94 На отмену крепостного права Ушинский откликнулся статьей «Вопрос о народных школах» (Сын Отечества. 1861. № 8), где указывал на необходимость «устройства народных школ в селах и деревнях» как на насущнейший «государственный вопрос».
95 О необходимости преобразования женских учебных заведений в сторону их большей открытости и приближения к жизни постоянно говорилось во второй половине 1850-х— начале 1860-х гг. в многочисленных официальных записках, статьях в периодике (прежде всего в «Русском педагогическом вестнике» и «Журнале Министерства народного просвещения») и т. п. Подробнее см.: Лихачева Е. Материалы для истории женского образования в России. 1856–1880. СПб., 1901. С. 1—41. В записке одного из членов Тамбовского институтского совета от начала 1860-х гг. можно было прочесть следующее: «…при институтском воспитании не всегда имеется в виду возвысить в глазах девицы собственное ее назначение, облагородить ее стремления указанием высшего идеала, представительницей которого суждено ей сделаться, вообще расширить ту узкую сферу, в которой простая жизненная практика хочет вместить назначение женщины». Классные дамы, — указывалось в записке, — по большей части сами бывшие институтки. «Действительная жизнь с ее назначением, условиями и правилами представляется для них неизменною и не прежде, как через призму институтской рутины. Эта рутина, дополненная собственным отвлеченным положением, передается ими следующему молодому поколению. В направлении, передаваемом воспитанницам классными дамами, очень мало живительных начал; в собственном развитии и образовании немногие классные дамы идут впереди <…> остается одно формальное отправление своих обязанностей, в чем они и достигают крайностей. Анализ душевных сил воспитанницы, умение определить ее направление и вообще психическая сторона воспитания — едва ли даже бывает для них предметом серьезного рассмотрения. Напротив, особенности характера, каковы бы они ни были, тщательно изглаживаются и все подводится под один никого не беспокоящий уровень». Отношения классных дам и учителей враждебны, «как будто опасаются нравственного влияния наставника и он там (в институте) имеет лишь официальное положение. Оживленная беседа во время урока считается неприличною, и поэтому уроки идут вяло, безжизненно, с вечным опасением встретить подозрительный взгляд классной дамы. В учителе видят не наставника, а только мужчину».
О новеньких институтках автор записки писал: «Никого не занимает ее тоска по родным, новые знакомства, игры, беседы. Она стремится чем-нибудь наполнить свою душу, а со всех сторон ей слышатся замечания о приличной выдержке, которая на всяком шагу охлаждает детскую резвость. Искренность, беззаботность и детское веселие мало-помалу оставляют девочку. Рождается недоверие, привычка скрывать свои мысли и желание искать удовольствий никем не подмеченных. Отсюда непостижимое для многих стремление к уединенности, к употреблению в пищу мыла, грифелей, бумаги и т. п., тайное обожание и явное нервное расстройство». «Не привыкши делиться своими мыслями с воспитательницами и наставниками, институтка вырабатывает мало-помалу свой особенный, фантастический взгляд на жизнь, резко противоположный действительности. Домашняя семейная обстановка забывается, и взамен является новый мир, полный роскоши, блеска и населенный сказочными героями. Rêve de la fortune (грезы о богатстве — фр.) — общее последствие и неотъемлемая принадлежность институтской замкнутости. В умственном отношении она ведет к односторонности, в нравственном — к исключительности и даже эгоизму, в физическом — к раннему расстройству физических сил, в житейском — к недовольству окружающей действительностью» (цит. по: Лихачева Е. Указ. соч. С. 307, 308).
96 Речь идет главным образом об отчете лейб-медика М.А. Маркуса, инспектора по медицинской части петербургских учреждений Ведомства императрицы Марии, представленном в 1859 г. Александру II. «В отчете Маркуса между прочим говорилось, что хотя по первому взгляду здоровье воспитанниц женских учебных заведений довольно удовлетворительно, но при более внимательном наблюдении оказывается, что между считающимися здоровыми воспитанницами есть такие, которые “одержимы болезненным расположением, свойственным женскому полу в возрасте развития”. Причину такого расположения Маркус объяснял оскудением крови и недостаточным питанием. Он допускал, что некоторые воспитанницы уже приносят с собою в заведение такое болезненное расположение, но у других оно развивается в самом заведении вследствие местоположения и устройства некоторых из них, сидячей жизни воспитанниц, недостаточного движения их на воздухе, дурного воздуха в спальнях, недостатка питательной мясной пищи. Как на причину замеченных Маркусом случаев искривления позвоночного столба у некоторых воспитанниц, он указал на продолжительное сидение в согнутом положении тела при вышивании на канве и переписывании тетрадей. Лучшим средством для укрепления сил воспитанниц Маркус признавал отпуски их на летние вакации домой, в деревню, к родителям и родственникам. “Не говоря уже о полезном во многих отношениях, — писал он, — влиянии домашнего крова, где воспитанницы свыкаются с семейною и общественною жизнью, от этого может составиться экономия, которая позволит улучшить их содержание вообще, и в особенности улучшенное питание для нуждающихся в оном”» (Лихачева Е. Указ. соч. С. 293).
