— Впрочем, едва ли есть что-то лучше торта Бесстрашных, — печально говорит Марлен.
Она вздыхает, и прядь ее коричнево-мышиных волос падает ей на глаза.
— У нас вкусный торт, — поясняю я Калебу.
— У нас есть газированные напитки, — отвечает он.
— Да, но есть ли у вас обрыв с видом на подземную реку? — спрашивает Марлен, выгибая бровь. — Или комната, в которой каждый встречается лицом к лицу сразу со всеми своими страхами?
— Нет, — отвечает Калеб. — И, если быть честным, я и без этого вполне счастлив.
— Си-си, — напевает Марлен.
— Все твои страхи? — спрашивает Калеб, в его глазах появляется блеск. — Как это работает? Я имею ввиду, страхи исходят от компьютера или от мозга?
— О, Боже, — Линн опускает голову на руки. — Понеслась.
Марлен принимается рассказывать о моделировании, и я позволяю им говорить, и убрать за мной, когда доедаю сэндвич. И тогда, несмотря на стук вилок и рев сотен голосов вокруг меня, склоняю голову на стол и засыпаю.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Перевод: Маренич Екатерина, Катерина Мячина
Редактура: Марина Обоскалова, Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль
— Успокойтесь, все! — Джек Кан поднимает руки и толпа замолкает. Вот это понимаю, талант.
Я стою в толпе Бесстрашных, прибывших, когда сидячих мест уже не осталось. Вспышка света бросается мне в глаза — молния. Не лучшее время для встречи в комнате с дырами вместо окон, но это самое большое помещение из тех, что у них есть.
— Я знаю, что многие из вас сбиты с толку и потрясены тем, что произошло вчера, — говорит Джек. — Я выслушал массу отчетов с разными точками зрения и выяснил что правда, а что требует дополнительного изучения.
Заправляю мокрые волосы за уши. За десять минут до начала заседания, проснувшись, я успела сбегать в душ. И теперь, несмотря на истощение, чувствую себя живой.
— Мне кажется, что если что и требует дополнительного изучения, — говорит Джек. — Так это Дивергенты.
Он выглядит усталым, под глазами залегли темные круги, короткие волосы беспорядочно торчат, будто он ерошил их все ночь. Несмотря на духоту, он одет в рубашку с длинными рукавами, видимо, был рассеянным, собираясь сегодня утром.
— Если вы одни из Дивергентов, прошу, сделайте шаг вперед, чтобы мы могли вас услышать.
Смотрю в сторону Юрая. Здесь попахивает опасностью. Моя сущность Дивергента — это то, что необходимо скрывать, признаю, раскрытие этой информации может привести к смерти, но нет никакого смысла скрываться теперь, когда нет никого, кто бы обо мне не знал.
Тобиас первым выходит вперед, проталкиваясь через толпу, и, когда она расступается, пропуская его, идет прямо к Джеку Кану.
Я тоже двигаюсь, бормоча «простите» людям передо мной. Они отступают назад, будто я угрожаю плюнуть в них ядом. Некоторые тоже делают шаг вперед, в черно-белых цветах фракции Искренность, но не многие. Одна из них — девушка, которой я помогла.
Несмотря на известность Тобиаса среди Бесстрашных и мой новый титул девушки, которая ранила Эрика, в центре внимания оказываемся не мы, а Маркус.
— Ты Маркус? — спрашивает Джек, когда тот доходит до середины комнаты и становится на вершину нижней ступеньки.
— Да, — отвечает отец Тобиаса. — Я понимаю, что вас волнует, чем вы все обеспокоены. Еще неделю назад вы ничего не слышали о Дивергентах, а теперь все, что вы знаете, это то, что они имеют иммунитет к тому, к чему вы чувствительны, и это страшно. Но я могу заверить вас, что бояться совершенно нечего.
Говоря это, Маркус наклоняет голову и делает сочувственный взгляд, сразу становится понятно, почему некоторые люди так его любят — он умеет внушить, что, отдай вы ему все, что имеете, он сумеет об этом позаботиться.
— Мне, кажется, все ясно, — говорит Джек. — На нас напали, чтобы Эрудиты смогли найти Дивергентов. Вы знаете, зачем?
— Нет, не знаю, — отвечает Маркус. — Возможно, их целью было обнаружить нас. Больше похоже на сбор информации перед повторным запуском моделирования.
— Они не этого хотели, — слова срываются с моих губ прежде, чем я понимаю, что заговорила вслух. Мой голос более высокий и слабый, чем у Маркуса и Джека, но все равно слишком поздно. — Они хотят нас убить, хотели еще до начала атаки.
Джек хмурит брови. Я слышу многочисленные удары капель дождя о крышу. В комнате темнеет, будто нас накрывает тьма.
— Это слишком похоже на теорию заговора, — замечает Джек. — Зачем Эрудитам убивать вас?
Моя мама говорила, что люди боялись Дивергентов из-за невозможности их контролировать. Может так и есть, но для Джека Кана страх перед нами — недостаточное объяснение желания Эрудитов нас убить. Мое сердце буквально заходится, когда я понимаю, что мне нечего ему ответить.
— Я… — начинаю, но Тобиас перебивает меня.
