– Не надо, – проговорил Титов, – в кармане, вот здесь, – он поднял левую руку и хлопнул ладонью себя по груди, – возьми, все возьми. Только помоги мне. Там все настоящее, все проверено, это не подделка «Молния» и кнопки застежки с треском разлетелись, Егор распахнул куртку, нашел внутренний карман и вытащил из него небольшой тяжелый пакет. В нем что-то негромко позвякивало и пересыпалось при каждом движении пальцев.
– Ух ты! – Егор развернулся в сторону догоравшего пожара и поднес пакет к глазам. – Вот это я понимаю! Откуда дровишки? Можешь не отвечать, я попробую догадаться. Из больницы, да? И с местных, с наших… – он поднялся на ноги и остановился напротив чиновника.
Тот сидел неподвижно, его дыхание стало хриплым, рот открывался, как у выброшенной на берег рыбы.
– Дружок твой, Мокрушин постарался? Свою пробу поставил?
Набитый до отказа цепочками, кольцами и крестиками пакет полетел в пруд, шлепнулся о неподвижную поверхность и оставил после себя только круги на воде. Егор присел рядом с чиновником и положил «укорот» себе на колени.
– Ты мне не ответил, – верхняя губа дернулась, поползла вверх, Егор прикусил кожу на указательном пальце и повторил: – Почему ты не уехал? Почему вся ваша кодла тут осталась?
– Думали, что все скоро закончится, – просипел Титов, глядя на камыши за спиной Егора, – своих отправили за границу, еще летом. А сами остались, думали, что…
– Что ты снова в свою контору с девяти до шести будешь ходить, взятки брать, а они – гробами или золотишком торговать, с трупов снятым, – закончил за чиновника Егор, поднялся и отошел к воде. Постоял, глядя на отражения звезд в черной неподвижной поверхности, закинул ключи от машины в воду и вернулся к «Тойоте».
Титов простонал негромко и завозился у заднего колеса, но быстро затих.
– Отсиживались где? В городе?
В ответ чиновник замотал головой и проговорил, отрывисто и нечетко, проглатывая слова:
– На болоте, в доме на болоте. Там, где прошлым летом в пейнтбол играли, на болоте… Помоги мне, я… – Больше ничего Егор разобрать не смог, Титов прикусил нижнюю губу и повалился на бок.
– Извини, Леша, я не волшебник. Лучше меня тебе такая же дрянь, как и ты, поможет. Знаешь, что такое раневые инфекции? Нет? Ничего, скоро познакомишься. Сепсис тебя сожрет денька через два-три. Или столбняк, или газовая гангрена – ей тоже пару дней всего надо, или гнилостная инфекция… Я вижу, тебе не интересно. Пойду я, а ты полежи, отдохни.
Егор обошел скорчившегося на песке Титова и по подмерзшей к ночи траве обочины зашагал к поселку. С пожарища ветер принес запах гари, поднял облако сажи, Егор взял влево и перепрыгнул засыпанную щебенкой колею. Дальше пошел забор, но у дома за ним не было крыши, остались только стены с выгоревшими дырами окон, дальше – еще одно засыпанное пеплом ровное место. Поворот, за ним две березы, еще два пожарища по обеим сторонам дороги и нахохлившийся за оградой дом. В единственном окне темно, шевелятся ветки старой яблони над досками забора, и под ноги из-под крыльца несется длинная черная тень.
– Уйди.
Егор отпихнул с дороги кота и остановился напротив двери. Кот терся о ноги, задирал голову и негромко мявкал. Егор перешагнул через кота и направился к сараю. Взгляд упал на сруб в дальнем углу участка. «Завтра же растоплю, как рассветет», – Егор вошел в сарай, закрыл за собой дверь и плюхнулся на длинный деревянный ящик. Привалился спиной к дверце шкафа, посидел так с минуту, поднял голову и выдохнул. Пар есть, но еле заметный, да и на улице градусов пять тепла. Значит, можно и здесь помедитировать, минут сорок у него есть, этого хватит.
– Знал бы, с собой привез, – произнес Егор первую мантру, припоминая проданный еще в прошлом году охотникам отличный набор для чистки оружия. Потом расстелил на ящике старый материн халат, достал с полки бутылку с керосином, пакет с ворохом чистых хлопковых и фланелевых лоскутов и мыльный раствор в банке с плотной крышкой, подтащил поближе канистру с соляркой. Одну «лампу» – свечу в литровой банке – поставил на полку рядом, вторую перед собой, на тряпку положил «мухобойку», скинул куртку и уселся на ящик верхом. Закатал до локтя рукава свитера, отсоединил ствол автомата и глянул внутрь. Продул, почистил от нагара, снова смазал, собрал, посмотрел на часы. Ровно пятнадцать минут, он их и не заметил, как обычно – руки при деле, голова отключается, и в ней ни одной мысли – ни о прошлом, ни о будущем. Есть только здесь и сейчас – выверенные отработанные движения, лязг металла и пропитанные керосином и солярой тряпки. Егор убрал «укорот» себе за спину, достал из кобуры «макаров», вытащил обойму и положил пистолет перед собой. Проверил патронник и уже взялся за затвор, но бросил пистолет на ящик и накрыл цветастой тряпкой. – Зайди! – крикнул Егор.
Дверь приоткрылась, в сарай боком пробрался Женька и остановился на пороге.
– Чего тебе?
Вместо ответа парень вытащил из кармана бушлата «стечкин» и положил его на ящик. Егор посмотрел на пистолет, потом на Женьку.
