сообщал: физик-ядерщик. Односельчане уважительно кивали.
А вот теперь имам старался не говорить о сыне. Потому что не знал, кто он сейчас, да и боялся о нем говорить.
Ахмед Аббасович включил фонарик, поправил рюкзак на спине и продолжал подниматься по тропинке. Вскоре она стала чуть шире и повернула влево.
«Скоро подойду», – понял он.
– Стоять! – Резкий мужской голос прозвучал так неожиданно, что имам вздрогнул. – Фонарь выключи, повернись ко мне!
Ахмед Аббасович выполнил приказ неизвестного мужчины, повернулся к нему. Свет фонарика резко ударил ему в лицо, и он инстинктивно прикрыл глаза ладонью.
– Кто такой? – Этот вопрос прозвучал с нехорошим металлическим оттенком.
– Ахмед. Я местный…
– Извините. – Голос незнакомца неожиданно смягчился. – Пойдемте, Рамиль ждет вас. – Мужчина опустил луч фонаря, подошел к имаму и спросил: – Как добрались, уважаемый?
– Спасибо, нормально.
Минут пять они медленно шли до горной лужайки, на которой стояла хижина. Из домика доносились мужские голоса. Окна тускло светились.
– Рамиль! – Провожатый открыл дверь. – Я встретил твоего почтеннейшего отца.
На пороге появился Рамиль, в правой руке он держал керосиновую лампу. Ахмед Аббасович даже не сразу узнал его. Лицо худое, покрыто черной щетиной. В свете лампы, шедшем снизу, все это выглядело жутковатым.
– Здравствуй! – Сын подошел к отцу.
Они поздоровались по мусульманскому обычаю, соприкоснувшись щеками, сперва правыми, затем левыми.
– Проходи сюда. – Рамиль провел отца в помещение для лошадей, повесил лампу на стену, повернулся и спросил: – Как мама?
– Скрипит еще. Ноги у нее болят в последнее время. – Ахмед Аббасович снял со спины рюкзак. – Она прислала тебе мясо, пирожки с курагой…
– Ты что, сказал ей, что придешь сюда?! – воскликнул Рамиль.
– Я говорил, что встречусь с тобой, но не уточнял, где именно.
– Все равно не надо было ей говорить, – сказал Рамиль. – Лекарство принес?
– Да, вот в пакете. Как я мог ей не сказать? Это же мать! И вообще, что с тобой, Рамиль? Чем ты занимаешься?
– Делом, угодным Аллаху.
– Богоугодные дела делаются открыто. Люди должны знать о них. А ты почему-то прячешься…
– Подожди, отец. – Рамиль поднял руку. – В следующем году, в две тысячи десятом, начнется великий джихад. Воины Аллаха объединятся, и мы очистим мир от скверны. Все истинные мусульмане встанут под наше знамя. – Глаза Рамиля горели лихорадочным блеском.
– Под каким знаменем вы идете?
– Мы создадим империю под черным знаменем великого халифата…
– Рамиль, извини, – в комнату вошел бородатый мужчина в зеленом камуфляже, с автоматом на плече. – Наш друг ушел от нас.
Рамиль понял смысл сообщения, зажмурился на несколько мгновений, потом открыл глаза, вздохнул и торжественно объявил:
– Мы похороним его как воина! Я сейчас приду к вам.
Бородач вышел.
– Отец, я не осуждаю тебя. Многие мусульмане находятся сейчас в плену иллюзий и предрассудков. Но мы, воины ислама, откроем им истину, освободим их от той лжи, которой обложили людей коммунисты и иудеи.
– А ты уверен в том, что нашел истину и твоя правда нужна людям?
– Отец, я не буду сейчас с тобой спорить. – Рамиль так посмотрел на имама, что напугал его. – Вскоре последуют события, которые подтвердят нашу правоту. Извини, меня ждут мои люди. Рамазан! – резко крикнул он в дверь.
Мужчина, который недавно встретил имама на тропе, через секунду появился на пороге. Он словно ждал, что его позовут.
– Проводи отца. – Рамиль повернулся к имаму. – Привет от меня маме. – Он застыл на секунду, затем кивнул и быстро вышел.
Ахмед Аббасович медленно шел по тропе вслед за Рамазаном, глядя себе под ноги. Буря чувств клокотала в его душе. Не так он представлял себе встречу с сыном после трехлетней разлуки. Такое впечатление, что Рамиля подменили. Где, кто, какой отравой одурманил его? Мысль о том, что он потерял сына, единственную опору и надежду в их семье, жгла сердце.
Они вышли на асфальт.
Рамазан повернулся к имаму и сказал:
– Все, почтеннейший, дальше я не пойду.
– Скажи мне, от чего умер ваш товарищ.
– Ему повезло. Он умер от ран, полученных в бою. Аллах возьмет его к себе. – Даже в темноте ночи Ахмед Аббасович видел, что глаза мужчины блестели точно так же, как у Рамиля, когда он разговаривал с ним.
– Храни тебя Аллах. – Ахмед покачал головой и пошел в сторону родного поселка.
Глава 17
Ян и Юсуф сидели на веранде и играли в кости. Юсуф опять проигрывал, поэтому горячился. Он шумно сопел, пот выступил на его блестящем черепе.
– Может, хватит, Юсуф? – взмолился Ян. – Мы играем уже три часа. Ты и так должен мне десять тысяч.
– Нет, давай еще! Мне надо отыграться. – Азартный татарин сверкнул взглядом.
– Да все равно ты проиграешь. Просто сегодня не твой день.
– Давай последний раз. Ставь десять тысяч, а я кладу вот это. – Он снял с пальца массивное кольцо с замысловатым узором. – Чистое серебро! Знаешь, сколько оно стоит?
