Аналитический интеллект, составляющий первый компонент интеллекта успеха, подразумевает осознанное направление процессов мышления на нахождение осмысленного решения проблемы. Аналитическое мышление можно использовать для разных целей. При разрешении проблем цель заключается в том, чтобы перейти от проблемной ситуации (скажем, не хватает денег, чтобы купить автомобиль) к ее решению, преодолевая стоящие на пути препятствия. При принятии решения цель состоит в выборе лучшего среди вариантов или в оценке предпочтительных возможностей (например, выбор автомобиля, который доставил бы вам максимум удовольствия за ту сумму, которой вы располагаете). Рассмотрим функции аналитического компонента интеллекта как в процессе поисков путей преодоления проблемы, так и на стадии принятия решения, не касаясь вопросов использования умственных способностей при прохождении тестов, но полностью сосредоточившись на условиях повседневной жизни. Аналитический интеллект не эквивалентен интеллекту академическому, измеряемому в IQ-тестах. Скорее, IQ-тесты измеряют лишь часть аналитических способностей – ту, которая в наибольшей степени определяет успеваемость в школе. Здесь же мое внимание будет сосредоточено на более широких аспектах аналитических способностей применительно ко внешкольным ситуациям.
Решение проблем
Процесс решения проблем включает шесть этапов, которые образуют некий цикл. Этот цикл никогда не обрывается, поскольку решение одной проблемы, как правило, составляет базис следующей. Например, вы покупаете дом, чтобы решить свою жилищную проблему, но в результате этой покупки очень скоро возникают проблемы ремонта и обслуживания дома. Или вы вступаете с кем-то в связь, чтобы справиться с проблемой одиночества или потребности в интимности, но очень скоро снова сталкиваетесь с некоторыми проблемами – скажем, новый друг не может быть постоянно рядом с вами и вы снова чувствуете себя одинокими. Опять-таки, процесс развивается циклично, а не по прямой линии.
Шесть этапов, или шагов, цикла не всегда обязательно выполняются в описанной ниже последовательности, хотя приведенный порядок является, по-видимому, наиболее типичным. Более того, люди иногда повторно возвращаются к тем этапам, которые уже проходили. Но, как правило, в процессе решения проблемы внимание в той или иной степени уделяется всем этим этапам.
1.-Распознавание проблемы. Чтобы решить проблему, необходимо сначала понять, что она существует. Этот этап в определенном смысле является ключевым, поскольку, не распознав проблему, вы не приложите никаких усилий, чтобы решить ее.
Распознавание проблемы является для многих людей камнем преткновения. Например, алкоголики, как правило, не в состоянии признать существование проблемы, которая губит их здоровье и делает невыносимой жизнь окружающих людей. Традиционным защитным механизмом в случае алкоголизма является всеобщее отрицание: делается вид, что ничего страшного не происходит. Достаточно распространен еще один защитный прием – перенос проблемы: заявляется, например, что проблема как раз у тех, кто жалуется на пьяниц, – они черствы и нетерпимы к окружающим и ко всему миру.
Неспособность распознавать проблемы свойственна, конечно, не только алкоголикам. Еще одним примером служат люди с определенными сексуальными отклонениями – тягой к порнографии или фетишизму. Иногда они становятся яростными противниками того, к чему их влечет. Некоторые из них ведут двойную жизнь, публично обрушиваясь на свои же недостатки. Многих психологов совершенно не удивляют вскрывающиеся факты связей телевизионных проповедников с проститутками – теми самыми, которых они клеймят в своих проповедях. Нет ничего необычного и в том, что любители порнографии становятся активистами борьбы с этим явлением и часто занимаются официальным просмотром подобной продукции, якобы чтобы оградить общество от наиболее «страшных» ее проявлений. Известны родители, которые физически наказывают своих детей, иногда очень жестоко, с целью отучить их от агрессивного поведения – не обязательно с физическими проявлениями – по отношению к другим детям. Все эти случаи иллюстрируют третий защитный механизм – противодействие, – с помощью которого люди убеждают себя, что их действия и склонности противоположны тем, которые имеют место в действительности.
Распознавание проблем имеет большое значение и в корпоративном мире. В компьютерной компании «Intel» выявили проблему, состоящую в том, что процессор «Pentium» допускает ошибки при некоторых вычислениях. Но такое случалось очень редко, и пользователям это в основном не мешало, поэтому компания попыталась проигнорировать проблему. Но она не исчезла сама по себе. Провалились и попытки выборочной замены процессоров. В конечном итоге компания вынуждена была предложить исправить недостаток всем пользователям.
Школы постоянно учат детей решать задачи – тоже своего рода проблемы. Они поставлены достаточно определенно. Эти задачи пронумерованы, в конце каждой из них стоит вопросительный знак, и появляются они обычно в конце тестов или глав учебника. Но в реальном мире проблемы никто не нумерует, вопросительные знаки не расставляют, а появляться они могут где угодно: и в середине главы жизни, и в ее начале. Необходимо уделять больше внимания тому, чтобы научить детей (да и взрослых тоже) распознавать характерные признаки проблемной ситуации.
Что же указывает на наличие проблемы? Однозначного ответа здесь нет. Но симптомы, как правило, в том, что система уже не работает так, как должна; что людям, включая и вас, как-то не по себе; что подходы, которые раньше давали одни результаты, сейчас приводят совсем к другим, гораздо менее приемлемым; что вы начинаете сдавать позиции среди конкурентов и так далее. Когда люди не способны вовремя распознать проблему, они бездействуют до тех пор, пока не становится слишком поздно или пока не приходится применять радикальные меры. Отрицание симптомов серьезной болезни и запоздалое лечение, как правило, к добру не приводят.
Интеллект успеха несовместим с пассивным ожиданием до тех пор, пока проблема не обрушивается на нас всей своей тяжестью. Обладатели такого интеллекта распознают существование проблемы до того, как она становится неуправляемой, и немедленно приступают к ее решению.
2.-Определение проблемы. Просто распознать наличие проблемы еще недостаточно – ее необходимо определить. Например, люди часто понимают, что в их взаимоотношениях есть проблемы, но суть их они определить не могут или делают это неправильно.
Рассмотрим в качестве примера семейную пару, в которой жена выражает недовольство тем, что супруг слишком много времени проводит в компании друзей, занимающихся боулингом. В конце концов муж сдает-ся и обещает больше не ходить в эту компанию. Что, проблема решена? Не совсем. Теперь то же время муж проводит в баре, а у жены опять возникают претензии. Муж не на шутку возмущен: для него отказ от посещений бара будет уже второй уступкой. Самое интересное, что и этим он не решит проблему – она ведь не в том, где именно он проводит время, а в том, сколько он отсутствует дома и почему. Конечно, в качестве решения проблемы можно предложить мужу постоянно находиться рядом с женой. Но, как это часто случается в ходе решения проблемы, суть конфликта будет снова определена неверно, муж затаит обиду и отыграется на чем-нибудь другом. Проблема здесь состоит в поиске компромисса: муж должен быть дома достаточное время для того, чтобы жена не сердилась (а может, чтобы удовлетворить свое желание побыть рядом с женой), но в то же время иметь возможность отсутствовать, чтобы не ущемлять свою потребность в независимости.
Другими словами, необходимо уметь распознавать и определять существующую проблему, чтобы не тратить массу времени на попытки решить ту, которой на самом деле нет. Как правило, чем больше времени тратится на выяснение сути проблемы, тем меньше времени тратится на ее решение. В моей лаборатории проводились сравнительные исследования методов работы выдающихся и менее выдающихся специалистов по решению проблем. Более преуспевшие в этом люди, занимаясь сложными задачами, больше времени обдумывают, что именно предстоит сделать, и меньше тратят на саму работу; у менее преуспевающих все наоборот: они длительное время тратят на борьбу со всевозможными трудностями, поскольку не всегда точно определяют истинное содержание проблемы[68].
Именно такие различия характерны для экспертов и новичков в самых различных сферах деятельности, например в физике[69]. Эксперты больше ломают голову над тем, что из себя представляет проблема, а новички пытаются решать проблему, не разобравшись толком в ее сути. То же самое можно сказать и о мире бизнеса. Сколько людей меняют работу, пытаясь найти компанию, отвечающую их требованиям, в то время как дело совсем не в компании, а в той работе, которую они выполняют? И наоборот, люди часто меняют род занятий, хотя корень проблемы как раз и заключается в той компании, в которой они работают. Правильно определяя свою проблему, вы избавляете себя от многих неприятностей.
