{24}.
Доктор Радхакришнан был уверен, что уже где-то слышал это словосочетание, но понятия не имел, что оно означает. Вероятно, что-то сугубо американское. Он собирался спросить Зельдо, но постоянно забывал.
Через некоторое время в кафе спустился Зельдо, сонным голосом поприветствовал его, занял стол неподалеку и углубился в «Таймс оф Индия».
У доктора Радхакришнана было достаточно своих забот, чтобы интересоваться политикой, и он редко заглядывал в газеты. Но когда Зельдо раскрыл свой экземпляр на одной из внутренних полос, держа газету на весу, доктору Радхакришнану бросился в глаза заголовок:
СХВАТКА КАНДИДАТОВ НА ВЫБОРАХ В «СУПЕРЧЕТВЕРГ»
– Что такое суперчетверг? – спросил он.
Зельдо ответил ему сквозь слой бумаги.
– Это сегодня, – сказал он. – В куче штатов праймериз проходят в один и тот же день.
– Праймериз?
– Ну да. Да вы знаете же: выборы кандидатов в президенты.
Доктор Радхакришнан не знал и не желал ничего и слышать об этом. Он верил, что рискует ясностью ума. Он сидел и пил чай. Затем пришла пора отправляться на работу.
В величественном центральном операционном театре Института Радхакришнана все прошло гладко. До того, как он вошел в него сегодня, чтобы провести операцию, ему не доводилось видеть это место кроме как в мечтах или на экране компьютера. Помещение было круглым, с высоким потолком – технологический собор. Полы были белыми и зеркально-гладкими. Стены – покрашенный белой краской бетон. Светильники – галогенные лампы, утопленные в стены – испускали болезненно яркий свет, неестественно чистый в сравнении с мутным, дымчато-желтым освещением, обеспечиваемым старомодными лампочками. Все выглядело так, как и должно: как будто все новейшие технологии Земли собрались в одном месте, вокруг операционного стола, стоящего в центре помещения.
– Боже, – сказал Зельдо, проходя в двери, – нам не хватает только стеклянной крыши и кучи громоотводов.
В этот раз все прошло куда лучше. Присутствующие были спокойны и деловиты. Каждый знал, что делать. Оборудование было с иголочки и работало идеально.
Они ввели биочип в шахту, проделанную в центре мозга Мохиндара Сингха и нежно уложили на место. В этот раз он подошел идеально. Рассечение выполнялось под контролем компьютера, никаких зазоров не было, и новые клетки должны были сплестись со старыми куда быстрее.
Завершающие процедуры заняли пару часов, но доктор Радхакришнан не покидал операционную до самого конца, наблюдая, как его ассистенты, собирают назад голову мистера Сингха. Зельдо стоял в стороне у консоли «Каликс», отслеживая сигналы, поступавшие с чипа.
К тому времени, как заплата на скальпе мистера Сингха была пришита на место, по монитору побежали строчки данных. Биочип уже вступил в контакт. Зельдо был совершенно потрясен этим фактом, в отличие от доктора Радхакришнана. Просто на сей раз они сделали все, как надо.
– В чем дело? – спросил мистер Сальвадор.
Он только что явился из отеля. Было очевидно, что звонок доктора Радхакришнана прервал сон, секс, пьянство или отправление какой-то другой основной функции организма. Было очевидно, что звонок не привел мистера Сальвадора в восторг.
– Извольте ознакомиться, – сказал доктор Радхакришнан, вводя его в палату, в которой в течение нескольких последних дней Мохиндар Сингх оправлялся после операции.
– Очередное вубба-вубба? – спросил мистер Сальвадор.
Мохиндар Сингх сидел на постели, как обычно, и, как обычно, курил. Шрам почти исчез под свежей щетиной. Он смотрел на вошедших, бесстрастно щурясь сквозь сигаретный дым.
Доктор Радхакришнан сказал ему что-то на хинди, жестом указав на пепельницу, стоящую на прикроватном столике с левой, парализованной стороны мистера Сингха.
