Скорее наверх, думал он, и сердце его колотилось от волнения, скорее в лагерь. Сказать остальным, что в пределах видимости появился самолет…
Он привязал лодку, побежал по песчаному пляжу и быстро вскарабкался по обрывистой скале наверх, словно преследуемый горный козел.
Вольфганг между тем добежал до Лыфы.
– Ну и ну, – удивился Зепп, – что это с тобой стряслось?
Запыхавшийся Вольфганг стоял перед ним и Клаудиа.
– Там самолет, я его точно слышал!..
Они некоторое время вслушивались. Потом Клаудиа вдруг кивнула и вскочила.
– Я тоже, – крикнула она. – Я тоже слышу!
– Надо поднять флаг! – закричал Зепп, потому что шум подлетающего самолета уже мог слышать весь Инсу-Пу. Они побежали к лагерю, а там уже и без них поднимали флаг – Оливер и Пауль. Оба в спешном порядке прибежали с козьего пастбища. Из виллы вынырнула Лина, примчались Диана и Томас.
– Самолет! – вопили они. – Он летит прямиком к нам!..
А с другой стороны уже подбегали Катрин и Штефан.
– Вы слышали? – кричали они, задыхаясь.
Курт Конрад явился последним. Он проделал самый долгий путь. И вот они – все одиннадцать – стояли на скалистом плато и напряженно вглядывались в небо. Над головой у них реял флаг из рубашки.
– Не надо рано радоваться! – предостерегала Лина. – Может, он пролетит мимо и ничего не увидит. А то еще и обстреляет нас…
Штефан отрицательно помотал головой.
– Нет, – сказал он, – на сей раз у меня верное чувство…
– У меня тоже! – крикнула Диана. – У меня тоже предчувствие! – И она единым махом подняла себе на плечо Бобо, прибежавшего за ней следом. – Оливер, – взмолилась она, – пожалуйста, позволь мне влезть на Бопу, она вдвое выше нашего флага. Я больше не выдержу внизу, я должна видеть, как они подлетают!
И, не дожидаясь разрешения Оливера, она уже приготовилась бежать.
– Стой, – крикнул Зепп. – Если уж полезешь на пальму, возьми тряпку, чем махать!
Лина стремительно метнулась в виллу, схватила первую попавшуюся вещь. Это оказались синие пижамные штаны с кровати Пауля.
– Считайте до ста, – велела Диана и умчалась прочь. Катрин считала. Дети выжидательно смотрели на пальму Бопу, самое высокое дерево на Инсу-Пу. На счете девяносто один там показалась голова Дианы, на ста пяти она была уже на верхушке, на ста восьми в ее поднятой руке затрепетали на ветру синие пижамные штаны Пауля.
– А как тебе этот остров? – спросил лейтенант Вистен, указывая подбородком вниз на Инсу-Пу. – Это мог быть он.
– Да, – сдавленно ответил Майкл.
У него похолодели руки и ноги. Так странно было, так пугающе-прекрасно, что теперь, после почти восьми месяцев отчаянного ожидания оставались какие-то минуты, отделяющие его от цели. И, как назло, именно теперь, в это мгновение, его впервые пронзило сомнение: а что, если они не найдут детей? Если это не тот остров? И следующий тоже не тот, и следующий за ним тоже? Если Берт Вистен пожмет плечами и развернет самолет, как тогда господин Орель развернул «Серебряную стрелу»…
– Смотри-ка, – сказал Берт рядом с ним, – что-то трепещется над деревьями.
Майкл нагнулся к стеклу кабины.
– А мы не можем немного спуститься?
Пилот отдал штурвал от себя.
– Да! – крикнул Майкл. – Там что-то мотается! Как будто… как будто…
– Как будто штаны, ей-богу! – крикнул Берт. – Синие пижамные штаны. Причем, если меня не подводит глазомер, штаны детского размера, а?
И он разразился громким хохотом. Он прямо-таки стонал от смеха. Его рот под черными очками был широко раскрыт.
– И еще внизу, среди деревьев, что-то трепещется! – заметил Майкл. – Рубашка!
– И тоже детского размера? – смеясь, осведомился Берт.
– А то какого же!
И они оба завопили и загорланили от радости. А чего уж такого смешного было в этих штанах и рубашке? В конце концов, не ожидали же они, что дети, потерпевшие кораблекрушение, будут обеспечены настоящим терранским флагом. И неукротимый хохот обоих объяснялся не столько рубашкой и штанами, сколько расслаблением перенапряженных нервов. Они нашли Инсу-Пу, остров пропавших детей! Ведь это было не детской невинной шалостью – угнать чужой самолет, полететь над морем и поставить на кон свою судьбу.
– И что теперь? – спросил Майкл. – Садимся?
– Ну что ты, – сказал Берт. – Сесть? Исключено! Тут некуда.
– Но…
Майкл смолк. Честно говоря, он ведь и не додумывал этот полет до конца. Его мечта всегда доходила только до этой точки – обнаружения.
– Все, что мы можем сделать, – сказал лейтенант, – это пару кругов на малой высоте. Тогда они будут знать наверняка, что мы их заметили.
Самолет опустился и сделал круг над верхушками деревьев.
Только теперь Майкл заметил лагерь с виллой и детей, неистово машущих руками.
– Это они, – крикнул он и высунулся наружу. Махал рукой и что-то кричал, даже не задумываясь, что его голос полностью тонет в грохоте мотора.