Точное определение проблемы с лихвой окупилось для компании «Jonson & Jonson». Кто-то добавил в бутылочки с шампунем цианистый калий. Компания собрала кризисную команду, которая порекомендовала изъять этот шампунь из продажи. В конечном итоге была изъята и другая продукция этой компании. Скептики недоуменно качали головами, считая, что такие действия погубят торговую марку «Jonson & Jonson». Но они просчитались: скоро компания вернула себе лидирующие позиции на рынке.
Неверное определение проблем является бедствием для бизнеса тестирования интеллекта, причем это относится и к производителям тестов, и к их потребителям. Выпускаемые и используемые тесты предназначены для измерения тех аспектов интеллекта, которые имеют определенное, но далеко не решающее значение для преуспевания в реальной жизни. Но из года в год издаются одни и те же тесты. Некоторые только разводят руками, удивляясь тому, что так происходит. А причина достаточно очевидна.
Первый известный компьютер UNIVAC был создан примерно одновременно с выходом в свет первого издания «Векслеровской шкалы интеллекта для взрослых» (WAIS). UNIVAC, который по своим параметрам уступал не самым мощным современным «персоналкам», занимал огромную комнату. Нынешнее юное поколение может даже не признать в этом монстре компьютер, а те, кто продолжал бы сегодня работать на такой технике, рисковали бы стать предметом насмешек. Но в то же время последнее исправленное издание векслеровских тестов очень слабо отличается от первого издания и включает практически тот же самый слегка подправленный материал. Некоторые другие тесты, например SAT, претерпели несколько большие изменения, но далеко не достаточные.
Так почему же высокие технологии развиваются со скоростью света, а методы тестирования явно топчутся на одном месте? Прежде всего дело в конкуренции. В настоящее время активно работают сотни крупных компаний, выпускающих компьютеры и программное обеспечение; в то же время можно насчитать три, максимум четыре солидные компании, выпускающие тесты, причем это те же самые организации, которые доминировали на рынке, когда появились первые векслеровские тесты. Этими компаниями заправляют лишенные воображения люди – они даже не способны увидеть собственную ограниченность. Их продукция предназначена для столь же ограниченного и нетребовательного рынка. Пока эта продукция пользуется спросом и конкуренция отсутствует, им нет нужды разрабатывать более полезные и совершенные тесты. Более того, и производители, и потребители тестов настойчиво отказываются признать или определить проблемы, существующие в этом бизнесе. А потому, естественно, не предпринимается никаких усилий для их решения.
Провалы при определении проблем характерны не только для компаний – производителей тестов. Когда в 1974 году киты автомобильной индустрии в Детройте столкнулись с проблемой сокращения продаж, там решили, что прямой дорогой к максимальным прибылям в этих условиях является выпуск все более и более мощных и дорогих машин. Когда разразился энергетический кризис и основным спросом стали пользоваться небольшие экономичные автомобили, на первый план вышли японские компании, которые были готовы продавать американским потребителям именно такие машины. Повышение размеров и цены автомобилей в Детройте является ярким примером ошибочного определения проблемы.
Интеллект успеха – как на индивидуальном, так и на корпоративном уровне – уделяет правильному определению проблемы почти такое же внимание, как и ее решению. Действительно, о каком решении можно говорить, если проблема не определена? Но в наших школах практически не учат ни выявлять проблемы, ни определять их должным образом. Попробуйте убедиться в этом сами. В следующий раз, когда кто-нибудь на работе начнет рассказывать, как решить ту или иную проблему, подумайте, куда все-таки предлагает направлять усилия ваш собеседник – на преодоление действительно мешающих вам трудностей или на решение далеко не первостепенных вопросов. Вы очень быстро поймете, что достаточно часто причина скромности успехов заключается в том, что масса времени тратится на неправильно определенные проблемы.
Интеллект успеха подразумевает точное определение проблем – в результате решаются реальные, а не надуманные или посторонние проблемы. В этом случае одни и те же проблемы не будут преследовать вас снова и снова. Люди, наделенные интеллектом успеха, проводят разбор стоящих перед ними задач, решая, каким из них следует уделить внимание в первую очередь.
3.-Формулировка стратегии решения проблемы. После определения проблемы отдельный человек или группа должны выработать стратегию ее решения. Важность стратегического планирования в бизнесе признается всеми. Вопрос только в том, как обстоит с этим дело на практике.
Компании IBM и «Apple» разработали в свое время стратегии максимального увеличения продаж выпускаемых ими микрокомпьютеров. Но эти стратегии оказались в значительной степени диаметрально противоположными. IBM избрала политику открытых систем, которые могли копироваться конкурентами. Компания «Apple» пошла другим путем, агрессивно преследуя тех, кто каким-либо образом использовал их разработки (по иронии судьбы, среди преследуемых оказалась «Xerox Star System», чья продукция напоминала первые образцы «Apple»). Очевидно, что обе стратегии имели свои плюсы и минусы. Однако сегодня IBM уже в основном справилась с поразившим ее кризисом, чего нельзя сказать об «Apple». Конкуренты IBM наводняют рынок аналогичной продукцией, но одновременно они стимулируют разработку программного обеспечения для IBM-совместимых компьютеров. Поскольку пользователи покупают все больше и больше таких машин, все больше и больше создается программ для работы на них. Когда в IBM пошли на удешевление своей продукции, компании удалось стабилизировать свою долю продаж на растущем рынке. В то же время «Apple» оказалась в изоляции, поскольку принятая ею операционная система не может использоваться на других компьютерах. Что еще хуже, с появлением операционной среды WINDOWS пользователи стали выполнять на IBM-совместимых машинах такие графические работы, для которых раньше из соображений удобства использовали в основном компьютеры «Apple».
Обладатели интеллекта успеха вкладывают в стратегическое планирование значительные ресурсы, и результаты подтверждают обоснованность подобного подхода. Такие люди не ограничиваются задачей-минимумом, они предпочитают долгосрочные цели и не ждут быстрого вознаграждения. Действительно, исследования показывают, что те, кто в детском возрасте не гнался за быстрой наградой, а работал на перспективу, в юношеском возрасте показывали более высокие результаты тестирования умственных способностей[70]. Трудно сказать, где здесь причина, а где следствие. Возможно, отказ от сиюминутной выгоды ведет в конечном итоге к повышению познавательных способностей, а может быть, как раз высокий уровень интеллекта заставляет ставить во главу угла более далекую перспективу. Вполне допустимо, что и то и другое определяется некоторым фактором более высокого порядка, но, возможно, ситуация здесь сложнее и не сводится ни к одному из указанных вариантов. Ясно лишь то, что умные люди (независимо от того, почему их к таковым причисляют) больше других думают о будущем и работают на него. Например, в детском возрасте они обычно раньше других начинают подготовку к поступлению в престижный колледж. Будучи родителями, они заранее начинают откладывать деньги на учебу своего ребенка и готовы экономить на всем, кроме достойного образования детей.
Стратегическое планирование важно и в личных взаимоотношениях. Предположим, например, что вы решили наладить более тесную связь с партнером, который, в свою очередь, старается держать определенную дистанцию. Многие применяют в подобном случае одну и ту же стратегию. Начинают оказывать легкое (а иногда и не очень), давление на этого партне-ра, стараясь таким образом с ним сблизиться. В ход пускаются упреки о заносчивости и невнимательности, у человека пытаются вызвать чувство вины. Это сомнительная стратегия, приводящая, как правило, к обратному результату. Более эффективным способом достижения цели является, как это ни парадоксально, предпринимаемое вами еще большее отдаление. На определенном этапе ваш партнер почувствует себя некомфортно и сам предпримет некоторые шаги, направленные на сближение, ему захочется восстановить привычное равновесие.
Ярким примером важности выбора стратегии с точки зрения интеллекта успеха служит судебный процесс над О. Дж. Симпсоном. Защита заранее решила сделать ставку на консультанта по отбору присяжных, чтобы при комплектовании суда присяжных выбрать тех, кто с наибольшей вероятностью склонится к вынесению вердикта о невиновности. Обвинение также наняло подобного консультанта, но прислушивалось к его мнению в значительно меньшей степени. Такая политика привела к полному поражению: обвинение согласилось с отбором членов суда, которые заведомо были настроены в пользу защиты. То, что стратегия защиты себя оправдала, является уже историческим фактом. Некоторые утверждают – и их мнение трудно оспорить, – что вердикт о невиновности был в значительной степени предопределен еще до начала судебного разбирательства.
Плохие стратегии могут обходиться очень дорого. Не так давно один из брокеров, представляющих в Соединенных Штатах «Daiwa Bank», принял ряд неудачных решений, в результате которых потерял порядка 400 тысяч долларов. Пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, он, возможно в сговоре с кем-то из руководства банка, утаил сведения о неудачных сделках и попытался возместить убытки. Ему это не удалось, и к тому времени, когда его махинации были раскрыты, банк потерял уже миллиарды долларов. В результате данному банку запретили проводить финансовые операции в США.
