– Я с тобой, командир, – не собираясь выслушивать возражений, твердо выпалил морпех Грант. – А пацанам с «гарниром» дам отмашку на выход. Не спорь, Жаба.
– Хорошо хоть не сказал «не квакай!» – пошутил боевой пловец.
Оба улыбнулись шутке. Парни оттянули раненого к казанку и все, кроме двоих, отчалили с острова на левый берег Днепра под прикрытием российского «Орлана», дающего целеуказание береговым артиллеристам. Те тоже были наготове.
После артобстрела безымянного острова украинская батарея и РСЗО переместились на другую позицию с тем, чтобы не попасть под ответный огонь после обнаружения радарами контрбатарейных комплексов. Времени оставалось немного.
Был ли у Жабы план? Или его действия зиждились на опыте и интуиции, а может на вере в удачу? Грант доверял командиру группы, но в то же время понимал, что он никакой не заговоренный, они останутся на пустынной территории песочного острова, где и зарыться-то особо нереально, практически в безвыходном положении в прямом смысле этого слова.
При этом Грант четко осознавал, что без прикрытия хотя бы в течение часа отход группы, имеющей санитарные потери, и довесок в виде пленных, невозможен. Там, на том берегу, парней встретят и организуют эвакуацию. Надо на это надеяться и продержаться.
– Что думаешь, подберут нас? – углубляя окоп, начал Грант беседу с «напарником». – Твои из отряда «людей-лягушек» могли бы доставить ребризеры или подводные буксиры.
– Парнями моими рисковать не будем, брат, не стоит, повремени. Думай о том сейчас, как навести шухер неприятелю и нанести ему как можно больший урон. Не сомневайся, они сейчас пошлют за нами.
– Кого? – поинтересовался Грант.
– А ты не слышишь? Хотя да, у тебя же противодронного детектора нет. А у меня есть. Дефицит, брат. Они уже в двух километрах.
К острову летел целый рой дронов-камикадзе. «Только бы наши успели добраться до берега, – подумал про себя Грант. – А нам походу – кранты…»
– Жаба, скажи, брат, как ты спрятался от осколков? Где зашхерился? Напоследок скажи, может, не придется больше спросить?
– Лягушка всегда в воде прячется, – ответил Жаба. – Там колодец есть на шесть бетонных колец, айда за мной. Места на двоих как раз хватит.
– Так зачем я рыл?
– Чтоб меньше вопросов задавал! Боец всегда должен быть озадачен работой, даже бесполезной! – Жаба показал на бывшую тыльную сторону хижины. Нужно было нырнуть в колодец как можно быстрее.
Дроны рыскали по территории вокруг руин, но так ничего и не обнаружили. Мистер Картер бесновался.
– Они там! Зарылись, как крысы. Их надо выкурить оттуда!
– Мы разобрали все там до винтика, по всему периметру дома! – уверял оператор у сенсоров. – И сейчас там восемь дронов. По одному на каждого. Никого, мистер Картер. Там пусто. Низко летаем, под каждый кустик и камыш, в каждую ямку, дюны огибаем и по береговой линии пролетов пять уже сделали. Они испарились. И казанка нет. Ушли, пока мы батарею переставляли. Может влупить еще разок, чем дроны расходовать?
– Stupid! Дебил! Снаряд один стоит как десять FPV-дронов! А потом кричите, что мы вам мало снарядов поставляем! Мало, потому что вы идиоты! Посылай туда роту! Пусть прочешут остров!
– Не понял!
– Роту! – заорал, выпуская слюну изо рта, американец. Его гнев уже напоминал бешенство. – Отправить роту!
– Мобиков? Новых отправлять? – попытался уточнить детали подчиненный.
– Всех!!! – выпучил глаза в бесноватом крике старший уорент-офицер второго класса. – Всех, кто есть!
Быстроходные катера из замаскированных эллингов спустили на воду. Около ста человек десанта, правда состоящего в основном из тех самых «мобиков», кто еще совсем недавно прятался по домам от ТЦК – территориальных центров комплектования, – прыгали в плавсредства один за другим. Поместились в десять катеров и лодок с моторами.
– Дроны ушли, пора на свежий воздух, – скомандовал Жаба и отодвинул продырявленный кусок двери, служивший люком. – И теперь давай ты туда, где копал. Не зря рыл, брат. А я с другой стороны залягу.
– Думаешь, опять сунутся?
– Уверен. И найдут нас, брат. Прощай на всякий случай. Я до конца. Там, где мы… Я ведь тоже выходец из 810-й…
– Там победа! – ответил Грант.
– Держи «радейку», брат.
– Ты командир.
– После меня ты! Я для себя все решил… – Жаба открыл броник и показал подготовленные для «фашистов» сюрпризы в виде осколочных гранат.
Жаба словно предвидел, что на них с Грантом «спустят всех собак». Шеренга украинских «мобиков» шла чуть ли не во весь рост и косила камыш очередями. За ними передвигались более опытные боевики, которые рассчитывали обнаружить морпехов, которые бы вынужденно раскрыли позиции и начали ответный огонь.
