защищаться диссертации по "рабочим-интеллигентам", сближению интеллигенции с рабочим классом и колхозным крестьянством и
т.п. Один из представителей этой "школы" писал, в частности, что "перемещение специалистов на рабочие места с течением времени
будет все более и более необходимым и поэтому выражал несогласие с "встречающимися еще утверждениями, будто всякое
перемещение специалистов на рабочие места есть растрата образования, а, следовательно, и государственных средств" (374).
Советских идеологов чрезвычайно радовало, что значительное число рабочих имели высшее и среднее специальное образование:
"Рост числа техников, а часто и инженеров на рабочих местах, обусловленный требованиями НТР, ведет к усложнению
производственной структуры рабочего класса за счет повышения в нем доли профессий, требующих инженерно-технических знаний.
К началу 9-й пятилетки каждый пятый техник в промышленности выполнял функции рабочего". Подвести под это нелепое явление
теоретическую базу было тем более привлекательно, что, помимо "рабочих-интеллигентов", были открыты и "интеллигенты-рабочие"
(этот термин был предложен для обозначения того слоя ИТР, труд которых связан с непосредственным воздействием на предмет труда
и требовал применения научных знаний: работающие с АСУ, пилоты самолетов и т.п.) (375).
Если одни философы ожидали предстоящего превращения всех классов и групп в класс интеллигенции, то другие с этим не
соглашались, считая, что переход вчерашнего рабочего, закончившего вуз, в инженеры, не означает, что рабочий класс должен
целиком превратиться в интеллигенцию, но именно поэтому подчеркивали важное значение "рабочих-интеллигентов", полемизируя с
теми, кто считал использование ИТР на рабочих местах нерациональным в принципе: "На наш взгляд, это неверно: рост техники в
эпоху НТР неизбежно требует того, чтобы управляли ею люди, имеющие солидные научные и технические знания (в США и Западной
Европе техника почиталась, видимо, менее сложной). В росте слоя рабочих, наиболее близком к инженерам и техникам, нельзя не
видеть живых зачатков слияния в исторической перспективе рабочего класса и интеллигенции" (376). "Прогресс техники требует уже
сейчас от значительной части рабочих образовательного уровня в объеме техникума или даже вуза" (377). Воспевание "рабочих-
интеллигентов" продолжалось и в 80-е годы. Предлагалось указывать их в сводках ЦСУ как работников "преимущественно
умственного труда в сочетании с физическим", рабочих интеллектуального труда, тогда как делопроизводителей, счетоводов,
экспедиторов к лицам умственного труда предлагалось не относить (378). С удовлетворением констатировалось, что "высшая школа
сегодня пополняет не только ряды интеллигенции, но и квалифицированных рабочих. Рост их числа - закономерное явление",
предлагалось именовать их не "рабочими-интеллигентами", а "рабочими-инженерами", и едва ли не готовить их специально: "Вопрос
целесообразности подготовки таких кадров в институтах требует специального изучения" (379). Выражалось убеждение, что "в
сравнительно недалеком будущем этот тип производственника будет преобладать" (380).
Между тем некоторые специальные исследования показали, что в 14,3 - 25,5% случаев специальность "рабочих-интеллигентов" по
образованию не имела никакого отношении к профилю предприятия, а "Перечню" Госкомтруда она соответствовала лишь в 10,3 -
14,3% случаев. В то же время на тех же заводах "практики" составляли 30 - 37,6%. Поэтому даже пропагандисты "рабочих-
интеллигентов" вынуждены были признать, что "общество несет значительные потери, связанные с затратами на подготовку в вузе
или среднем специальном учебном заведении специалиста, а из сферы общественного производства отвлекается на период учебы
определенное количество трудоспособного населения". И что "несет потери не только общество, но и сами эти люди" (приводились
данные об их неудовлетворенности своим положением) (381). Отмечалось, что использование инженеров на работе, с которой могли
справиться техники, связано и с тем, что последние широко использовались в качестве рабочих (382). Иногда, правда, проявлялось и
скептическое отношение к этому явлению (383).