– Да, это они, – кивнул лейтенант. – Приветствую вас, Робинзоны!
– Слава богу, – вздохнул Майкл. – Мы их нашли! Слава богу!
– Уже надо возвращаться, – сказал лейтенант. Мы израсходовали почти половину нашего бензина, и управляющий хозяйством директора Шпратта уже час стоит у окна с театральным биноклем.
Майкл вдруг почувствовал неукротимое желание попасть к этим одиннадцати детям. Он не хотел смотреть на них лишь сверху. Он хотел поговорить с ними, обнять их.
– А спрыгнуть здесь можно? – спросил он.
– Да зачем? – удивился Берт. – Ты же не сумасшедший?
– Если вы не можете посадить машину, я спрыгну! – объявил Майкл. – Я хочу к ним туда.
– Глупости, – рассердился Берт и резко рванул машину вверх. – Без необходимости из самолета не прыгают.
– Но мне необходимо! – уверял Майкл. – И я не боюсь. Я уже столько раз прыгал в бассейне с самой верхней вышки.
– Дорогой мой, – сказал Берт Вистен. – Самолет – это тебе не вышка, а остров – не бассейн. Ты непременно сломаешь себе шею, если сиганешь на деревья.
Майкл не хотел смиряться.
– Но они хотя бы должны знать, что мы вернемся их забрать, – сокрушался он. – Может, сбросить им послание?
Он нацарапал огрызком карандаша на листке записной книжки Берта:
Дорогой Штефан!
Я услышал тебя по радио, и завтра мы вернемся за вами, в крайнем случае послезавтра.
Берт прочитал его записку.
– Мог бы написать, что ты рад, – сказал он.
И Майкл приписал: Я страшно рад! Наконец-то! Он вырвал листок и сложил его. Штефану Морину, – надписал сверху.
Он хотел просто выбросить записку из окна, но Берт засмеялся:
– Она не долетит. Надо привязать какой-то груз.
Они обшарили карманы, но ничего не нашли.
– Мой летный шлем, – воскликнул Майкл и расстегнул его.
– Отставить! – взревел лейтенант. – Лететь без шлема – ты рехнулся!
– Тогда вот это, – крикнул Майкл, снимая левый ботинок. И крепко привязал записку между шнурками.
– Ты замерзнешь, – предупредил Берт. – Но на ногах хотя бы не бывает воспаления среднего уха. Так что валяй…
Они выбросили башмак из окна. Он завертелся в воздухе, несколько раз перевернулся и понесся прямиком на деревья.
– Они что-то сбросили! – крикнула Катрин.
Это видели и все остальные и наперегонки ринулись в ту сторону, где этот темный предмет исчез среди леса. Диана опередила их. Она куницей скользнула вниз по стволу пальмы и скрылась в зарослях папоротника и кустарника. После недолгих поисков подняла ботинок.
– Эй, – крикнула она, – кто это бросается башмаками?
Она отвязала бумажную трубочку. На ней стояла надпись: «Штефану Морину». Вскрывать чужие письма нельзя. Диана стонала от любопытства и самопреодоления, но все же привязала трубочку на место, не заглянув в нее. Кто же мог написать Штефану? Она обследовала ботинок. Это был коричневый спортивный башмак мальчика лет двенадцати-тринадцати. Кожа была прочная и блестела на толстой упругой подошве. Уж получше наших лыковых сандалий, с завистью убедилась Диана. С ботинком под мышкой она выбралась из чащи и угодила сразу в руки подбежавших остальных. Оливер тут же протянул руку за ботинком.
– Это для Штефана Морина. – Диана крепко прижала к себе ботинок.
– Для меня? – растерялся Штефан.
Диана протянула ему башмак.
Зепп аж присвистнул, восхищенно глядя на это мастерское изделие.
– Вот это футляр для ноги, я понимаю! Спорим, что мальчик, который его сбросил, уж точно не побирается!
– Нет, – засмеялся Штефан, уже развернувший записку. – Побираться ему не приходится. Потому что его дедушка – президент Террании.
И он зачитал записку Майкла. Дети притихли, ловя каждое слово.
– «Завтра, в крайнем случае послезавтра», – мечтательно повторила Лина. – Вы это можете себе представить?
– Прочь с Инсу-Пу, – сказала Клаудиа.
– В Терранию, наконец-то, – сказал Вольфганг.
Штефан перечитал записку уже в третий раз.
– Но я тут не все понимаю, – сказал он. – Что значит «я услышал тебя по радио»? Как он мог услышать меня по радио? – Он обвел всех вопросительным взглядом.
Зепп ухмыльнулся:
– Тебя не мог. Это он меня услышал.
Дети повернулись к нему и молча, непонимающе смотрели.
– Помните то утро, когда здесь упал самолет? – спросил Зепп.
А когда все кивнули, он рассказал, как влез в обгорелый остов, возился там с микрофоном и в конце концов что-то в этот микрофон наговорил. Как он крутил все ручки и давил на все кнопки, но радио навеки замолчало. И как он злился на себя и постыдился рассказать остальным, как он, знаменитый технарь Зепп, не справился с техникой. Боялся, что его поднимут на смех.
– Но кто же мог знать, что этот жалкий призыв о помощи до кого-то в мире все же дойдет?
– Что же теперь будет дальше? – спросил Пауль. – И где же этот самолет?
– Он улетел, – сказала Диана, – чтобы вызвать сюда корабль.