Остров километр на два был по территории почти как Монако, но без гор, так что пройти его «фолькштурм» с украинским акцентом смог бы за считаные минуты.
Стрелять Жаба начал практически в тот момент, когда на него наступили. А потом произошел взрыв, положивший человек шесть бывших «ухилянтов» и пару передвигающихся за их спинами и руливших молодняком и стариками спецов из ССО Украины.
В сторону Гранта шла вторая шеренга. Фатальный конец приближался, но он по мнению морпеха должен был быть красивым.
– Вызываю огонь на себя. Координаты…
– Мы знаем, братишка, все видим. – ответили на том конце. У монитора стояли Правда, Лист, Буран, Ромео, Карлеоне, Рыбак и все парни, вернувшиеся с острова благодаря Жабе и Гранту, оставшихся в арьергарде.
26-я бригада береговой артиллерии Черноморского флота, вотчина героя России полковника с позывным Андрон, размолотила остров по прямой и по диагоналям, не забыв о десантируемых плавсредствах врага. Уцелевшие катера добили российские FPV-дроны.
Восемьдесят процентов личного состава противника нашло свои могилы на безымянной земле в дельте широкой реки. Грант погиб от осколочного ранения в голову, победив врага и смерть. Ибо все умирают, но не все живут по-настоящему…
Глава 13Дезертир
В обеих операционных стационарного госпиталя на правом берегу Днепра присутствовали хирурги, анестезиологи и ассистенты. Полный набор. Оборудование и инструменты соответствовали самым высоким стандартам. Заказчики постарались.
В первой палате пересаживали почку шестилетнему сыну богатого канадца мистера Холла из Торонто. Папу заверили, что «nep» – почка – качественная и соответствует самым высоким стандартам. Она прослужит долго, ибо извлечена из одногодки мальчика и будет увеличиваться одновременно со взрослением младшего Холла.
Во второй специализированной палате донорская почка отсутствовала. Зато на кушетке перед пожилым реципиентом из Амстердама лежал сам донор – так называемый «живой контейнер», причем на сей раз абсолютно добровольный.
Донора «резали» с местной анестезией, не выводя из сознания, чтобы девственный орган расстался с телом без потрясений, связанных с хоть и обратимым, но все же снижением СКФ – количества крови, очищаемой почками, а также диуреза – процесса образования и выделения мочи и экскреции натрия, что в целом влияло на освобождение всего организма от конечных продуктов метаболизма – экскрементов.
Поэтому если б парень спал, некоторые физиологические процессы бы некритично замедлились, но понятно, что не это было основной причиной отказа от общего наркоза. Существенных изменений показателей функционирования «материала» за столь короткий промежуток времени, конечно же, не произошло бы.
Голландец отличался излишними сентиментальностью и любопытством. Он хотел смотреть донору в глаза. Хотел лично видеть, как молодой человек, предупрежденный, что может остаться после операции инвалидом на всю жизнь и не будет способен выполнять тяжелую физическую работу, добровольно жертвует ему свой орган.
Парень-донор, хоть и испытывающий дискомфорт, заметил, как пристально смотрит на него еще не усыпленный наркозом голландец. Иностранец, не скрывая слез умиления, улыбался лежащему напротив украинскому «спасителю», таким образом пытаясь его подбодрить и выразить свою благодарность.
Украинский рядовой солдат, глядя на цепляющегося за жизнь старика с пигментными пятнами на залысинах, изобразил ответную улыбку, но она больше напоминала издевательскую гримасу, хотя на самом деле была вызвана самыми добрыми побуждениями. Что там рассказали голландцу перед заключением с ним контракта менеджеры «Трансграничного конгломерата» доподлинно неизвестно, но мало-мальски догадливый человек со средним IQ мог бы догадаться, что на соседней операционной кушетке перед ним лежал не добровольный донор, а подопытный хомячок.
Молодому воину, который категорически отвергал службу в армии по религиозным мотивам, пообещали отстать от него в случае, если он отдаст даром свой орган. Отстать и отпустить на все четыре стороны. А он хотел к маме.
Парня обманывали уже во второй раз, если не считать благословения полкового капеллана Сидоренко, принадлежавшего к той же протестантской деноминации, что и донор.
Псевдорелигиозный пастырь, до 1991 года бывший членом КПСС и главным стукачом в военном училище, после объявления Украины «самостийной и незалежной», мгновенно переобулся и стал рьяным поборником соборности. Сейчас он окормлял военнослужащих ВСУ на убийство «московитов» и осуществлял «душепопечение» представителям своей секты, заключающееся в смирении и успокоении идущих на убой.
Что до паренька-отказника, то Сидоренко посоветовал ему расстаться с органом, чтобы спасти душу, и привел тому цитату из Евангелия, фрагментированную пастырем до нужного применения: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну…»
Какое отношение призыв повиноваться имел к лишению человека почки, которая к греху его не соблазняла, парню было невдомек, но он и вправду успокоился, подразумевая, что война и есть геенна, а почка образно может считаться правым глазом.