97 С конца 1850-х гг. возникло широкое движение интеллигенции за открытие воскресных народных школ, предназначенных бороться с неграмотностью. К 1862 г. насчитывалось до 300 воскресных школ, получивших официальный статус. Некоторые из них использовались преподавателями для ведения антиправительственной пропаганды. Обнаружение подобных фактов в двух петербургских школах (вследствие чего было арестовано около 50 преподавателей и учащихся и часть их предана суду) привело к временному закрытию всех воскресных школ высочайшим повелением от 9 и 10 июня 1862 г. См.: Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. СПб., 1865. Т. 3. 1855–1864. С. 757–758. В 1864 г. они были вновь открыты при церковноприходских училищах и духовных семинариях.
98 На бесцеремонное поведение «молодых преподавателей» как на одну из причин возникшего конфликта указывала и Л.Ф. Гиргас (см.: ГиргасЛ.Ф. Указ. соч. С. 54–56).
99 Гиргас отмечала также недовольство классных дам намерением Ушинского свести их деятельность только к присмотру за воспитанием, а обучение предоставить преподавателям и инспектору (см.: Гиргас Л.Ф. Указ. соч. С. 50–51).
100 В Смольном с дореформенного времени оставались преподаватели В.Ф. Буссе (математика), Н.М. Тимаев (история), А.Ф. Бодров (история и география), Л.Ф. Фрей, Ж.Б. Сюзор и Ж.А. Бюо (французский язык), К.А. Горбунов (рисование).
101 Строки из переведенного М.Л. Михайловым стихотворения Г. Гейне «Брось свои иносказанья…» (впервые: Современник. 1858. № 3). Стихотворение вошло в сборник «Песни Гейне» (СПб., 1858).
102 Вольная цитата из XXVIII главы «Евгения Онегина» А.С. Пушкина.
103 Мордвинова Зинаида Евграфовна (урожд. Золотилова; по первому мужу — Каблукова) — историк педагогики, жена тайного советника Н.Л. Мордвинова.
104 Делянов Иван Давыдович (1818–1897) — граф (1888); попечитель Петербургского учебного округа в 1858–1866 гг., товарищ министра народного просвещения в 1866–1874 гг., с 1882 г. министр народного просвещения.
105 Другой биограф М.П. Леонтьевой, Гиргас, писала: «Мирное течение жизни было нарушено преобразованием института, принятым начальницей, может быть, скрепя сердце, как желанное улучшение, от которого и она ожидала блестящих результатов; но когда она увидела, что влияние реформатора на ее воспитанниц грозит пересилить ее собственное, то вооружилась всеми силами против нарушителя дорогого ей строя жизни» {Гиргас Л.Ф. Указ. соч. С. 19). Тем не менее поначалу отношения Леонтьевой и Ушинского были хорошими. Начальница неизменно одобрительно отзывалась об инспекторе, заботилась о его здоровье. «От внимания учениц не ускользнуло и то, как начальница подавала Ушинскому спирт или одеколон, заметив, что у него болит голова. Со своей стороны он был очень доволен тем, что грозная начальница, о деспотизме которой ему, конечно, насказали много анекдотов еще до поступления его в Смольный, выказывает столько предупредительности, и, стараясь поддержать хорошие отношения с ней, не делал ничего без ее совета <…> Хорошие отношения между начальницей и инспектором продолжались до тех пор, пока не пришлось проводить составленный им проект в исполнение» (Там же. С. 45–47).
106 Членами совета в описываемое время были: по учебной части — А.С. Норов, Н.А. Муханов, князь А.В. Мещерский; по хозяйственной части — принц П.Г. Ольденбургский, Д.Б. Броневский, граф А.М. Борх, барон Б.А. Фредерикс.
107 Имеется в виду сын писателя и журналиста Николая Алексеевича Полевого (1796–1846) Владимир Николаевич Полевой, окончивший Петербургский университет. С мая по октябрь 1858 г. он занимал должность инспектора классов Смольного института.
108 Главной причиной отставки Ушинского был донос, написанный на него институтским священником В.В. Гречулевичем. В прошении от 22 марта 1862 г. Ушинский писал: «…Обвиняют меня также в том, что когда-то и кому-то я говорил, что всегда предпочту преподавателя-атеиста, но человека честного и правдивого, ханже и фарисею. Не помню, так ли и кому это говорил, но это действительно мое мнение» {Ушинский К.Д. Поли. собр. соч.: В 11 т. М.; Л., 1952. T. 11. С. 323). Ср. в воспоминаниях Семенова: «Упрекнуть К.Д. можно было разве в его болезненной раздражительности, в горячности и прямоте характера, в неумении идти к цели окольными путями, в нежелании подлаживаться и заискивать расположения своих врагов. Но с полным убеждением, как его самый близкий друг, я могу засвидетельствовать, что Ушинский был искренно преданный правительству человек, г