Согласно воззрениям строителей нового общества, в будущем особый образованный слой вообще не должен был существовать.
”Социализм есть нормальное общество, единственно здоровое... можно было бы сказать, что в нормальном обществе разновидность -
“интеллигент” исчезнет... В законченном социалистическом обществе интеллигенции не будет... В будущем вся масса превратится в
интеллигенцию, и это будет смерть для теперешней интеллигенции, но смерть чрезвычайно радостная, ибо она будет означать
конечную победу пролетариата... тогда будет создано бесклассовое общество, тогда будет достигнуто моральное равенство всего
человечества, и тогда интеллигенция будет не нужна”. Итак, интеллигенция должна была исчезнуть как особый слой с превращением
всех людей в интеллигентов. Вот почему “стирание граней между физическим и умственным трудом” было одной из основных целей
всякого приходившего к власти коммунистического режима (как предельно доступно выразился корейский коммунистический лидер
Ким Ир Сен, ”чтобы уничтожить интеллигенцию, надо превратить всех людей в интеллигентов”). Классический опыт в этом
отношении был приобретен в нашей стране. Вся история “советской интеллигенции” проходила именно под этим лозунгом, и все
социальные процессы, связанные так или иначе с политикой в области образование, рассматривались сквозь призму задачи
“становления социальной однородности советского общества”.
Впрочем, надо заметить, что наиболее дальновидные теоретики опасались, что и “новая” интеллигенция тоже может со временем
“интеллигентизироваться”, проявляя тенденцию к превращению в социальный слой с соответствующей идеологией. Луначарский, в
частности, писал: ”Мы будем создавать новую интеллигенцию. Она заменит старую, но не получится ли пропасть между этой
интеллигенцией и рабочими?... И может случиться так, что интеллигенция усвоит психологию спеца... Такой отход... будет иметь
место для отдельных индивидов, и, вероятно, он будет иметь место не как отход от коммунизма и революции, а как своеобразное
толкование их. Эта публика будет стремиться обезопасить себя от влияния якобы устарелой, догматической, ортодоксальной части
коммунистов, будет говорить, что жизнь требует нового подхода...” (25). Прогнозы эти, надо сказать, оправдались в гораздо большей
мере, чем думал автор. Коммунистов и в этом случае подвел “человеческий фактор”, который они всегда склонны были
недооценивать: присущее обладателям сколько-нибудь развитого интеллекта стремление обосабливаться, тем более стимулированное
массовым производством квазиинтеллектуалов, абсолютно лишних в экономике, но выполняющих заветную социальную функцию
размывания интеллектуального слоя и достижений социальной однородности.
Понятно, что интеллектуальный слой, создаваемый исходя из подобных задач, должен был как бы отрицать собственную сущность -
сущность элитарного слоя, каковым он является в нормальном обществе. С другой стороны, практические задачи государственного
выживания до известной степени препятствовали полной реализации теоретических посылок коммунистической идеологии,
поскольку требовали наличия хотя бы минимального числа отвечающих своему прямому назначению интеллектуалов, без которых не
может существовать никакое государство. Под знаком противоестественного сочетания этих двух взаимоисключающих тенденций и
проходило становление образованного слоя в советский период.
ГЛАВА 3.
Формирование советского образованного слоя и его состав.
Формирование образованного слоя в советский период характеризовалось некоторыми основными чертами, которые оставались в
принципе неизменными в течение всего этого времени, от 20-х до 80-х годов, поскольку были обусловлены базовыми
идеологическими представлениями коммунистического режима. Речь могла идти только о том, что некоторые из этих черт
проявлялись с одинаковой или возрастающей интенсивностью на протяжении всего советского периода, а некоторые могли временами
ослабевать. Взятые в целом, они обеспечили тот облик и положение интеллектуального слоя нашей страны, которые сложились к
настоящему времени.
1. Рост численности образованного слоя
и изменение его положения в социальной структуре населения.
Важнейшим обстоятельством, оказавшим решающее влияние на большинство проблем, связанных с обликом и положением
интеллектуального слоя, стал быстрый, искусственный и гипертрофированный рост его численности. Подготовка специалистов и
развитие сети учебных заведений форсировались практически на всех этапах истории советского общества, ибо были прямо связаны с
целью лишить интеллектуальный слой особого привилегированного статуса путем “превращения всех людей в интеллигентов”.
Темпы подготовки инженеров и других специалистов массовых интеллигентских профессий намного опережали реальные
потребности экономики (особенно в производственной сфере) и диктовались, главным образом, пропагандистскими и политическими
соображениями.