Неудачные стратегии в бизнесе являются уделом не только банков. Недавно компания «Ford» была вынуждена отозвать для ремонта миллионы проданных автомобилей – причиной явился дефект, обнаруженный еще несколько лет тому назад. Цена этой обдуманной отсрочки измеряется миллиардами долларов.
Как-то мне пришлось консультировать издательскую компанию, девизом которой вполне могли бы стать слова «Никогда нет времени на то, чтобы делать хорошо, но всегда найдется время на переделку испорченного». Ее корпоративная стратегия – сначала действуй, потом думай. В результате проекты компании почти всегда заходили в тупик, их на ходу судорожно подправляли, а часто и просто от них отказывались – это не самый прибыльный путь в бизнесе.
Интеллект успеха подразумевает тщательную формулировку стратегий решения проблем. В частности, его обладатели фокусируют внимание на перспективном планировании, они никогда не предпринимают непродуманных шагов и крайне редко сталкиваются с необходимостью корректировать выбранную стратегию «на ходу».
4.-Представление информации. Умение представлять информацию при решении проблемы играет не последнюю роль для достижения успеха и заметно влияет на конечный результат. Рассмотрим эксперимент с назначением свиданий[71]. Студенту колледжа предлагали позвонить своей сокурснице и побеседовать с ней. Поскольку юноше предстояло назначить свидание, ему заранее сообщали некоторую информацию о собеседнице. Для половины студентов информация была главным образом положительная, а для другой полови-ны – в целом отрицательная. Юноши звонили, а затем у них спрашивали, какое впечатление на них произвели собеседницы. Ничего удивительного в том, что на получивших положительную информацию девушки производили более выгодное впечатление, чем на вторую половину испытуемых. Более неожиданным явилось то, что характеристики девушкам давались случайным образом – независимо от их истинных качеств, – а содержание беседы практически однозначно позволяло определить, какого рода информацию получал юноша.
Но и это еще не все. Пленку с записями девичьих реплик (слова юношей были стерты) дали прослушать независимым экспертам, которые не знали о полученной предварительной информации. Девушки, которые в этой информации представлялись более привлекательными, именно так экспертами и оценивались. Но как такое было возможно, ведь характеристики раздавались абсолютно случайным образом? Оказывается, «пророческая» информация влияла на поведение не только получивших ее студентов, но и на девушек, которым звонили. Отношение каким-то образом передавалось им, и студентки вели себя так, как от них этого ждали. Подумайте об этом! Если кто-либо относится к вам как к никудышному человеку, разве у вас не возникают в связи с этим сомнения на свой счет?
Предварительная и часто ошибочная информация почти всегда оказывает свое влияние. Встречаясь с человеком, которого вам ранее описали как выдающегося, вы относитесь к нему, скорее всего, иначе, чем к тому, кто был предварительно охарактеризован как тупица. К сожалению, с подобной проблемой регулярно сталкиваются при оценке способностей. Все происходит так же, как в эксперименте с телефонными разговорами. Если заведомо предполагается, что способности человека оставляют желать лучшего, то такие «пророчества» часто сбываются.
Данные гипотезы проверялись психологами-экспериментаторами[72]. Они сообщали учителям информацию об учениках из их классов, выделяя тех, кто особенно преуспел за последний год. Учителя считали, что эта информация основана на результатах тестирования. На самом деле «выдающиеся» ученики выбирались случайным образом. В результате через год учителя сообщали, что «лучшие» ученики продолжали опережать в учебе остальных одноклассников! Хотя саму постановку этого эксперимента нельзя считать безупречной, он проводился много раз и всегда с одним и тем же результатом, который можно сформулировать следующим образом: представляемая о людях информация существенно влияет на то, как их воспринимают, как к ним относятся и как они, в свою очередь, реагируют. Со мной все происходило именно так: низкие показатели IQ в детстве обеспечили мне репутацию тупицы, от меня многого не ждали, а я, со своей стороны, оправдывал эти прогнозы.
Ни в коем случае нельзя умалять значение представления информации при решении проблем, причем не только на уровне межличностного общения. В качестве примера рассмотрим простую проблему о вашем отношении к повторной встрече с каким-либо человеком. В одном из исследований психологи попросили студентов принять участие в танце, заявив им, что пары подбирались с учетом их характерных особенностей[73]. На самом же деле на пары их разбивали совершенно случайным образом. После танца у студентов спрашивали, как им понравился партнер и есть ли у них желание встретиться вновь. Для выявления факторов, которые сыграли основную роль в формировании отношений во время первой встречи, психологи анализировали различные переменные: личные качества, семейные особенности и так далее. Они обнаружили, что только один фактор устойчиво предсказывал удовлетворение от общения и желание встретиться вновь – физическая привлекательность. Но опрашиваемые как раз не считали, что они реагируют только на физическую привлекательность. Происходило следующее: физическая привлекательность партнера благотворно сказывалась на отношении к его другим качествам, преобразовывала информацию о нем, представляя ее в более выгодном свете, способствовала большему удовлетворению от общения и желанию встретиться вновь. Никто ведь не станет спорить, что физически привлекательные люди, как правило, больше преуспевают в жизни[74].
Представление информации играет важную роль не только в личных взаимоотношениях. Многие израильтяне относятся к Ясиру Арафату и членам Организации Освобождения Палестины (ООП) как к убийцам и лжецам, которым нельзя доверять даже в самом малом. Естественно, многие палестинцы придерживаются аналогичной точки зрения по отношению к израильтянам. Мы не обсуждаем сейчас обоснованность этих подходов. Но до тех пор пока обе стороны представляют информацию друг о друге подобным образом, об успешных переговорах не может быть и речи. То же касается и переговоров в бизнесе. Пока противоположная сторона воспринимается как враг, очень трудно найти общую почву.
Интеллект успеха подразумевает максимально точное представление информации о проблеме с последующей фокусировкой внимания на эффективном использовании этой информации.
5.-Распределение ресурсов. В процессе решения проблемы необходимо определить, какие ресурсы можно выделить для достижения поставленной цели. Это очень важно, поскольку времени почти всегда не хватает даже на самые важные дела. В наших исследованиях, связанных с оценкой интеллекта, часто доводится наблюдать, как люди распоряжаются своими ресурсами. Как правило, те, кто успешнее справляется с этой задачей, оказываются лучшими и по другим критериям.
Например, в одном из исследований мы проверяли, как распределяют свое время в процессе чтения более и менее эффективные чтецы[75]. Мотивацией для проведения этих исследований послужило наше убеждение в том, что типичные тесты проверки навыков чтения, используемые практически на всех приемных экзаменах в колледжах и аспирантурах, неадекватно представляют те задачи, которые приходится решать детям и взрослым при чтении. В рамках таких тестов обычно предлагается прочесть набор предложений и ответить на ряд стандартных вопросов о прочитанном материале. Как правило, несколько вопросов посвящены основным идеям, несколько – содержанию, есть вопросы о конкретных деталях и о тех выводах, которые следуют из приведенной информации. Результат оценивается как общее число правильных ответов.
Почему такой тест не отражает подлинные требования к чтению? Потому, что большинству из нас, как правило, требуется прочитать больше, чем это позволяет время. Более того, читают обычно с различными целями. Когда ученики готовятся к тестам, где нужно будет делать выбор из ограниченного числа вариантов, они читают совсем не так, как при подготовке к сочинению. Специфика чтения зависит также от того, какие ожидаются вопросы – общего характера или более конкретные. Взрослый человек читает инструкцию по использованию какого-либо устройства совсем не так, как просматривает ежедневную газету или еженедельный журнал новостей. Иначе он действовал бы крайне непродуктивно.
В наших исследованиях мы просили взрослых людей читать различный материал с различными целями – скажем, чтобы запомнить содержание, уловить основные идеи, обратить внимание на конкретные детали, сделать выводы или составить письменное заключение. Особый интерес для нас представляло то, как распределяют время лучшие и худшие из испытуемых. Оказалось, что эффективным чтецам для решения различных задач требуются разные отрезки времени. Им требуется заметно больше времени в тех случаях, когда цель состоит в запоминании деталей и проведении анализа. Плохие чтецы на все расходуют примерно одинаковое время – поставленная задача для них не имеет особого значения.
Почему одни люди работают гораздо производительнее других? Почему за один и тот же отрезок времени одни успевают сделать так много, а другие – мало? Ответ: у людей различаются подходы к распределению ресурсов. Умные люди распределяют время эффективно и тратят его не больше, чем требует поставленная задача. Более бестолковые расходуют время без продуманной системы, в результате они успевают так мало.