— Мы ничего не знаем наверняка, — говорит он. — Но за последние шесть лет среди Бесстрашных произошло около десятка загадочных смертей, и все они связаны с неоднозначными результатами теста или инициацией по результатам моделирования.
Молния сверкает, освещая комнату, Джек качает головой:
— Это все, конечно, очень интересно, но доказательством не является.
— Лидер Бесстрашных стрелял в голову ребенка Искренних, — огрызаюсь я. — Вам ведь известно об этом? И это похоже на достойное поведение?
— Вообще-то, да, — отвечает он. — Хладнокровное убийство ребенка — ужасное преступление и не может остаться безнаказанным. К счастью, преступник под стражей, его будут судить. Однако следует иметь ввиду, что солдаты Бесстрашия не проявили агрессии по отношению к нам, иначе нас бы перебили, пока мы оставались без сознания.
Вокруг меня раздается раздраженный шепот.
— Их мирное вторжение говорит мне о возможности вести переговоры с Эрудитами и остальными Бесстрашными, — продолжает он. — Так что я как можно скорее устрою встречу с Джанин Метьюс, чтобы обсудить подобную возможность.
— Их вторжение не было таким уж безобидным, — говорю я и вижу, что Тобиас улыбается. Вдыхаю поглубже и продолжаю. — То, что они вас всех не перестреляли, не значит, что их мотивы чисты. Как вы думаете, зачем они пришли? Чтобы просто пройтись по коридорам, вырубить всех и уйти?
— Полагаю, они пришли за такими, как вы, — отвечает Джек. — И хотя меня, безусловно, волнует вопрос вашей безопасности, не думаю, что угроза истребления части населения, достаточная причина для нападения.
— Убить вас — не самое страшное из того, на что они способны, — отвечаю я. — Они могут подчинить вас себе.
Губы Джека подрагивают от удовольствия.
— Да? И каким же образом?
— Они стреляют в вас иглами, — говорит Тобиас. — Иглами, содержащими передатчики. А дальше вас контролирует моделирование. Вот так.
— Мы знаем, как работает моделирование, — замечает Джек. — Передатчики не является постоянным имплантатами, если бы они предназначались для управления нами, то мы бы с вами сейчас не разговаривали.
— Но… — начинаю я, но он прерывает меня.
— Я знаю, вы оказались под большим напряжением, Трис, — говорит он тихо. — И о том, сколь большую услугу вы оказали вашей фракции и Отреченным, мне тоже известно. Но думаю, ваш травмирующий опыт ставит под сомнение вашу способность оставаться объективной. Я не могу начать атаку на основе предположений маленькой девочки.
Замираю, не в силах поверить, что он может быть настолько глуп. Мое лицо горит. Маленькая девочка — так он меня назвал? Маленькая девочка, которая пережила стресс, доведший ее до паранойи. Это не обо мне, но именно так подумают Искренние.
— Вы не можете решать за нас, Кан, — говорит Тобиас.
Все Бесстрашные вокруг меня одобрительно кричат.
— Ты не лидер нашей фракции!
Джек ждет, пока крики стихнут, затем отвечает:
— Это правда. Если хотите, можете смело штурмовать Эрудитов. Но без нашей поддержки, и, хотелось бы напомнить, вас значительно меньше и вы недостаточно подготовлены.
Он прав. Без помощи Искренних мы не можем напасть на предателей Бесстрашных и Эрудитов. Если мы попытаемся, прольется много крови. Джек Кан обладает серьезными полномочиями, и теперь мы все об этом знаем.
— Так я и думал, — самодовольно заключает он. — Очень хорошо. Я свяжусь с Джанин Мэтьюс, и посмотрим, сможем ли мы договориться о мире. Возражения?
Я думаю о том, что, возможно, Искренние и не решаться на атаку, но, во всяком случае, у нас остаются Афракционеры.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Перевод: Вика Фролова, Катерина Мячина, Алиса Зубко, Маренич Екатерина
Редактура: Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль, Светлана Буткявичюс
На следующий день я присоединяюсь к группе Искренних и Бесстрашных для уборки разбитых стёкол в холле. Я уверенно работаю метлой, не сводя глаз с пыли, которая собирается между осколками. Мои мышцы прекрасно помнят движения, мысли мои далеко; глядя на пол, вместо темного мрамора я вижу простую белую плитку и основание светло-серой стены, вижу пряди светлых волос, состриженных моей матерью, и зеркало, расположенное позади стенной панели. Моё тело слишком слабо, приходится опереться на древко метлы.
Моего плеча касается чья-то рука, и я вздрагиваю, но это просто девочка из Искренности — обычный ребенок. Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
— Ты в порядке? — её голос звучит как-то невнятно.
— В порядке, — говорю я довольно резко, но тут же исправляюсь. — Просто устала, спасибо.
— Думаю, ты врешь, — признается она.
Я замечаю бинт, торчащий из-под ее рукава, вероятно, прикрывающий прокол иглы. Мысль о том, что эта маленькая девочка может оказаться в моделировании, вызывает у меня отвращение. Даже смотреть на неё не могу, приходится отвернуться.
И тут я вижу их: предатель-Бесстрашный поддерживает женщину с окровавленной ногой. Я вижу седые пряди в волосах женщины и кончик крючковатого мужского носа, и синюю нарукавную повязку Бесстрашного-предателя на предплечье, я узнаю их обоих: Тори и Зик.