Начиная с 20-х годов перед политическим руководством стояла, кроме всего прочего, и проблема обеспечения лояльности
интеллектуального слоя, недопущение возможности оппозиции с его стороны. Для этого важно было, во-первых, исключить
корпоративную общность и солидарность отдельных отрядов этого слоя (традиции такой общности в дореволюционной России были
достаточно развиты), а, во-вторых, всегда иметь возможность заменить саботирующих или репрессируемых специалистов без ущерба
для дела при массовом характере их сопротивления. Избыточное увеличение численности решало обе этих проблемы. Подобная
политика в области образования характерна, кстати, для всех коммунистических режимов (26).
Систематические сведения о численности лиц, принадлежащих к слою лиц умственного труда, в первые послереволюционные годы
отсутствуют. Она, впрочем, сильно колебалась. Некоторое представление о предмете дают данные по отдельным категориям таких
лиц (27).
Учителя. В 1918-1920 гг. по 44 губерниям, 2 автономным областям и 3 автономным республикам РСФСР их насчитывалось 111521
чел. В 1921 г. во всех учреждениях системы социального воспитания насчитывалось 351 тыс. преподавателей - в основном в
начальной школе (высшее и неоконченное высшее образование из них имели 7,5%, среднее - 62%, специальную подготовку имели
лишь 12% против 51,5% в 1915 г., около 50% имели стаж 3-4 года, а 47% были в возрасте от 18 до 25 лет).
Врачи. В 1918-1919 гг. по гражданскому ведомству 39 губерний числилось 8523 медика средней и высшей категории, более 16 тыс.
врачей, не считая среднего медицинского персонала, числились в списках различных военных и гражданских ведомств (28). К
25.02.1920 г. на территории Советов (без Украины) насчитывалось 24 тыс. врачей (из них 40% в армии) и около 60 тыс. среднего
медперсонала. В 1921 г. на территории СССР было зарегистрировано 20,5 тыс. врачей и 61,2 тыс. среднего медперсонала (29).
Специалисты производственных отраслей. Число директоров и ИТР 2029 действующих предприятий в 1917 г. составляло 17906, а в
1918 г. - 15338 чел. По данным Всеросийской промышленной и профессиональной переписи от 31 августа 1918 г. инженерно-
технический персонал составлял по всем видам производств 109574 чел. В августе 1919 г. Главное бюро учета и распределения
научно-технических сил зарегистрировало 29722 специалистов (в т.ч. 15113 с высшим и 6265 со средним специальным образованием),
в 1920 г. оно имело на учете 50275 чел. (23986 или 47% с высшим и 12387 или 24% со средним специальным образованием). В 1920 г.
в системе ВСНХ служило 14890 специалистов, в Наркомпути - 4936, на транспорте и строительстве - 9287, в электротехнической
промышленности - 8234, химической - 5123, горно-металлургической - 3253, в сельском хозяйстве - 19627. Из них 1493 чел. окончили
учебные заведения в 1918-1921 гг. В 1922-1923 гг. Наркомтрудом было учтено 38385 специалистов промышленности и транспорта и
1836 специалистов сельского хозяйства (в РСФСР - 83%, на Украине 16%, причем в Москве и Петрограде - 37%). Из ИТР высшее
образование имели 41,6%, среднее специальное - 30%. Средний их стаж составлял 14-16 лет (до 5 лет - 15, 5%). Среди агрономического
персонала (15375 чел.) высшее образование имели 27,7% и столько же среднее специальное, а 44,6% были “практиками”. В 1927 г. в
ВСНХ имелось 50,8 тыс. специалистов (в т.ч. 15422 с высшим и 15415 со средним специальным образованием). В 1928 г. высшее
образование имели 233 тыс. чел., среднее специальное - 288. В промышленности (без аппарата управления) работали 24,2 тыс. ИТР со
специальным образованием (0,92% к числу работающих), в т.ч. 13,7 тыс. инженеров (0,52%), в сельском хозяйстве - 17,8 тыс.
специалистов, в т.ч. 9,3 тыс. с высшим и 8,5 тыс. со средним специальным образованием.
Лиц творческих профессий за 1918-1920 гг. стало в результате репрессий и эмиграции существенно меньше. По Москве, в частности,
число редакторов, литераторов и журналистов сократилось с 994 до 329 чел. (на 66,6%), режиссеров, актеров, музыкантов - с 4658 до
3701 (на 20, 5%). Возросло, однако, число библиотекарей и музейных работников (с 467 до 1149 чел.), так как музеи и библиотеки в
годы гражданской войны стали основным прибежищем для представителей преследуемых сословий. В 1922-1923 гг. численность
художественной интеллигенции едва ли превышала 30-35 тыс. чел. На 1.01.1925 г. имелось уже 21389 актеров, 17216 музыкантов и
2534 эстрадных и цирковых артистов, на 1.01.1927 г. - 21558, 18138 и 3038 соответственно.
Научных работников за годы революции и гражданской войны сильно поубавилось, так как разрекламированная впоследствии