Все мы вырабатываем собственные стратегии, позволяющие экономить время. Например, мне как редактору журнала «Психологический бюллетень» приходится читать множество рукописей, которые присылаются для публикации. Если бы я читал все это с одинаковым вниманием, ни на что другое у меня просто не оставалось бы времени – одна из причин неэффективной деятельности некоторых редакторов состоит в том, что они только и делают, что читают рукописи. Вместо этого я на основе быстрого просмотра и с помощью рецензентов принимаю решение, на какие работы имеет смысл потратить время. Действительно хорошие статьи не требуют особого внимания – как правило, они публикуются с минимальными изменениями. Заведомо слабые работы также можно сразу же отложить в сторону – публиковать их не имеет смысла. Остаются статьи среднего уровня, с которыми действительно приходится повозиться.
Но беда в том, что порой стратегии экономии времени основаны на принципах, которые приводят к далеко не лучшим решениям. Рассмотрим, например, как осуществляется прием в школы для одаренных детей, колледжи, аспирантуру и так далее. Члены многих приемных комиссий экономят свое время за счет того, что просто не рассматривают экзаменационные работы тех абитуриентов, результат тестирования которых ниже определенной планки. Зачем тратить на них время, когда есть столько более достойных? То есть предполагается, что люди, коэффициент умственного развития которых ниже, скажем, 130 пунктов, заведомо не смогут справиться с работой. Но кто поверит, что человек с IQ, равным 129, не способен выполнять работу на том же уровне, что и с IQ, равным 130? А с учетом возможных ошибок измерения указанная разница вообще не имеет никакого значения. Тем не менее на практике часто используют именно такие критерии отбора.
Иногда приходится сталкиваться не только с «непробиваемыми правилами», но и с организациями, в которых уже позабыли, для чего они создавались. Несколько лет назад в одну из занимающихся тестированием компаний, в которой я временно работал, поступила жалоба от женщины, выполнявшей один из тестов. Речь шла о тесте, включавшем сто вопросов, для каждого из которых было четыре варианта ответов. Формально он был предназначен для оценки умственных способностей высшего порядка, но фактически проверялось знание словаря и усвоение информации общего характера. Для поступления было достаточно набрать 25 пунктов из 100, что само по себе смехотворно, поскольку 25 = 100/4 – это средний случайный счет, то есть результат, который в среднем должен набрать тот, кто отвечает исключительно наугад. Подавшая жалобу женщина набрала 24 пункта. Но ее остальные достоинства были настолько внушительны, что ее все-таки приняли.
Эта женщина завершила курс обучения одной из лучших. Но проблема была в том, что руководство школы отказалось выдать ей диплом, поскольку, как они заявили, она не набрала требуемого результата во время приемного тестирования. То, что использовалось школой в качестве критерия распределения ресурсов образования, надумали использовать для принятия гораздо более важных решений. Руководство больше волновал метод прогноза результатов, чем сами результаты. К счастью, выход из сложившейся ситуации удалось найти. Женщине разрешили повторно выполнить тест, она набрала 26 пунктов – на целый пункт выше допустимого минимума – и получила диплом. У нее не было проблем с умственными способностями – проблемы были у школы!
Примеры неудачного распределения ресурсов можно найти повсюду: недопустимые уровни задолженности по кредитным карточкам; компании, приобретающие ненужное им оборудование; правительства, которые возводят гигантские монументы своим вождям в то время, как население голодает. Создается впечатление, что во всех этих случаях люди не в состоянии остановиться и подумать, куда же они вкладывают свои средства. Интеллект успеха не ограничивается познавательными способностями, он подразумевает адекватное реагирование на требования и условия жизни. Это не значит, что интеллект успеха является гарантией от неверного распределения ресурсов. Разница в том, что умный человек постоянно оценивает результаты своей деятельности. Если они его не удовлетворяют, он перераспределяет имеющиеся ресурсы. Если человек обделен интеллектом успеха, он будет загонять себя все глубже и глубже в болото, которое создает, как правило, своими руками.
Компонентом интеллекта успеха является тщательное обдумывание проблемы распределения ресурсов. Обладатели такого интеллекта взвешивают все «за» и «против» и выбирают такой вариант распределения, который, по их мнению, обеспечит максимальную отдачу.
6.-Контроль и оценка. Под контролем имеется в виду постоянное отслеживание процесса решения проблемы; оценка подразумевает вынесение заключения о качестве как процесса решения, так и полученных результатов. Это заключительные, аналитические этапы решения проблем.
Одна из наиболее поразительных особенностей нашей системы образования состоит в том, что ее результаты практически не оцениваются. Программы появляются и исчезают, но лишь немногие из них получают хотя бы формальную оценку. Как правило, все ограничивается субъективными впечатлениями педагогов, которые больше говорят о проблемах в образовательных проектах, чем об их эффективности. В результате нас, словно маятник, бросает из одной крайности в другую.
Хорошим примером таких качаний служит современное состояние тестирования. Традиционным методом измерения способностей и достижений в США долгое время являются проверки на основе многовариантных тестов. Компании, издающие тесты, работают без остановки, а учителя широко используют их продукцию. Но в большинстве стран Европы подобные тесты вовсе не применяют; знания учеников и студентов оценивают на основе письменных работ – сочинений или рефератов. Ни один из способов тестирования нельзя признать «правильным». Недостатки многовариантного тестирования уже давно признаются даже теми, кто продолжает его использовать. Такие тесты ограничивают творчество, подразумевают, что испытуемый должен принять точку зрения разработчика теста, отсутствует гибкость и т. д. Более того, они не раскрывают истинных знаний испытуемого и его способностей использовать эти знания.
В последнее время наблюдается тенденция смещения к так называемому тестированию производительности (иногда соответствующие тесты называются тестами-характеристиками). В данном случае ученикам предлагаются такие задачи, как выполнение проекта или написание реферата. Эти задания позволяют оценить различного рода созидательные способности. Следует признать, что тесты производительности свободны от тех недостатков, которые свойственны многовариантным тестам. В связи с этим они становятся все более популярными. Но есть и оборотная сторона медали. В тех аспектах, где можно говорить о достоинствах традиционных тестов, тесты производительности весьма уязвимы. Их трудно оценивать объективно; результаты различных тестов часто не согласуются между собой; иногда применимость тестов ограничивается рамками одной культуры; проведение тестирования производительности требует больших затрат времени.
Тесты производительности могут быть столь же тривиальными, как и многовариантные тесты. Использование в названии слова «производительность» не спасает ситуацию. В пятнадцать лет, когда я учился в девятом классе, мне очень нравились науки о Земле. Но все, что я запомнил из соответствующего учебного курса, – это тест производительности. Учитель разложил по всему классу разные камни, и мы должны были ходить от одного «месторождения» к другому, вспоминая названия камней. После этого теста науки о Земле меня больше не привлекали. Для меня они стали ассоциироваться с занудной зубрежкой названий минералов.
Разумным решением было бы использовать оба типа тестирования – многовариантных тестов и тестов производительности – так, чтобы они дополняли друг друга. Что еще важнее, эти тесты позволяли бы в совокупности по достоинству оценивать талантливых учеников, способности которых не выявляются ни одним из тестов. Но, как это ни странно, наша система требует выбора лишь одного типа тестирования. Люди у нас привычно разбиваются на два непримиримых лагеря консерваторов и авангардистов, словно их позиции являются взаимоисключающими. Неудивительно, что наши реформы сравнивают с маятником.
По мнению теоретиков развития интеллекта, те, у кого с возрастом интеллект становится более зрелым, в конечном итоге признают, что жизнь нельзя трактовать лишь в черных и белых тонах и что правда всегда по своей природе диалектична[76]. Поначалу нас бросает из одной крайности в другую, но затем человек находит золотую середину, позволяющую примирить крайние точки зрения. Например, мы можем работать не жалея сил ради достижения некоторой цели, а потерпев неудачу, решить, что в жизни нет достойных целей, и полностью опустить руки. Диалектически мыслящий человек учится ставить перед собой реальные цели.
В сфере тестирования также необходимо находить золотую середину. Важно понять, что решение текущих проблем не должно перечеркивать прежние достижения. Хотя тесты оценки интеллекта далеки от совершенства, их нельзя назвать бесполезными. Определенную информацию они предоставляют. Другое дело, что эта информация далеко не полна, а часто и просто неточна. Нужны новые, более совершенные тесты, которые не только объединят в себе все лучшее из традиционных тестов, но и позволят перевести тестирование на качественно новый уровень.
