– Сам ты замутил, сам и разруливай. Сохраняй лицо как хочешь, но пацана ты обидел не по понятиям.
– Тебе важно, чтоб он на меня зла не держал, Кузьмич, это точно все, что ты хочешь? Снимешь предъяву с меня, если я закрою проблему, чисто по своему разумению?
– Закрывай, а мы посмотрим, какое твое разумение и совпадает ли оно с общим мнением… – согласился Кузьмич, понимая, что конфликт далеко не исчерпан и грозит новым витком эскалации.
Гонор Гоблина не позволял потерпеть фиаско от первохода. Он, опытный в лагерных делах, мог придумать какую угодно уловку и обернуть гиблое для него дело в свою пользу. Слишком юркий был и изворотливый…
Глава 27Лифт
Покушение на императора Александра II произошло, когда царь возвращался после войскового развода в Михайловском манеже. На набережной Екатерининского канала террорист бросил бомбу под ноги лошадям, и императорская карета была частично разрушена. Сам Александр не пострадал, но непредусмотрительно подошёл к задержанному метальщику. В этот момент второй террорист бросил ему под ноги вторую бомбу, смертельно ранившую императора…
Кавалькада черных китайских «Зикров» подъехала к небоскребу «Лахта Центр» у Финского залива. Самое высокое здание в Европе высотой 462 метра устремлялось шпилем в сумрачное небо Петербурга, словно игла, пытающаяся заштопать зияющую черную дыру. А та назло расползалась, не давая шпилю никаких шансов на приделывание латки. Разбитое не склеить, разорванное не сшить…
– Вас уже ожидают в панорамном ресторане на 75-м этаже. Прошу сдать оружие здесь, в атриуме, – вежливо попросил прибывших на секретную встречу визитеров глава службы безопасности. – Там сканеры. Нехорошо будет, если они запищат. Это может сорвать аудиенцию.
Годин и его ближайшее окружение, пять командиров ЧВК «Девять Одинов», переглянулись, но безропотно расстались с личным оружием. Правила есть правила. Пистолеты аккуратно вынули из кобур. Принимающая сторона уложила их в сейф. Сопровождающий довел до нужного лифта из сорока работающих.
– У нас не так много времени, – нервно затряс губой Зиновий Годин, вымещая свою обиду за долгие уговоры его выслушать на секьюрити с плоским затылком и стертым лицом, словно тот был способен на эмоции и обладал инсайдом.
– Вы обязательно успеете туда, куда направляетесь. Лифт едет со скоростью восемь метров в секунду, вы затратите меньше минуты, – холодно ответил сотрудник службы безопасности.
Годин сам нажал на кнопку с названием ресторана.
Лифт поднимал без рева, но так быстро, что в ушах заложило. Этажи мелькали на табло, светящиеся цифры сменяли друг друга. 70, 71, 72… 75, 76… 88…
– О-па, ты точно нажимал на «75»? – спросил «правая рука» Година, изначально отговаривавший от встречи и не веривший в то, что она состоится.
– Вроде да, – неуверенно пробормотал Зиновий Владленович.
– А остановились на двух восьмерочках немецкого алфавита. HH! Хайль Гитлер… Совпало так или мне о чем-то намекают?
Вход не заклинило, автоматика сработала, и лифт благополучно открылся. Правда на 88-м этаже. Пассажиры высыпали наружу и увидели перед собой бронзового ангела – такого же, как на Александровской колонне на Дворцовой площади. Ангел указывал перстом на крест, глядя вниз на обвившую подножие креста змею.
Внезапно из-за фигуры ангела возник такой же непроницаемый сотрудник службы безопасности, близнец того человека-невидимки, что провожал группу внизу.
– Это самый высокий этаж небоскреба. Вам в ресторан, господа. Вы перепутали. Вам надо спуститься.
– Наверное, я на самом деле нажал не на ту кнопку, – засомневался Годин. – Давай спустимся.
– Не нравится мне все это, – вымолвил старший наемник. – Но вы же не пойдете пешком вниз…
Все зашли обратно в лифт, и каждый внимательно наблюдал, на какую кнопку нажмет босс. Годин использовал для нажатия безымянный палец без фаланги. Затем, чтобы запомнить, пожалуй, самый важный момент в жизни.
Слепых не было. Он нажал на число «75».
Однако лифт и на сей раз пронесся мимо нужного холла, застряв на 62-м этаже.
– Намек на мой возраст? – было не до шуток, но бравурное настроение иногда поддерживают искусственно, особенно те, кто всегда готов умереть героем хотя бы в глазах собственного окружения.
– На то, что он никогда не изменится, – продолжил шутку старший командир ЧВК.
Все улыбнулись, не выказывая ни страха, ни паники. Все уже понимали, что аудиенция с первым лицом, о которой Годин договаривался с сомнительными посредниками, оказалась блефом.
Годин машинально щелкал по кнопкам, наконец добравшись до «колокольчика». Как ни странно, из стальной решетки со встроенным микрофоном раздался голос:
– Лифт-сервис. Слушаю вас.
Детская надежда на мгновение приземлилась в замкнутом пространстве кабины. Годин изложил проблему:
– Лифт не открывается. Скачет между этажами. Нас ждут на 75-м очень важные люди, первое лицо.
