– Гнида он был, как и ты. И они все гниды. Я на них тоже зуб точу. И на концептолога твоего Картера. По мне каратель и террорист он. Картер!
– Ну все, Леонов, договорился ты. Завтра десантируешься. Приказ получишь. Готовься. А не выполнишь – по законам военного времени расстреляю тебя. Полномочий хватит.
– Вам следует пройти через протоку и высадиться на островах. – инструктировал Картер морпехов Украины, ораторствовал он менторским тоном и со скрещенными сзади руками. Причем делал это не в закрытом помещении, а перед строем, что не соответствовало правилам соблюдения безопасности, при подавляющем превосходстве русских в воздухе – вдвойне.
Но Картер, не чуждый дешевой славе, пригласил на плац залетного репортера-земляка из Пенсильвании и одного польского специалиста-психолога из Центра информационно-психологических операций Войска Польского, прибывшего к нему с каким-то секретным заданием. Корреспондент должен был запечатлеть соотечественника во всей красе и прославить его на родине. А психолог – впечатлиться бравым воякой, который не боится русских ракет. Вот почему Картер перед отправкой «пушечного мяса» на тот берег затеял показной парад для прессы.
Заканчивая свой спич, он потребовал во что бы то ни стало просочиться и закрепиться в руинах Крынок. Напомнил, что украинская смекалка позволяет обмануть русских, ведь она помогла «перепрошить» сельскохозяйственные дроны-октокоптеры для военных целей. Русские настолько их боятся, что окрестили эти тарахтелки с подвесами в шесть сбросов «Бабами Ягами».
Еще Картер упомянул компанию «Рэйтеон Технолоджи», которая снабдила украинский «Стриж» новой бортовой навигацией и превратила в пятитонный дрон-камикадзе! Еще он отметил, подмигнув корреспонденту, чтобы тот обязательно это записал, что целеуказание от спутников «Старлинк» и разведданные от дронов «Предэйтор» и «Рипер» изменили баланс сил в пользу Украины, которую ждет неминуемая победа при американской поддержке.
Но он и словом не обмолвился о потерях. О том, что в Крынках идет настоящая зачистка, если не сказать – охота. Не упомянул он и о том, что по окопавшимся там морпехам работают FPV-дроны, которых у русских уже не меньше, а больше, о том, что хваленую «Бабу Ягу», которая безжалостно «жалит» русских, можно сбить из стрелкового оружия, и что смекалистые русские морпехи могут вычислять ее появление загодя, по мерцающим в небе спутникам, а также о том, что на базе бригад морской пехоты России формируются дивизии.
И главное, чего он не сказал – черноморские морпехи и ульяновские десантники, выкуривающие украинских морских пехотинцев из Крынок, подготовлены и экипированы, вооружены и мотивированы. Он не произнес ни слова о практически сведенной к нулю ротации потрепанного, если не сказать точнее – истерзанного, личного состава, о негласном приказе не эвакуировать тела «двухсотых».
Подобные вещи являлись чем-то из разряда фантастики, потому Крынки представляли собой развалины с искореженными кровлями и торчащими невпопад, не везде и уже не там, где нужно железными и бревенчатыми изгородями, делящими усеянные гниющими трупами участки некогда считавшиеся престижными с точки зрения близости к реке. При этом трупы никто не хоронил. Под постоянным обстрелом это сделать было невозможно.
Леонов стоял в строю в первой шеренге и все это слышал. Он уже прошел Мариуполь и плен, и понимал, что бравурные речи отправляющих украинцев на убой – дешевая пропаганда. Терять ему было нечего, поэтому на заключительную дежурную фразу: «Есть вопросы?» откликнулся только он.
– Есть. Разрешите? Капитан Леонов.
Ступак заерзал под трибуной плаца, предвидя скандал. Репортер из «Сполученiх Штатив» по просьбе Марка Картера отключил на камере запись.
– Вот вы, господин Картер, советуете, не приказываете же, верно? Так вот, вы советуете закрепиться в Крынках, зарыться и заминировать подступы по периметру. Позвольте поинтересоваться – зачем? Десант – это еще и возможность маневрировать, а вы нас, получается, закупориваете в бочке, по факту – замуровываете в склепе. В одной точке, куда будет прилетать все – от ФАБа, мины, снаряда до FPV-дрона. Чего мы там ждем и сколько еще держать этот якобы плацдарм, если нет никакой возможности форсировать Днепр крупным силам? Ради чего вы губите там украинцев? Ради похода на Крым? Но вы же прекрасно понимаете, что это утопия! Два разрыва ракет в Севастополе ничего не изменят, а тем более с кассетными боеголовками. Они заденут гражданских, а нас объявят террористами! Вам на нас наплевать, сами-то на острова не пойдете…
Старший уорент-офицер второго класса Картер не собирался терпеть такого хамства и неуважения, поэтому сперва только сморщился. Наглец не просто подрывал его авторитет в глазах «аборигенов», он брал на себя право судить о том, о чем исполнителю знать не положено. Он обязан быть безропотным и услужливым. Но аудитория ждала реакции, хоть какой-нибудь. Нельзя было отмолчаться. Это означало – ударить в грязь лицом.