Неспособность контролировать и оценивать процесс решения проблем может привести к бесполезным или даже неправильным решениям. В сфере тестирования интеллекта так много людей связаны по рукам и ногам полученными результатами и принятыми решениями, что они не в состоянии признать существование определенных проблем и возможность получать более приемлемые решения. В бизнесе подобное поведение ведет, как правило, к банкротству, в браке – к разводу. Делая выбор, всегда надо иметь в виду конечный результат – решение стоящей перед вами проблемы. Признаком интеллекта успеха является как раз способность фокусироваться на результатах.
Интеллект успеха не исключает возможности принятия неверного решения. Но он подразумевает контроль и оценку принятых решений и немедленное исправление выявленных ошибок.
Хорошо структурированные и плохо структурированные проблемы
Психологи, занимающиеся вопросами познания, различают в общем случае два типа проблем. Проблемы, для которых можно четко указать пути их решения, называют хорошо структурированными (например, «Как найти площадь параллелограмма?»). Если не существует четкого пути решения, проблему называют плохо структурированной (например, «Как преуспеть в выборе карьеры?»). Общепринятый, основанный на показателях IQ уровень интеллекта оценивают на основе способностей решать хорошо структурированные проблемы, тогда так интеллект успеха в реальном мире отличает умение справляться с плохо структурированными проблемами.
Одним из слабых мест современного образования, равно как и системы оценки прогресса в образовании, является неоправданно большая ставка на хорошо структурированные проблемы. Конечно, проще учить фактам, а затем проверять знание этих фактов. На основе фактов можно формулировать лишь хорошо структурированные проблемы («Кто создал теорию относительности?») с однозначным правильным решением. Детей учат быть экспертами в решении таких проблем.
Однако стратегии, которые позволяют решать хорошо структурированные задачи, часто не совсем подходят или не годятся для плохо структурированных проблем. Большинство жизненных ситуаций не допускают таких однозначных решений, как формула для определения площади параллелограмма или указание автора теории относительности. И при столкновении с подобными реальными ситуациями у экспертов по решению хорошо структурированных проблем часто опускаются руки. В этом нет ничего удивительного – их не учили решать подобные проблемы и никогда не тестировали соответствующие способности.
Хорошо структурированные проблемы часто можно решить на основе алгоритмов – формул, следование которым гарантирует получение точного решения. Алгоритм, как правило, требует последовательного, отчасти механического, выполнения процедур до получения нужного результата. Подобный подход не годится для решения плохо структурированных проблем. В последнем случае требуются совсем другие стратегии, основанные на эвристических приемах – неформальных, интуитивных и отчасти рискованных, которые в одних ситуациях могут принести плоды, а в других – нет. Например, в вашем распоряжении может быть несколько способов решения проблемы личных взаимоотношений, ни один из которых не гарантирует успеха. Эвристический подход к решению проблемы по своему определению означает процесс, который ведет человека к самостоятельному поиску решения. Разница между алгоритмическим и эвристическим подходами аналогична отличию той науки, которую нам преподают в школах и колледжах, от науки, которой занимаются в исследовательских лабораториях. В учебной лаборатории студентам формулируют проблему, после чего они выполняют ряд предписанных алгоритмических процедур, ведущих к требуемому решению. В исследовательской лаборатории ученые не работают над проблемами, которые могут быть решены по готовым рецептам, а занимаются задачами, решения которых пока никому не известны. Ученые должны найти их сами в процессе работы.
При решении проблем эвристические методы применяются в так называемом «пространстве проблемы» – совокупности всех возможных действий, которые можно предпринять при поиске решения[77]. Поиск может осуществляться самыми различными способами, хотя следует выделить четыре эвристических подхода, которые признаются особенно полезными в процессе решения проблем.
1.-Анализ целей и средств. В этом случае решающий проблему строит свою тактику «с конца» – рассматривает конечный результат, т. е. стоящую перед ним цель, и анализирует средства, необходимые для сокращения расстояния между нынешним положением в пространстве проблемы и конечной целью в том же пространстве. Например, вы решаете задачу, как добраться из своего дома в Сиэтле, штат Вашингтон, в дом ваших друзей в Поукипзи, штат Нью-Йорк. Анализ целей и средств может предложить следующую последовательность действий: сначала вы отправляетесь из дома в аэропорт Сиэтла, летите из Сиэтла в Нью-Йорк, затем на автомобиле едете из аэропорта в дом ваших друзей в Поукипзи. Проблема разбивается на ряд конкретных шагов.
2.-Продвижение вперед. Этот подход означает, что вы последовательно движетесь от исходного состояния проблемы к ее завершению. Каждый шаг в этом процессе приближает вас к конечной цели – решению поставленной задачи. Так, при написании книги вы завершаете в установленные сроки главу за главой – от введения до заключения.
3.-Движение назад. В таком подходе начинают с решения, которое хотят получить, и движутся назад к исходной проблеме. Например, если вам известен результат математического доказательства, вы можете построить цепочку рассуждений, ведущих к начальным посылкам.
4.-Генерирование и тестирование. В данном случае решающий проблему генерирует альтернативные сценарии действий, не обязательно придерживаясь какой-либо системы, а затем проверяет, какой из них позволяет ближе приблизиться к решению. Этот подход оправдан тогда, когда число возможных путей к цели не слишком велико. Например, если предстоит решить, какое из нескольких блюд итальянской кухни приготовить на ланч, можно обдумать различные альтернативы и выбрать наиболее привлекательную из них.
Некоторые проблемы допускают более одного способа решения, причем окончательный выбор зачатую определяется культурным контекстом. Предположим, вам надо переплыть с одного острова на другой. Представитель западной культуры, скорее всего, решит использовать для этой цели карты и навигационные приборы. Однако уроженцы некоторых островов в южной части Тихого океана весьма скептично отнесутся ко всей этой технике. Да и сама идея «плыть» на другой остров может показаться им нелепой. Они представят информацию совсем другим образом, рассматривая проблему перемещения по бескрайним просторам океана на основе концепции «движущегося острова»[78]. С точки зрения этих людей, все острова в океане дрейфуют, и, чтобы перебраться с одного острова на другой, не надо никуда «плыть» в традиционном смысле этого слова. Вместо этого они садятся в свои маленькие лодки и следят за переменой течений и цвета воды, а затем «ловят» нужный среди дрейфующих островов. С эвристической точки зрения не существует единственного пути решения проблемы. Выбор метода часто определяется вашими знаниями и представлениями. Некоторые методы могут казаться более очевидными, чем другие, однако то, что считается разумным в одной культуре, может быть образчиком глупости в другой.
Ментальные установки и стереотипы
Многие проблемы не удается решить потому, что люди подходят к ним с уже сложившимися ментальными установками – жесткими рамками и предписаниями относительно рассмотрения той или иной проблемы либо ситуации. При наличии определенных ментальных установок предпочтение часто отдается стратегии, которая оправдала себя при решении уже многих задач, но при этом она не обязательно сработает в данной конкретной ситуации.
Нередки случаи, когда менеджера или администратора, отлично зарекомендовавшего себя в одной организации, приглашают на работу в другое место на более выгодных условиях, но там он с треском все проваливает. Причиной неудачи могут быть ментальные установки. Этот менеджер, возможно, продолжал применять стратегии, которые не подводили его на прежнем месте, но в новых условиях они оказались непригодными.
Частным случаем ментальных установок являются «функциональные стереотипы» – неспособность увидеть нестандартные возможности применения уже известных вещей. Давление функциональных стереотипов мешает нетривиально применять старые средства для решения новых проблем – например, использовать крючок вешалки для отпирания закрытого автомобиля (если, конечно, нет ключа) или применить в качестве дверной отмычки кредитную карточку (ею можно «утопить» язычок обычного пружинного замка).
Формирование функциональных стереотипов зависит от культурного контекста, причем конкретные проявления этой зависимости могут поразить уроженца Запада. Часто пишут, что уровень умственных способностей в различных культурах может заметно отличаться, и это сказывается на глубине и качестве процессов познания. Французский антрополог Клод Леви-Стросс отвергает эту гипотезу, утверждая, что человеческий разум в различных культурах функционирует примерно одинаково[79]. Видимое различие систем мышления в неиндустриальных и промышленно развитых обществах связано с используемыми там стратегиями. Леви-Стросс отмечает, что представителей научной мысли и занятых решением проблем в неиндустриальном обществе отличает универсализм – они там мастера на все руки. У такого «универсала» всегда под рукой имеется набор необходимых инструментов, позволяющий решать и улаживать самые различные проблемы. Его коллеги из индустриального общества, как правило, являются специалистами узкого профиля. Одно из следствий такого различия состоит в том, что думающий человек в неиндустриальном обществе не связан по рукам функциональными стереотипами, чего нельзя сказать о представителях западной культуры с ее узкой специализацией.