– Может, не стоит рисковать?
– Нет, играем!
– Хорошо, но только последний раз. Кто бросает?
– Я бросаю.
Юсуф взял кости, опустил их в деревянный стаканчик, накрыл его колпачком. Затем он зажмурился, что-то бормотал несколько секунд, едва шевеля губами, долго крутил в руках стаканчик, открыл колпачок, резко, с выдохом выбросил пластмассовые кубики на столешницу и впился в них взглядом.
– Восемь, Юсуф, – спокойно объявил Ян.
– О-о, шайтан! – зарычал татарин, поднял кулаки и подозрительно уставился на Яна. – Почему ты все время у меня выигрываешь? В Дербенте я часто ходил в подпольные казино. Со мной многие боялись садиться за стол.
– Юсуф, здесь есть небольшие секреты.
– Какие?..
– Я не могу тебе сказать.
– Скажи мне! Я тебе заплачу хорошие деньги.
– Они мне не нужны.
– Говори, что тебе надо. Все отдам за такой секрет. – Юсуф прожигал Яна взглядом.
– Хорошо. Скажу. Если выполнишь мою просьбу.
– Какую?
– Возьмешь меня с собой в горы.
– Нет, нельзя. – Татарин сокрушенно покачал головой. – Рамиль узнает, с меня шкуру спустит.
– Ну, раз нельзя, тогда и секрет не узнаешь.
Юсуф засопел, набычился, стал пристально разглядывать кости, лежащие на столешнице, потом спросил:
– А зачем тебе со мной ехать?
– Надо позвонить Джалине.
– Ай! – Татарин хитро подмигнул Яну. – Ладно, только смотри, чтобы никто не узнал. – Татарин погрозил пальцем.
– Не беспокойся, никто не узнает. Это будет наш с тобой маленький секрет.
– Хорошо, договорились. А теперь давай сюда свой секрет. – Он придвинулся к Яну.
– Понимаешь, Юсуф, есть такая наука, теория вероятности в азартных играх. Так вот, каждая игра имеет свой синусоидальный ритм.
– Что это?
– Это алгоритм смены полюсов. Ну, например, в рулетке. Идет, скажем, полоса, когда больше выпадает черное, затем цвет меняется. Профессиональные игроки умеют улавливать эти синусоиды. Приходит такой человек в казино и никогда сразу не начинает делать серьезные ставки. Сперва он улавливает эту синусоиду и только потом по-настоящему вступает в игру.
– И что, в нашей игре тоже этот синсу… ну, в общем, ритм?
– А в нашей игре все до безобразия просто. У тебя выигрывает нечетная сумма цифр, а у меня четная. Так?
– Ну да.
– Всего, когда мы бросаем две кости, бывает одиннадцать комбинаций, от двух до двенадцати. Из них нечетных – пять, а четных – шесть. То есть мой шанс на выигрыш больше твоего на шестнадцать с половиной процентов. Когда мы играем долго, как сегодня, вот эта разница и обеспечивает мне победу.
– Слушай, ты такой умный! – Татарин восхищенно посмотрел на Яна. – Надо с тобой поехать в казино, мы там всех обыграем!
– В казино мы с тобой не поедем, а вот за бараном к твоему двоюродному брату пора отправляться.
– Да, самое время. Собирайся, Ян.
Медников поехал со своим охранником – или соглядатаем? – чтобы позвонить Джалине. Она запретила ему делать это из дома по соображениям конспирации. А поговорить ему не терпелось. Во-первых, необходимо узнать, как продвигается дело с приобретением лазерной пушки. А во-вторых, просто хотелось услышать ее голос.
Джалина! Ян закрыл глаза и нервно вздохнул. С ее появлением его мир изменился.
Свою физиологическую неполноценность он осознал еще подростком, но настоящее унижение пережил позже. С Ингой он познакомился в молодежном лагере после второго курса. Девушка была спортивной, хорошо играла в волейбол и увлекалась стихами. На этой почве они и познакомились, Ян тогда тоже тайно баловался стишками. Ей первой он и прочитал свои юношеские вирши. Они понравились девушке.
А потом была ночь под луной, бутылка красного вина, распитая прямо из горла на берегу озера, первые робкие поцелуи и горячее девичье тело, доверчиво прижавшееся к нему. Она затащила его к себе в палатку. Поцелуи стали откровеннее, движения рук – бесцеремоннее. Инга сама стала раздевать его. Это шокировало Яна.
Заметив его нерешительность, девушка спросила:
– Ты что, еще мальчик?
– Да, – смущенно признался он.
– Вот здорово! – восторженно воскликнула Инга и жарко его поцеловала.
Конфуз произошел через несколько минут. Она лежала перед ним голая, ласкала его, побуждая к решительным действиям, а он ничего не смог сделать. Девушка с позором выгнала его из палатки.
Через два дня он увидел ее в обществе дебиловатого баскетболиста. Яна она больше не замечала.
Сексопатолог, к которому он пришел на прием, долго и наукообразно говорил о крипторхизме, его видах, возможностях зачатия при таком недостатке. Ян спросил его напрямую, сможет ли он стать полноценным мужчиной.
Врач задумчиво покачал головой и проговорил:
– Видите ли, молодой человек, у вас так называемый ложный крипторхизм. В принципе, в вашем случае делают операции, но шанс на успех небольшой, где-то один из десяти. Этим надо было заняться до тринадцатилетнего возраста. Я вам выпишу гормональные препараты. Самое оптимальное в вашем случае, пока вы молоды, – специальные массажи. Для этого надо подыскать партнершу, опытную и терпеливую.