сословного характера. См. о нем: Майков П.М. И.И. Бецкой: опыт его биографии. СПб., 1904.
9 То есть остерегаться, беречься.
10 Сен-Cиp — первая в Европе женская закрытая школа, основанная на государственные средства и предназначенная для воспитания дочерей небогатых французских дворян. Была учреждена в 1686 г. недалеко от Парижа мадам де Ментенон — фавориткой, затем морганатической женой Людовика XIV Просуществовала до Великой французской революции. Носила название «Институт св. Людовика» (а также «Дочери св. Людовика»). Школа в Сен-Сире, которую окончила и С.И. де Лафон, послужила образцом для Смольного инсгитута, а затем и других женских институтов России.