В случаях возникновения определенных трудностей при решении проблем – из-за наличия функциональных стереотипов либо по каким-то другим причинам – может оказаться полезным метод, называемый инкубацией. Суть метода в том, что проблема откладывается на определенное время, после чего к ней возвращаются вновь. Во время «инкубационного периода» человек сознательно не думает над проблемой. Однако подсознание продолжает работать, часто приводя к нужному решению. Пока непонятно, как работает метод инкубации, существует лишь ряд предположений. Некоторые считают, что с течением времени могут появляться дополнительные стимулы – как внешние, так и внутренние, – позволяющие формировать новые взгляды на проблему и ослаблять сдерживающее влияние ментальных установок[80]. Согласно другой точке зрения, за то время, пока разум не ведет активной работы над проблемой, из памяти стираются несущественные детали и одновременно дозревают и окончательно формируются более важные аспекты. Поэтому, вернувшись к проблеме, мы уже смотрим на нее с других позиций, а влияние прежних ментальных установок заметно ослабевает[81]. Считается, что метод инкубации наиболее эффективен тогда, когда на предварительном этапе уделяется достаточное время изучению различных аспектов проблемы и имеется возможность отложить решение проблемы на определенный период[82].
Обладатели интеллекта успеха при решении проблем мыслят эвристически. Они не связывают себя застывшими формулами и стереотипами; они используют метод инкубации. Сталкиваясь с проблемой, такие люди тщательно ее анализируют, а затем используют творческие стратегии поиска решения.
Принятие решений
Экономические модели
Каким образом люди анализируют возможные варианты и принимают решения? В свое время психологи верили в модель, которая называлась «экономный человек». Согласно этой модели, люди используют всю доступную информацию, разумно и точно ее взвешивают и приходят к оптимальному решению. Если это было бы так, у нас не было бы столько наркоманов и больных СПИДом, а тысячи людей не разорились бы из-за того, что жили не по средствам. Нас, психологов, не перестает удивлять, что многие экономисты при принятии решений все еще продолжают использовать эту модель. Не случайно экономику называют «убогой наукой»!
Модели, основанные на полезности
Теория «экономного человека» в психологии быстро уступила место так называемой «теории максимизирования полезности», согласно которой целью деятельности человека является поиск удовольствий и избежание страданий. Поэтому при принятии решений люди стремятся максимизировать удовольствие (его называют положительной полезностью) и минимизировать страдания (отрицательная полезность). Сторонники этой теории полагают, что поведение человека можно прогнозировать, предполагая, что им движет желание добиться максимально высокой полезности, другими словами, он принимает решения, максимально повышающие удовольствие и сводящие к минимуму страдания.
Скажем, решаете вы, стоит ли пригласить кого-нибудь, чтобы вместе провести вечер. Это может быть человек, к которому раньше вы не обращались с подобными предложениями, а может быть, речь идет о вашей супруге, с которой вы провели вместе уже тысячи подобных вечеров. У вас появилась идея поразвлечься как-нибудь необычно – например, посетить шоу, где исполняют танец живота. Вы опасаетесь, что такое предложение будет отвергнуто, а вас к тому же сочтут глупцом; более того, вы не уверены, что там действительно будет весело. Эти факторы могут рассматриваться как отрицательная полезность. С другой стороны, вы надеетесь, что вечер, несмотря на все сомнения, все же получится приятным. Более того, он может положить начало последующим более тесным взаимоотношениям или благотворно скажется на уже налаженных отношениях. Эти факторы можно отнести к положительной полезности. Предложение вы сделаете в том случае, если положительные факторы перевесят в вашем сознании отрицательные. Перед вами своего рода баланс для принятия решения, и вы взвешиваете, возможно подсознательно, плюсы и минусы в этом балансе.
Хотя идея использования математических моделей для принятия решений выглядит довольно привлекательной, на практике очень трудно увязать решения с объективными критериями полезности, а модели, основанные на подобных гипотезах, как правило, очень неточно представляют реальные ситуации. На практике психологи, специализирующиеся на изучении познавательной деятельности и интересующиеся проблемой принятия решений, используют так называемую теорию субъективной полезности, в которой признается, что полезность тех или иных действий зависит от конкретного человека и исповедуемой им системы ценностей. Но даже такой подход является достаточно примитивным для объяснения принимаемых людьми решений.
Теория игр
В теории игр предполагается, что процесс принятия различных решений, особенно тех, что принимаются не одним человеком, имеет сходство с играми. Иногда связанные с игровыми особенностями аспекты достаточно просты. Например, при игре в шахматы или шашки один человек выигрывает, а другой проигрывает. Такая игра называется игрой с нулевой суммой, поскольку положительный результат победителя в ней компенсируется отрицательным результатом проигравшего – плюс и минус в сумме дают ноль. Однако некоторые игры значительно сложнее, чем шахматы или шашки.
Одной из таких игр является «дилемма заключенных»[83]. Предположим, арестованы два человека, которых подозревают в ограблении банка. У каждого из них в момент ареста нашли незарегистрированное огнестрельное оружие. У полиции не было явных улик, подтверждающих их вину, и для того, чтобы прокурор округа смогла выиграть дело, необходимо было получить признание хотя бы одного из арестованных. С целью вынудить хотя бы одного из них написать такое признание, прокурор округа замыслила коварный план, достойный самого Макиавелли.
Она изолировала заключенных друг от друга, исключив возможность их общения. Затем сказала каждому из них, что его судьба зависит не только от него самого, но и от поведения другого обвиняемого. Если не последует признания ни от одного из арестованных, прокурор округа не сможет доказать их участие в ограблении банка, но тогда обвинит их обоих в незаконном ношении оружия, и каждый из них сядет в тюрьму сроком на один год. Кроме того, прокурор проинформировала обвиняемых, что, если признание последует от них обоих, она добьется для каждого из них умеренного срока заключения – десяти лет. Однако если признается лишь один из них, то ему будет обеспечена неприкосновенность. В этом случае написавший признание будет выпущен на свободу, а его несговорчивый подельник получит максимальный для данного преступления срок – двадцать лет.
Ситуация представляет собой очень непростую дилемму для арестованных. Максимальный выигрыш получит тот из них, кому удастся переложить всю вину на подельника, получить неприкосновенность и выйти на свободу. Наибольший проигрыш будет у того, кто не сможет перехитрить напарника и получит максимальный срок. С точки зрения общей выгоды им обоим следует держать язык за зубами – довольно накладная стратегия для того, кто не отличается особым альтруизмом.
Теория субъективной полезности едва ли подскажет, как принимать решение в дилемме заключенных и других подобных ситуациях, поскольку принимающий решение не может оценить его субъективную полезность, не зная о шагах, предпринимаемых другой стороной. Но до принятия собственного решения у него нет возможности узнать их.
Теория игр предлагает различные стратегии, которые можно использовать в ситуациях, аналогичных дилемме заключенных. В соответствии с правилом минимаксных потерь выбор можно делать так, чтобы минимизировать максимальные потери. Используя это правило, заключенный в описанной дилемме напишет признание, поскольку этим он минимизирует максимальный проигрыш – вероятность сесть в тюрьму на двадцать лет. Если речь идет об инвестициях, то это правило рекомендует вкладывать деньги в инвестиционные фонды открытого типа с первоклассными краткосрочными обязательствами – таким образом минимизируются возможные потери.
Другая стратегия основывается на правиле «максиминного» выигрыша, в соответствии с которым вы максимизируете свой минимальный выигрыш. Например, вы будете продолжать выполнять скучную работу за скромную зарплату (явно минимальный выигрыш) вместо того, чтобы пытаться открыть свое дело. Оставаясь на старом рабочем месте, вы максимизируете свой минимальный выигрыш, тогда как новое дело может максимизировать возможный максимальный выигрыш, но вовсе не минимальный.
При выборе правила максимаксного выигрыша стратегия будет заключаться в максимизации максимального выигрыша. Например, используя эту стратегию, инвестор, как правило, максимизирует потенциальный выигрыш ценой максимизации вероятности потерять все свои деньги. Такие люди часто покупают лотерейные билеты. Максимальный выигрыш здесь огромен, хотя шансы его получить достаточно призрачны.