– Если вас действительно ждут, то обязательно дождутся. Вы, главное, не волнуйтесь. А вас точно ждут?
– С кем я говорю? – с нескрываемой раздражительностью спросил Годин.
– Это диспетчер. Рядовой диспетчер. Я решаю ваш вопрос.
– Давайте побыстрее! – негодовал Зиновий Владленович.
– Я бы не стал на вашем месте так торопиться, – вещал монотонный голос. – А то снова окажетесь выше, чем нужно.
– Не вам решать, где мое место.
– Вам нужно было остаться в ресторане, на 75-м или в своем, но вы поднялись до Небес, прямо к ангелам. А хотели еще выше. Слишком высоко взлетели.
– Слушай, диспетчер, не грузи наставлениями. Делай то, зачем загнал нас сюда, – встрял старший наемник. Остальные четверо командиров опустили глаза.
– Я не загонял никого никуда, – не согласился диспетчер. – Вы сами замуровались, нужно было оставаться на этаже с ангелами, но гордыня вернула вас в замкнутое пространство. Рамки для вас тесны, но без них ваш полет неуправляем и чреват падением.
– Нам не нужно к ангелам, – ухмыльнулся наемник. – Этот путь ведет к смерти, а мы сама смерть. Ад все равно шире этой кабины. Нам на нашу остановку.
– Там ведь, в аду, тоже строгая система… – не унимался слишком образованный для своей должности лифтера диспетчер. – По Данте Алигьери там девять кругов, окружающих вмороженного в лед Люцифера. С первого по седьмой содержатся невоздержанные, чревоугодники, моты, насильники, обманщики, гневливые, лжеучителя и другие грешники. А вот девятый круг, самый страшный, для предателей.
– Девятый, говоришь? Самый страшный? Нам туда! Полетели.
– Туда только падают… – вздохнул, о чем-то сожалея, диспетчер.
– Падение тоже полет, – заключил один из наемников. – Мы готовы.
– Мы хотели показать преступников и казнокрадов, – тихо бормотал Зиновий, словно оправдываясь.
– И занять их место? С ними мы разберемся без вас. Они свое получат… – отвечал неумолимый диспетчерский голос.
– Мы хотели спасти… Его.
– Это было не спасение, а покушение. Причем с изощренной и цинично продуманной схемой. В которой вы – камикадзе. Так действовали одержимые бомбисты, покушавшиеся на царей.
– Мы хотели спасти страну.
– Вы не можете спасти даже себя.
Трос лебедки сорвался. Затем второй. Затем лопнули два остальных. Лифт падал в шахте с гораздо большей скоростью, чем 8 метров в секунду. У его пассажиров не было шансов – удар превратил кабину с верхушкой запрещенной частной армии в лепешку… Дым поднялся до десятого этажа, пожара не случилось. Службы МЧС сработали.
Глава 28Пат – флешбэк четвертый
Зиновий ждал подвоха. Он исхудал и осунулся, превратившись в собственную тень. Но мозг работал на выживание. И дни, проведенные в лазарете, не прошли даром.
Он не сомневался, что наезд повторится. И что надеяться на иссохшего от болезни, хоть и находящегося в трезвом рассудке, пахана весьма опрометчиво. Хотя его попытка «причесать» барак вселяла надежду. Но Гоблин относительно молод и амбициозен. Для него поломать первохода, ставшего камнем преткновения в его претензиях на верховенство в блатной иерархии, – вопрос принципиальный. По сути, без пяти минут положенец был унижен, так что он не отстанет и дожмет свою тему…
Бессонными ночами Зиня вырабатывал алгоритм – линию поведения, которая могла бы помочь в противостоянии с опытными сидельцами. Однако она рассыпалась на несклеиваемые пазлы без поддержки.
Начать «сексотить» на администрацию и превратиться в «козла» было чревато еще большими проблемами, а идти на поклон к пахану означало выказать свой страх. Без союзников и покровителей он оказался вне системы, нужно было гнуть свою линию и не показывать панического животного страха, обуревавшего все тело от кончика укороченного ампутацией пальца до мизинца на ноге и душу, ушедшую в пятки.
Когда он зашел в «хату», то поклонился арестантам без слов и прошел к своей шконке.
Не прошло и секунды, как рядом оказался все тот же шнырь Гоблина, челюсть которого встала на место, но говорил он теперь с явным дефектом речи. На сей раз он вел диалог куда учтивее, и не стал присаживаться на чужую койку своей «пятой точкой».
– Жарко, ты на меня зла не держи, я за базар неосторожный пострадал, так что мы квиты. А? Чего старое ворошить – гусей смешить? Мы ж не клоуны, верно? Чо зря публику будоражить? Она билеты на представление не покупала, так ведь? Так?
Юркими и суетливыми глазками шестерка поглядывал в сторону наблюдающего за разговором Гоблина, готового зацепиться за любое пророненное Зиней неверное с точки зрения воровской толковщины слово и обернуть его в новую претензию.
– Я плохое не запоминаю, – сказал Зиновий. – А хорошего вроде пока не было.
– Ну вот и славно поворковали. Кто старое помянет – тому глаз вон! – вступил в диалог Гоблин, медленно приближаясь к нарам своего оппонента. – А чего нам не сыграть в секу с шахою пик и треф или буру? Без интереса или под интерес. Уважишь, сыграем, или чураешься компании?