Похоже, чтобы подобраться хотя бы на четверть мили к инаугурационной платформе, придется перестрелять целую кучу копов всех разновидностей. Это занятие не могло не привлечь внимание, приманить еще больше копов и распугать предполагаемых жертв. Итак, Вишняку предстояло решить непростую задачу. Ближе всего к платформе можно было подобраться через маленький парк к северу от Конститьюшн. Он осмотрел этот район, ища зазоры в полицейских заслонах, и не нашел ни одного.
Зато нашел кое-что другое – грузовик ГОСПОД. Точно такой же он в свое время видел под сценой в «Маккормик Плейс», с той только разницей, что этот стоял практически через улицу от Капитолия. Вишняк двинулся через парк, и пока он шел, в контейнере открылась дверь, через которую наружу выбрался какой-то человек.
Что-то смутно знакомое почудилось Ки Оглу в мужчине с короткой стрижкой и аккуратной бородкой. Выглядел он совершенно как агент Секретной Службы, но вел себя при этом совершенно не по-агентски. Он не сканировал взглядом толпу. Он смотрел прямо на Ки Огла.
Огл сунул руку в нагрудный карман и вытянул тисненый бланк приглашения. Мужчина в плаще тоже залез к себе в нагрудный карман. И ничего не достал.
– Привет, – сказал он.
– Доброе утро, – сказал Огл, – простите, но мне надо успеть на вечеринку.
– Погодите секунду, – сказал мужчина. – Я узнал вас по фотке из той статьи в «Нью-Йорк Таймс» девяносто первого года. И еще была статейка в «Тайм» в прошлом году. В обеих были ваши фото.
– Очень мило, – сказал он. К этому моменту он уже начал догадываться, что это никакой не агент.
– Вы меня не узнаете? – спросил мужчина. – А следовало бы. Я играю очень важную роль в вашей жизни.
Огл пригляделся к его лицу повнимательнее.
Это было лицо Флойда Уэйна Вишняка.
Рот Огла приоткрылся, а ноги ослабли в коленях, как будто он получил по голове.
Вишняк ухмыльнулся и развернулся к Оглу боком. Он пошевелил рукой под плащом и Огл увидел, как ствол натянул ткань.
– Я целюсь в тебя из того самого пистолета, которым уже пользовался, – сказал он. – Только пикни, я нажму на курок.
– Чего вы хотите? – спросил Огл.
– Я хочу твой грузовик, – сказал Вишняк, кивая в сторону парка. – Знаешь, какие мы, деревенские. Просто без ума от здоровенных грузовиков.
Огл повернулся к Капитолию спиной и зашагал назад через Тафт Парк. Каждые несколько шагов он оглядывался через плечо, надеясь, что Вишняк исчезнет. Но тот все время был с ним, и что еще хуже, ни на секунду не затыкался.
– Я догадался, что у вас должен быть какой-то секретный передатчик для управления мозгом Коззано. Потому что когда я разнес ваш центр в том молле, ничего не изменилось. Поэтому давай-ка посмотрим, что у вас там есть.
Огл пересек Луизиана Авеню, поднялся по ступенькам деревянного трапа и открыл дверь в Око Ки. У него мелькнула мысль попытаться захлопнуть ее перед носом Вишняка, но Вишняк толкнул его в спину и аккуратно закрыл дверь за собой.
Охранники и адвокат поднимались с кресел.
Боковым зрением Огл увидел серию белых вспышек и не услышал, а ощутил костями черепа быструю последовательность взрывов. Все трое задергались, переломились и повалились на пол; оборудование за их спинами было заляпано кровью.
Огл не слышал ничего, кроме чистой ноты, звучащей у него в ушах. Он сполз по стене и закрыл глаза, чувствую тошноту и слабость.
Вишняк быстро сковал его руки за спиной, перешагнул через тела и вошел в Око Ки. Огл видел, как двигаются его губы, но не слышал ни слова.
Вишняк оглядел трейлер. Глаза его остановились на огнетушителе. Вишняк сунул пистолет в кобуру, снял огнетушитель со стены и обрушил это тупое орудие на экраны Ока Ки. Сначала он работал медленно и методично, но через несколько минут втянулся и принялся лупить со всей дури. Наконец он швырнул помятый и исцарапанный огнетушитель на пол.
Он повернулся к Оглу с триумфальным видом и что-то произнес. Затем подошел вплотную, сунул руку в карман Огла и вытащил личное приглашение. Положил в свой карман.
Затем Флойд Уэйн Вишняк вышел вон из трейлера и из жизни Ки Огла.
61
Уильям Э. Коззано принес присягу в двенадцать пополудни. Библию держала Мэри Кэтрин. Принимал присягу глава Верховного Суда. После очень напряженных пятнадцати минут, в течение которых они бегали и ездили на метро по округу Колумбия, Коззано добрались до Ротонды с большим запасом времени и успели заскочить в ванную и слегка освежиться. Они выглядели прекрасно и не выказывали никаких признаков того, что только что прошли через несколько потрясений; телезрители, до которых дошли слухи о несообразных событиях на Пенсильвания-авеню, испытали облегчение, увидев Коззано спокойными, расслабленными и веселыми.