Теория игр пользуется заметной популярностью у психологов, поскольку она позволяет моделировать ситуации, возникающие в процессе многих переговоров, особенно международных. Как правило, здесь никто наверняка не знает, что готовится предпринять другая сторона и каковы ее истинные мотивы. На деловых переговорах расшифровать подлинные намерения другой стороны часто бывает не легче. Дилемма заключенных, например, решается за один ход. Но во многих переговорных ситуациях стороны вновь и вновь возобновляют торги, причем с каждым разом у них все четче вырисовываются решения, которые им необходимо принять для достижения своих целей.
Для определения оптимальных стратегий максимального выигрыша в дилемме заключенных использовались методы компьютерного моделирования. Некоторые из опробованных стратегий чрезвычайно сложны, но, что любопытно, максимизирует результат одна из наиболее простых – принцип «зуб за зуб». Если переговоры с прокурором округа проводятся поэтапно, в первом раунде вы даете другой стороне преимущество быть оправданным за недостаточностью улик, действуя в его или своих интересах. В последующих раундах вы в точности повторяете действия другой стороны. Если ее поведение заслуживает доверия, вы отвечаете тем же; если нет, то и вы ведете себя иначе. Если там действуют с целью максимизировать общую выгоду, вы опять-таки отвечаете тем же; нет – значит нет. И так далее. Конечно, есть риск угодить за решетку на десять лет, если вы оба сознаетесь, но если вы проявите благоразумие, то время тюремного заключения сведется к минимуму – одному году, что является максимальным общим результатом. Подобная стратегия часто используется в бизнесе. Если обе стороны действуют во имя общей выгоды – максимального совместного выигрыша, – переговоры с большой вероятностью могут завершиться успехом; если стороны отходят от этого принципа, переговоры можно прекращать. То, что подобная простая стратегия переговоров получила широкое распространение в самых различных культурах по всему миру, по-видимому, не является простым совпадением.
Всегда есть соблазн получить превосходство на переговорах, пользуясь своей силой и слабостью оппонентов. Однако люди с интеллектом успеха очень редко злоупотребляют своим превосходством – анализ дилеммы заключенных позволяет понять, почему это происходит. Если они не обладают абсолютной или почти абсолютной властью, то помнят о том, что действие всегда равно противодействию. Те, кто пытается эксплуатировать своих коллег, клиентов или заказчиков, конкурентов или подчиненных, как правило, затем пожинают горькие плоды ответной реакции.
Кроме того, обладатели интеллекта успеха не сводят реальную жизнь к игре с нулевой суммой, когда победа одного обязательно означает поражение другого. Думая одновременно о своих собственных интересах и интересах других людей, они часто способны находить такие решения, которые максимально эффективны для всех, а не дают выигрыш одним за счет проигрыша других.
Удовлетворительность
Экономическая модель, а также всевозможные правила теории игр основаны на предположении о том, что, принимая решения, человек действует рационально и объективно. Сначала выбираются критерии максимизации, а затем принимаются оптимальные решения для реализации выбора. Однако еще в пятидесятые годы некоторые психологи начали понимать, что человек не всегда принимает идеальные решения, что в наших решениях много субъективного и что поведение человека далеко не всегда рационально.
Среди точек зрения, которые противопоставляют традиционной экономической модели, наиболее известная заключается в том, что человек не то что иррационален – скорее, его рациональность ограничена определенными рамками[84]. С этой точки зрения одной из наиболее типичных стратегий принятия решений можно назвать удовлетворительность. При таком подходе не рассматриваются все возможные варианты и не вычисляется, какой из них максимизирует выигрыш и минимизирует потери. Вместо этого мы перебираем один за другим несколько вариантов и затем выбираем тот из них, который находим удовлетворительным – то есть просто достаточно хорошим. Таким образом, рассматривается минимальное возможное число вариантов для вынесения решения, которое, как мы полагаем, будет удовлетворять нашим минимальным требованиям. Например, принцип удовлетворительности можно использовать при покупке автомобиля. Вы не изучаете все до одной модели на рынке и не посещаете все торговые точки страны, где продаются машины. Вместо этого вы выбираете первую модель, которую находите приемлемой, или полагаетесь на первого дилера, предлагающего устраивающий вас вариант. Некоторые используют эту стратегию, когда принимают решения, касающиеся их личной жизни. Они вступают в брак с первым кандидатом, который удовлетворяет минимальным критериям приемлемости. Конечно, если затем на их пути попадается тот, чьи достоинства заметно превышают минимальные критерии, могут возникать проблемы.
Тенденция перехода от моделей полностью рационального поведения к моделям ограниченной рациональности была вызвана осознанием того, что в деле принятия решений человек ведет себя далеко не оптимально. Решения часто принимаются на основе неадекватной или неполной информации, при ограниченной объективности и рациональности. Причем часто мы хватаемся за первый приемлемый вариант, полностью отдавая себе отчет в том, что другие варианты могут быть и лучше, но мы не хотим тратить время и иные ресурсы на рассмотрение альтернативных решений.
Эвристика представительности и необъективность, связанная с базовыми пропорциями
Иногда, принимая скоропалительные решения, мы становимся жертвами предубежденности. Довольно часто люди считают, что вероятность последовательности выпадений монеты ОРООРО (О – орел, Р – решка) выше, чем вероятность последовательности ООООРО. На каком основании делается подобный вывод? По-видимому, в данном случае срабатывает эвристика представительности, в соответствии с которой оценка вероятности неопределенного события зависит от того, насколько правдоподобно это событие представляет популяцию, элементом которой является, и от того, в какой степени оно отражает характерные особенности процесса его генерирования (например, случайность)[85]. Если процесс имеет случайную природу, то более вероятной признается та результирующая последовательность, которая «выглядит» более случайной. Действительно, многократные повторы в таблицах случайных чисел вызывают у некоторых людей подозрения («Они не выглядят как случайные!») – налицо явное завышение вероятности повторных выпадений одного и того же случайного числа.
Понятие представительности помогает объяснить, почему низкие результаты тестирования имеют столь критическое значение, когда речь идет о приеме в учебные заведения либо даже просто об уважении. Предполагается, что результаты теста «представляют» способности человека. Нам кажется, что успешное выполнение теста требует наличия высокого интеллекта, и чем больше тест отвечает нашим представлениям об интеллектуальности (например, IQ-тест с точки зрения свидетельства проявления интеллекта является более представительным, чем тест на скорость нажатия кнопки), тем большее доверие оказывается его результатам. Это может быть совершенно не так, но, приняв изначально это эвристическое определение репрезентативности, мы затем даже не отдаем себе в этом отчета. Точно так же привлекательному человеку необоснованно приписывают положительные черты характера, подспудно считая, что физическая привлекательность свидетельствует и о привлекательности человека в целом. Не случайно люди с приятной внешностью изначально оказываются в более выгодном положении.
Для более глубокого понимания эвристики представительности необходимо обратиться к концепции базовых пропорций (частотности), которые отражают доминирование определенных событий или характеристик в соответствующих популяциях[86]. Информация о базовых пропорциях часто игнорируется, хотя она крайне важна для эффективного оценивания и принятия решений. Во многих ситуациях использование этой информации, равно как и эвристики представительности, имеет немаловажное значение с точки зрения адекватности выполнения профессиональных функций. Например, если врачу сообщают, что десятилетняя девочка жалуется на боли в области груди, он с меньшей вероятностью заподозрит начальную стадию инфаркта, чем в случае аналогичных симптомов у пятидесятилетнего мужчины. Почему? Потому, что частотность инфарктов у пятидесятилетних мужчин значительно выше, чем у десятилетних девочек.
Среди студентов престижных университетов попадаются откровенные тупицы. А учатся они там благодаря своим спортивным достижениям или потому, что их родители окончили этот университет и рассматриваются в качестве потенциальных спонсоров. Но если нам представляют человека как студента престижного университета, на нас это часто производит впечатление. Почему? Базовые пропорции. Точно так же, услышав, что продукт произведен компанией, которая нам нравится, мы, скорее всего, его покупаем. Почему? Опять-таки срабатывают базовые пропорции. Прошлое этой компании завоевало к ней доверие. Таким образом, базовые пропорции помогают нам принимать решения. Но если позволить им доминировать в процессе выбора, мы рискуем оказаться во власти стереотипов. Точно так же представления о базовых пропорциях иногда складываются на основе абсолютно недостаточной информации – как в случае с женщиной, которая решила никогда больше не выходить замуж за мужчин из Нью-Йорка на том основании, что ее первый муж, уроженец этого города, оказался негодяем.
Иногда величина частотности некоторых событий вызывает удивление. Например, как часто, по вашему мнению, случаются авиакатастрофы? На практике какие-либо происшествия, включая самые незначительные, имеют место менее чем в одном случае на 250 000 полетов; менее одного из 1,6 миллиона полетов заканчиваются катастрофами. Шансы погибнуть в авиакатастрофе в 1988 году составляли 1 на 2,2 миллиона. При такой статистике компаниям, которые занимаются страхованием жизни при перелетах, удается получать большие прибыли.