– Ты ушел, мы остались… – начал он, но его толкнули в спину, Женька закачался и едва устоял на ногах.
– Это я взяла, – в сарай вошла Ольга, – тебя нет, мы одни, там стреляют…
Егор взял пистолет, глянул на рукоять и ухмыльнулся – магазина в ней не было.
– Он же не заряжен, что вы с ним делать собирались?
– А как?.. – Женька осекся на полуслове и уставился себе под ноги. Ольга тоже молчала, смотрела в сторону и куталась в пуховик.
– Оль, у нас там поесть что-нибудь… – начал Егор, но Ольга не дала ему договорить:
– Да, есть. Утка варится, последняя, – девушка дернула Женьку за рукав, и оба попятились к двери.
– Ты иди, посмотри там, а мы скоро, – Егор поднялся с ящика. – Иди, иди, – улыбнулся он, видя, что Ольга собирается что-то сказать, и повернулся к Женьке, указал на ящик: – Сядь.
Тот плюхнулся на указанное место, Егор закрыл за Ольгой дверь и остановился напротив Женьки. Тот смотрел то на Егора, то на заставленный бутылками и банками «стол».
– Прошу, – Егор сдернул тряпку, – перед вами, юноша, пистолет Макарова, личное оружие офицера. Под термином «личное оружие» подразумевается оружие для ближнего боя, поэтому на протяжении многих десятков лет оно себя оправдывало и отвечало всем требованиям: надежность, габариты, неприхотливость, безотказность. Калибр ствола девять миллиметров, емкость магазина восемь патронов, прицельная дальность пятьдесят метров. Остальные ТТХ потом расскажу, сейчас некогда. Итак, в момент выстрела пороховые газы воздействуют на ствол, затвор, магазин и внутреннюю поверхность рамки. В результате этого происходит отложение как продуктов горения пороха и капсюля патрона – нагара, так и оседание частиц оболочки пули – омеднение. Поэтому чистка и смазка для оружия – как для тебя зубы почистить. Или побриться. Начинай, – Егор положил «макаров» перед Женькой и убрал руки за спину.
Женька взял пистолет за рукоять и молча уставился на Егора.
– Оружие чистится всегда от казенной части к дульной, то есть по направлению естественного движения пули. Отсюда сюда, – Егор, как указкой, провел по стволу прутом толстой стальной проволоки. – Чтобы почистить пистолет его необходимо разобрать. Существуют два вида разборки – полная и неполная. Поскольку этот пистолет хранился и эксплуатировался в обычных условиях и не подвергался сильному загрязнению, ты проведешь его неполную разборку, а также чистку и смазку. Магазин я уже вытащил, патрона в патроннике нет. Приступай.
Женька сбросил с плеч бушлат и приступил. Скоро затвор и пружина лежали на халате, Женька смочил тряпку в мыльном растворе, прочистил канал ствола и патронник. Егор придирчиво осмотрел ствол на свет и заставил Женьку повторить все еще раз.
– Для чистки и смазки пистолета применяется раствор РЧС. Он используется для чистки каналов стволов и других частей оружия, подвергшихся воздействию пороховых газов.
Егор шагал вдоль ящика и наблюдал за действиями Женьки, начищавшего куском проволоки, обмотанной фланелевым патчем, ствол, и продолжал:
– Жидкая ружейная смазка применяется для чистки и смазывания частей и механизмов оружия при температуре воздуха от плюс пяти до минус пятидесяти, а просто ружейная смазка – при плюс пяти и выше. То есть летом.
– Зачем тогда керосин, – пробурчал Женька, – и солярка?
Он уже вытер насухо все обработанные мыльной водой детали и разложил их на тряпке.
– При отсутствии требуемых чистящих и смазочных веществ можно воспользоваться подручными средствами, – Егор прошелся вдоль ящика взад-вперед, – нейтрализация нагара обеспечивается любой жидкостью с щелочной реакцией – мыльной водой или даже собственной слюной. Также подойдет кровь, межтканевая жидкость и желудочный сок. Только не вздумай туда плевать, – предостерег он Женьку, развернулся на пятках и остановился. – В зимнее время рекомендуется смазывать подвижные части механизма керосином или соляркой. Керосином также удобно очищать пистолет от нагара. Смазка наносится тонким слоем. Ну, да, примерно так.
Он смотрел, как Женька смазывает канал ствола, патронник и другие металлические части обрывком тряпки, пропитанной соляркой.
– Теперь пистолет надо собрать, все действия производятся в обратном порядке. В обратном, я сказал.
Егор подцепил концом проволочной «указки» пружину и подтолкнул ее к Женьке. Затвор вернулся на место, Женька поднял предохранитель вверх и покрутил пистолет в руках.
– Смазывать магазин и патроны запрещается, их протирают сухой тряпкой. А также рукоятку. Все, вольно, оружие на стол. – Егор остановился, взял в руки вычищенный пистолет, осмотрел его и снова заговорил: – При изготовке к стрельбе стреляющий должен… Держи. – Он отдал Женьке пистолет и взмахнул «указкой»: – Первое – дослать патрон в патронник ствола, для чего выключить предохранитель, отвести левой рукой затвор в крайнее заднее положение и отпустить его. Давай. – Женька щелкнул «флажком» и передернул затвор. – Далее, выключаем предохранитель, указательный палец кладем в спусковую скобу. Только первую фалангу пальца!