Только одна деталь выбивалась из привычного ряда: когда Коззано появился из западного крыла Капитолия и направился к центру трибун, он шел медленно и прихрамывал. Он двигался, как старик, а не проворный атлет, каким он запомнился всем за время кампании. Когда же он поднял руку и принялся повторять слова присяги, голос его звучал по-другому: глубже, медленнее и слегка невнятно. В нескольких местах он запнулся, чего никогда не происходило раньше.
Но все это не имело значения. Выглядел он великолепно. Он уверенно улыбался, произнося присягу, и высился над верховным судьей, как башня. Его дочь смотрела прямо в камеры, лицо ее лучилось гордостью и счастьем. Если ее не тревожат хромота и дикция отца, то почему они должны беспокоить Америку?
Церемония завершилась. Президент Коззано обменялся с судьей рукопожатиями и наклонился, чтобы поцеловать Мэри Кэтрин в щеку.
Затем он шагнул на трибуну, двигаясь по-прежнему медленно и осторожно. Национальная Аллея перед ним был заполнен людьми до самого Мемориала Линкольна, и все они аплодировали. Аплодисменты приглашенных гостей и немногих счастливчиков у самой сцены, вокруг Пруда, еще можно было разобрать. Все остальное сливалось в рев набегавшей от горизонта волны.
Президент Коззано сунул руку в карман, извлек несколько отпечатанных на машинке листков, сложенных пополам, и расправил их на трибуне. Улыбаясь, он стал ждать, когда стихнет овация.
– Благодарю вас, – сказал он. – Благодарю вас.
Воцарилась тишина. Он принялся читать по бумажке, произнося слова подчеркнуто отчетливо, как пьяный, который не желает, чтобы его раскусили.
– Моим первым действием на посту президента станет объявление военного положение в округе Колумбия и приостановка деятельности следующих ведомств: Секретной Службы, Управления по борьбе с наркотиками, Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия, Службы маршалов США, Парковой полиции и полиции Капитолия. ЦРУ я хочу напомнить, что их деятельность законна только по ту сторону линии прилива. Любое нарушение военного положения будет караться смертной казнью. Для поддержания порядка в рядах исполнительной власти и правительства вместо указанных ведомств я повышаю полномочия полицейских сил округа Колумбия до федерального уровня на срок до одной недели и подчиняю их Министерству юстиции.
В этих словах половина мужчин, стоящих на платформе и вокруг нее, поднялись на ноги и сбросили куртки и рубашки, оставшись в черных футболках с белыми звездами на груди и надписью «Департ. ЮСТИЦИИ» на спине. Пока Коззано продолжал, они окружили всех полицейских Капитолия, которые находились поблизости, и всех, кто выглядел, как агент Секретной Службы.
Люди в черных футболках – Ополчение Правосудия – всем своим видом демонстрировали, что готовы к драке. Некоторым из них даже пришлось подраться. Но совсем немногим. Слова президента были совершенно ясны.
Члены Отряда не особенно разбирались. Они брали в оборот всех в форме и любого, кто походил на агента – то есть имел в ухе наушник. К несчастью, наушники в ухе оказались у одного-двух журналистов. Журналисты подняли шум. Шум быстро затих.
Все это происходило на фоне мертвой тишины. Все, кто оказался в радиусе четверти мили от президента Коззано, пребывали в полной неподвижности и не издавали ни звука. Они находились в состоянии шока. Дальше, на Аллее, в толпе можно было разобрать невнятное бормотание; раздалось даже несколько криков. Но большинство были без остатка поглощены речью президента. Они не желали пропустить ни слова, в особенности потому, что ошибка в интерпретации могла привести к смертной казни.
Коззано продолжал без всяких пауз.
– ФБР, одно из немногих федеральных агентств, сохранивших верность клятве хранить, защищать и поддерживать Конституцию и законы Соединенных Штатов, будет координировать все меры безопасности на всех уровнях в период действия военного положения. Сим я назначаю Мелвина Израэля Мейера действующим Генеральным Прокурором и передаю ФБР и полицию округа Колумбия под его начало. Как Главнокомандующий Вооруженными Силами, я приостанавливаю полномочия Совета Начальников Штабов сроком на одну неделю и беру все вооруженные силы под свое прямое управление. Я приказываю всем воздушным судам ВВС и других родов войск на территории США произвести посадку немедленно и запрещаю им подниматься в воздух до особого распоряжения. Я приказываю Федеральной Авиационной администрации закрыть воздушное пространство округа Колумбия для начиная полетов с этого момента, а также закрыть Национальный аэропорт до особого распоряжения. Выполнение моратория на полеты будет контролировать новый Генеральный Прокурор.
На крыше Капитолия и других зданий вокруг Молла начали появляться люди с длинными, громоздкими кейсами для оборудования. Они открывали эти кейсы и вынимали из них четырехфутовые цилиндрические объекты с приплюснутыми антеннами наверху: пусковые установки «Стингер».
– Я заверяю наших союзников и соперников во всем мире, что текущая ситуация является сугубо внутренним делом, которая не повлияет на баланс сил на планете.
Я закрываю на неделю все банки и биржи. Я призываю финансовых лидеров к сотрудничеству, чтобы как можно скорее восстановить спокойствие на рынках.