Хотя шансы погибнуть во время поездки (любой длительности) на автомобиле довольно малы, 1 из 125 умирающих американцев обязан своей кончиной дорожно-транспортным происшествиям. Вероятность гибели за рулем пьяного водителя-мужчины в возрасте восемнадцати лет, который к тому же не пристегнулся ремнем безопасности, в 1000 раз выше аналогичной вероятности для трезвого сорокалетнего водителя, независимо от его пола, с пристегнутым ремнем безопасности[87]. Существенно различающиеся ставки страхования водителей, безусловно, основаны на указанных отличиях базовых пропорций для конкретных групп.
Доступность
Так почему же, несмотря на всю эту статистику, гораздо больше людей боятся летать на самолетах, чем ездить на автомобилях? Здесь играют роль соображения доступности, в соответствии с которыми суждения людей зависят от того, насколько легко им представить в своем воображении конкретный случай того или иного явления. В газетах гораздо чаще пишут о крушениях самолетов, чем об автомобильных авариях, так что нашему разуму проще нарисовать картину первого несчастья, чем второго. Как следствие, люди в своей массе опасаются путешествовать на самолетах и не испытывают подобных страхов, садясь в автомобиль.
Проявление соображений доступности можно продемонстрировать с помощью следующего эксперимента. За пять секунд испытуемым предлагается оценить произведения двух наборов из восьми чисел: 8 × 7 × 6 ×× 5 × 4 × 3 × 2 × 1 и 1 × 2 × 3 × 4 × 5 × 6 × 7 × 8. Обработка результатов эксперимента показала, что средняя оценка для первой последовательности составила 2250, а для второй – 512. Кстати, точное значение произведений равно 40 320. Оба произведения одинаковы, поскольку перемножаются одни и те же числа и действует правило коммутативности умножения. Но для первого произведения предлагается более высокая оценка, поскольку результат перемножения первых нескольких чисел делает высокую оценку для первого варианта более правдоподобной, а следовательно, и более доступной, чем для второго.
Иногда, оказывая совместное воздействие, соображения доступности и представительности вызывают принятие далеко не оптимальных решений. Рассмотрим в качестве примера следующую реальную историю[88]. Ученик выпускного класса средней школы тщательно изучал достоинства и недостатки двух колледжей, колледжа А и колледжа В. Он читал справочники, беседовал со знающими людьми. Вся имеющаяся информация свидетельствовала в пользу колледжа А. Этот ученик посетил оба учебных заведения, и прием, оказанный ему в колледже В, произвел на него более приятное впечатление, чем в колледже А, а занятия, на которых он присутствовал в колледже В, показались ему интереснее аналогичных занятий в колледже А. Более того, во время визита в колледж В погода была замечательной, тогда как в день посещения колледжа А она была отвратительной. Выбор ученика склонился к колледжу В. Информация, полученная в результате личных визитов, показалась более представительной, чем сведения из вторых рук. Кроме того, эта информация была и более доступной в памяти ученика. Хотя, скорее всего, лучшим выбором являлся все-таки колледж А, поскольку нельзя выносить подобные суждения на основе впечатлений от единственного приема, одного урока и погоды в день визита.
Важно отдавать себе отчет, что использование соображений, касающихся представительности и доступности, не обязательно ведет к ошибочным суждениям. Ведь и используются они как раз потому, что часто оказываются справедливыми. Например, при покупке компьютера вы можете остановить свой выбор на продукте компании, название которой у вас на слуху, – покупка в менее известной компании связана с более высоким риском. Известная компания не обязательно выпускает лучшие компьютеры, но поскольку речь идет о довольно крупной покупке, вы предпочитаете не рисковать своими деньгами, связываясь с темной лошадкой. Иногда такой подход себя оправдывает, иногда нет. Мой сын настоял на покупке компьютера в неизвестной фирме, поскольку там за ту же цену предлагались лучшие характеристики, чем у более знаменитых конкурентов. Все это закончилось достаточно печально, поскольку компьютер вскоре после покупки испортился, а фирма-производитель к тому времени прекратила свое существование.
Что еще влияет на наши суждения
Список странностей, связанных с вынесением суждений, можно продолжить. Возьмем, например, чрезмерную самоуверенность – завышенную оценку своих личных навыков, знаний или возможностей. В одном из исследований нужно было ответить на двести вопросов, выбирая один из двух вариантов ответа, например: «Абсент – это: (а) алкогольный напиток, (б) драгоценный камень». (Абсент – это полынная водка.) Когда испытуемых спросили, насколько они уверены в правильности своих ответов, проявилась удивительная самонадеянность. Например, те, кто заявлял о 100-процентной уверенности, были правы лишь в 80 процентах случаев[89]. В других исследованиях испытуемых просили ответить на вопросы типа «Я уверен на 98 процентов, что число действующих во всем мире атомных станций в 1980 году было больше _____, но меньше _____». Примерно в одной трети случаев правильные ответы на заданные вопросы (для приведенного вопроса точный ответ – 189 станций) выходили за пределы диапазонов, которые указывали испытуемые. Причины самонадеянности при вынесении суждений до конца не ясны. Одно из объяснений состоит в том, что человек предпочитает не думать о возможной неправоте[90]. Другое основано на убежденности, что в прошлом мы не ошибались, поэтому и всегда будем демонстрировать уверенность в своей правоте.
Среди наиболее пагубных явлений, с которыми мне приходилось сталкиваться в работе, особо выделю чрезмерное доверие к результатам тестов. Мне приходилось спорить с очень многими людьми, но вершиной самонадеянности до сих пор осталась приемная комиссия, с которой я дискутировал на собрании совета директоров колледжа. Эти люди действительно верили в свой тест, который в лучшем случае демонстрировал лишь достаточно умеренную корреляцию с оценками студентов на первом и втором курсах. С другими критериями успеха в колледже и за его пределами корреляция была совсем слабой. У меня возникло подозрение, что лишь немногие (если таковые вообще были) в той аудитории были знакомы с соответствующими статистическими данными. И, похоже, это их не особенно волновало.
Еще одно распространенное заблуждение при вынесении суждений связано с так называемой ошибкой азартного игрока, который верит в изменчивую природу удачи. Так, игрок, которому пять раз подряд не везло, убежден, что на шестой раз вероятность удачи резко возрастает. На самом деле, конечно, вероятность выиграть с шестой или, скажем, с тысячной попытки точно такая же, как и с первой. Другое расхожее заблуждение основано на исходно неверном предположении о сумме: часто считают, что если что-то справедливо для отдельных частей, то обязательно будет справедливым и для целого, составленного из этих частей. Однако часто качество суммирования отдельных компонент – особенно когда их много – влияет и на качество конечного результата. Примерами могут служить сборные команды всех звезд бейсбола, балетные постановки с участием одних лишь примадонн или суд присяжных из одних орденоносцев. Результаты таких экспериментов часто разочаровывают, поскольку члены создаваемых команд, несмотря на все свои «звездные» качества и достоинства, часто оказываются неспособными работать вместе.
Одной из причин отсутствия заметных перемен в практике тестирования интеллекта является то, что основные компании, издающие тесты старательно поддерживают статус-кво. Когда приходит время анализа ситуации, они подбирают состав экспертов так, чтобы там были представлены самые различные точки зрения. В результате комиссии не приходят к каким-либо единым выводам, и все остается на прежних местах. Какие могут быть при такой политике изменения?
Во многих работах, посвященных вынесению суждений и принятию решений, основное внимание фокусируется на совершаемых ошибках. Но люди во многих ситуациях ведут себя достаточно разумно. Тем не менее степень их рациональности может быть ограничена рядом факторов, присущих процессам решения проблем и принятия решений.
Обладатели интеллекта успеха признают существующие границы рациональности и представляют себе возможные ловушки, в которые можно угодить в процессе мышления. Их решения могут быть и интуитивными, и строго рациональными или включать элементы того и другого, но они крайне редко полагаются на те методы и стратегии, которые приводят к ошибочным суждениям.
Несмотря на все ограничения, аналитический интеллект имеет важное значение для успешного решения проблем и принятия решений – отличительных признаков интеллекта успеха. Но сам по себе – измеренный, например, традиционными тестами – он не гарантирует ни успеха в учебе, ни преуспевания в дальнейшей жизни, которое в значительной степени определяется способностью выносить правильные суждения. Аналитический интеллект является первым, но далеко не единственным компонентом интеллекта успеха.