Между тем, практика пребывания выпускников вузов и техникумов на рабочих должностях приобрела действительно немалые
масштабы. В 1960 г. численность "рабочих-интеллигентов" составляла 0,3 млн., в 1970 - 1,2, в 1975 - 1,7 и на 1980 г. прогнозировалось
иметь их 2,2 млн. плюс 0,5 млн. "колхозников-интеллигентов" (384). В 1970 г. в промышленности на рабочих местах трудилось 25,7%
всех техников, общая численность специалистов на рабочих местах достигла около 2,5 млн. (385) К 1974 г. помимо 25% техников
(каждый 4-й) на рабочих местах было занято и 19% лиц с высшим образованием (каждый 5-й) (386). Значительный процент
специалистов, занятых на рабочих местах, наблюдался в нефтеперерабатывающей промышленности, где заработки были наиболее
высоки (см. табл. 161) (387). В 1975 г. численность этого слоя "с учетом характера и содержания выполняемого труда" определялась
примерно в 1,7 млн., что составляло 3% рабочего класса (388). На 15.11.1977 г. в качестве рабочих трудилось 114 тыс. лиц с высшим и
1314 тыс. со средним специальным образованием, т.е. 34,1% всех техников и 5,2% инженеров (389). среди рабочих лица с
соответствующим образованием составляли 8,7, среди колхозников 5,9%. По переписи 1979 г. численность этого слоя достигла около
8 млн. - высшее и среднее специальное образование имели 8,7% рабочих и 5,9% колхозников (против 3,7 и 2,8 в 1970 г.) (390). В 1980
г. в стране насчитывалось около 1 млн. рабочих с дипломами, или 23% всех специалистов в промышленности (391). На этот год там
при 6412 тыс. ИТР и служащих специалистов с высшим и средним специальным образованием было 7236 тыс., т.е. 112,9% (в 1960 на
2919 тыс. ИТР их приходилось 1667 тыс. или 57,1%) (392). К середине 1980-х годов около 4 млн. чел. с высшим образованием
работали на должностях, не требующих его, и в то же время насчитывалось 4,1 млн. "практиков". Поскольку материальное положение
образованного слоя относительно рабочих продолжало постоянно ухудшаться, численность "рабочих интеллигентов" продолжала
расти и на протяжении всех лет "перестройки" (393). За 80-е годы эта категория выросла в 3-4 раза, достигнув к 1989 г. 733,6 тыс. чел с
высшим и 5167,0 тыс. чел со средним специальным образованием. Кроме того, 10-14% научных работников и инженеров были
вынуждены заниматься дополнительной (в основном физической) работой (394).
Состав слоя так называемых "рабочих-интеллигентов", впрочем, свидетельствует о том, что по происхождению и образованию они
целиком относятся к маргинальному слою ИТР (см. табл. 160) (395). На 80% это были техники (т.е. в основном выходцы из рабочих),
окончившие средние специальные учебные заведения и потом увидевшие, что они, сделав это, раза в 2-3 потеряли в зарплате, или же
специалисты с высшим образованием (часто не техническим) (396), задавленные нуждой и не придающие значения своему
социальному статусу - практически все они были интеллигентами в 1-м поколении, не имеющими прочных культурных традиций.
Основной мотивацией перехода их на рабочие места всегда были материальные соображения (397). Приходя на рабочие места, они
возвращались в ту среду, откуда вышли, так что, если бы остальная часть образованного слоя отличалась высоким качеством, то
освобождение от балласта случайных людей ему бы не повредило.
Подходы советских идеологов (отражавших и пропагандировавших политику компартии) к проблемам социальной структуры
общества и связанным с ними вопросам развития системы образования никогда принципиально не менялись. В вышедших в конце 70-
х - 80-х годах книгах по-прежнему активно проводилась традиционная для советской политики в этой сфере линия. Но если одни
авторы, с удовлетворением констатируя продолжающееся увеличение приема в вузы, ратовали за дальнейшее развитие этого процесса
и были настроены в этом отношении чрезвычайно оптимистично (398), то другие признавали, что темпы роста приема снижаются и
наблюдается тенденция к "оптимизации" доли в обществе лиц умственного и физического труда. Отчасти признавалась и
нежелательность массового приема в вузы после техникумов (399).
По-прежнему актуальным считалось усиление регулирования социального состава студентов. Выводы в этом отношении
предлагалось делать, в частности, из того факта, что выходцы из интеллигенции стремились уйти в научные работники и покинуть
производство, а из рабочих идут охотнее на производство, тогда как общество нуждается не в научных работниках, а в инженерах (по
той же причине впервые, кажется, усматривался "негативный момент" в вовлечении студентов в научную работу). Советских
философов весьма огорчало противоречие между интересами высшей школы, "стремящейся привлечь наиболее квалифицированных,
сознательных рабочих", и предприятий, заинтересованных в оставлении таких рабочих у себя", а также то обстоятельство
(сказывающееся на формировании контингента подготовительных отделений), что зарплата квалифицированных рабочих значительно
выше зарплаты инженеров, и рабочие, естественно, не хотят учиться на инженеров, по несознательности препятствуя делу "стирания
граней". Задача высшей школы виделась в "дальнейшей демократизации системы высшего образования, расширения его социальной
базы", ожидалось, что в 10-й пятилетке основная масса специалистов придет из среды рабочих и крестьян и отмечалось, что "широкий
приток в вузы рабочей и крестьянской молодежи, по словам Брежнева, "полностью вытекает из политики партии, направленной на