– О! Ух ты… Да, но… Это же не вопрос, согласитесь! Это есть монолог! Политическая программа! Речь инсургента. Если бы вы не были командиром в подразделении украинских морпехов, я бы грешным делом подумал, что вы – кремлевский пропагандист! – попытался перевести в шутку ситуацию с неудобным вопросом, по сути являющимся предтечей бунта и агитацией лидера бучи. Строй колебался между улыбкой и шушуканьем, между поддержкой ротного и демонстрацией политической благонадежности.
– Я мог бы не отвечать на этот провокационный вопрос, – после продолжительной паузы изрек Картер. – Есть тактические уловки, они помогают развивать успех на иных направлениях. Эти уловки я готов и сам продемонстрировать хоть завтра. И я буду лично руководить операцией на нескольких перешедших противнику островах в дельте Днепра. Вы увидите воочию, что все решает хитрость. Вы – герои! Вы сковываете крупные силы русских. Каждый из вас – герой своей страны и всего свободного мира! Вас могут назвать террористами только террористы! Слава Украине!
– Героям слава! – выпалили самые ретивые и выслуживающиеся. Громче всех заорал Ступак. В глубине души он потирал руки, зная, что теперь точно имеет карт-бланш – Картер этого так не оставит. Леон подписал себе смертный приговор…
Когда камера репортера вновь включилась, мимо трибуны зашагал не в ногу парадный расчет из трех рот морпехов. Это было жалкое зрелище.
Молодые не могли держать автоматы, у кого-то они висели за спиной на ремешках, а кто-то имитировал спецназ, направив дуло вниз. У большинства автоматы смотрели вверх по-советски.
Субтильный очкарик лет двадцати, в отличие от большинства добровольно оказавшийся на фронте, глядел себе под ноги, преследуя единственную цель – не стать посмешищем в глазах более опытных сослуживцев, которые могли держать дистанцию между шеренгами. О том, что он не умеет снимать с предохранителя и выдергивать чеку гранаты, он сейчас не размышлял – до выброски на острова еще было время – сержант обязательно расскажет и, наверное, покажет.
Сейчас же его беспокоило только то, как ставить ноги в такт и добиться, чтобы при этом не спадал шлем. Двое новоиспеченных морпехов, восемнадцатилетних юнцов, нарушивших до подписания контракта Постановление Кабмина номер 57 о запрете на выезд из Украины мужчинам в возрасте от 18 до 60 лет на период действия в стране военного положения, не понимали ни как здесь оказались, ни что им предстоит.
Один из них, с веснушками и мокрыми губами, выставлял при шаге руку и ногу одной стороны одновременно. Суть в том, что «морпех поневоле» не умел не только ходить строевым, но и плавать. Когда его выловили в Тисе пограничники, то напугали уголовной ответственностью за нарушение закона и пристыдили тем, что тот на всю жизнь получит клеймо предателя и дезертира. Вот он и записался в армию.
Старики были посмышленее, но и они многого не понимали, к примеру – как во время чеканного шага правильно нести тубусы громоздких гранатометов. Их пару недель учили на полигоне осуществлять выстрел и менять позицию, передвигаясь от одного укрытия к другому. А вот занятий по строевой подготовке никто не проводил. Да и к чему она? «Американец точно крышей поплыл, но шагать надо!»
Зато один пулеметчик средних лет, выходец из Ивано-Франковска, недавно получивший повестку ТЦК, по идейным соображениям агрессивно выставил ствол ПКМ вперед и раскрыл складные сошки для стабилизации стрельбы из положения «лежа». Стволом он задевал впередиидущего и поэтому направил оружие вбок, из-за чего чуть не был заподозрен в покушении на иностранцев.
Ступак купировал конфуз и успокоил встревожившихся Картера и поляка взглядом, показав знаком, что не стоит переживать – он лично знает пулеметчика, и тот таким образом демонстрирует верноподданство, готовность немедленно идти в бой и жертвовать жизнью ради свободы и воли.
– Песню за-пе-вай! – скомандовал возглавляющий парадный расчет второй ротный.
Батько наш – Бандера, Україна – мати,
Ми за Україну пiдем воювати!
Ой, у лісі, лісі, під дубо́м зеленим,
Там лежить повстанець тяжéнько ранéний.
Ой, лежи́ть він, лéжить, терпить тяжкі муки,
Без лівΌї нÓги, без правΌї ру́ки…
Корреспондент отснял материал. На монтаже все выглядело бодро. Но хроника, просмотренная целиком, удручала даже журналиста, не испытывающего ни малейшего сострадания к местным националистам.
Начитанному писаке увиденное напомнило легенду о Гамельнском крысолове. В ней дудочник, обманутый магистратом, в отместку увёл за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно.
Глава 12Дуэль со смертью
Перед десантированием на безымянные острова, рассеянные по дельте, шесть из которых морпехи 810-й бригады уже отбили в течение трех дней, к группе присоединились спецы из подразделения ПДСС – отряда подводных диверсионных сил и средств, боевые пловцы-аквалангисты.