Мистер Сингх опустил взгляд на левую руку и та начала подергиваться. Затем она подпрыгнула вверх, как мелкое животное, напуганное внезапным шумом, и замерла у лица мистера Сингха. Ладонь начала двигаться к его губам короткими зигзагообразными рывками, по несколько дюймов за раз, будто парусное судно, пытающееся подойти к пирсу против ветра. По мере приближения пальцы охватила нервная дрожь. Они пытались сомкнуться вокруг сигареты, но при этом не хотели обжечься.
Затем мистер Сингх быстро схватил сигарету. Он выдернул ее изо рта и вытянул руку в сторону пепельницы одним взрывным движением, засыпав все вокруг пеплом. Мгновение рука вибрировала поблизости от пепельницы, роняя остатки пепла, часть которого попала в цель.
Доктор Радхакришнан произнес еще одну короткую фразу и рука мистера Сингха упала вниз, полностью уничтожив сигарету. Затем она прыгнула к нему на колено, оставив окурок испускать плавные петли дыма из пепельницы.
– Поразительно, – произнес мистер Сальвадор. Теперь он выглядел совершенно проснувшимся и далеко не таким мрачным.
Доктор Радхакришнан произнес еще несколько слов.
– Я спросил, как его зовут, – пояснил он для мистера Сальвадора.
Рот мистера Сингха открылся и снова закрылся, губы сошлись вместе:
– Мммммо...
– Мо, – эхом отозвался доктор Радхакришнан.
– Дарррр.
– ... дар. Мохиндар.
– Сссин.
--Мохиндар Сингх. Очень хорошо.
Доктор Радхакришнан снова перешел на хинди, затем перевел:
– Каким грузовиком вы управляли во время аварии?
– Та... та.
– Верно. Тата-1210.
– По-прежнему никаких признаков опухали или отторжения?
– Никаких.
– Ладно, – сказал мистер Сальвадор. – Значит, получилось.
Он развернулся на пятках и рванул из палату.
Доктор Радхакришнан немного помедлил, а потом отправился следом.
Кабинеты располагались наверху. Он вышел на лестницу и услышал, как мистер Сальвадор прыгает через две-три ступеньки.
К тому моменту, когда он, не торопясь, поднялся следом, старина Баки уже разговаривал с кем-то по телефону.
– Что? Хорошо, буду говорить громче. Вы меня слышите? Хорошо. Слушайте внимательно: мы стартуем. Да. Да. Однозначно. Да, и вам тоже хорошего дня.
17
Организация временной приостановки ординатуры Мэри Кэтрин и ее путешествия по различным далеко разбросанным органам Института Радхакришнана заняла несколько недель. Само путешествие длилось полторы недели. Когда Мэри Кэтрин вылетела домой из Калифорнии, Мел приехал из Чикаго на своем спорткаре «Мерсердес 500SL» и подобрал ее в аэропорту Шампань-Урбана. Оттуда он выехал на федеральную трассу 45; она проходила в двух кварталах от дома Коззано и служила своего рода частной дорогой, соединяющей семейное гнездо с внешним миром. Мел предпочитал двухполосные трассы, кишащие тяжелыми грузовиками, которые предоставляли массу возможностей для обгона.
Пока они мчались мимо заснеженных кукурузных полей, Мел пытался развлекать ее разговорами о пустяках. Мэри Кэтрин думала о своем и большую часть поездки молча смотрела в окно. Сельскохозяйственные машины выплевывали черные облака дизельного выхлопа высоко в небо и их было видно за многие мили. Время от времени шины «мерседеса» с треском пересекали перетяжки из грязи и кукурузных стеблей, оставленные проехавшим через дорогу трактором, а затем замерзшие до каменные твердости. Миновав Песотум, они смогли разглядеть башни ППКП, громоздящиеся над идеально ровной линией горизонта и выпускающие к облакам серебристые пузыри пара.
– О чем задумалась? – спросил он.
– Да просто слишком много впечатлений за такой короткий срок, – сказала она, качая головой. – Хочу собраться с мыслями перед разговором с папой.
Мел еле заметно улыбнулся. Вот оно в чем дело. Даже в нынешнем состоянии отец чертовски пугал Мэри Кэтрин.
– Просто изложи свое профессиональное мнение, – сказал Мел. – В конце концов, все мы взрослые люди.
Он сбросил скорость и свернул с шоссе. Покрышки зажужжали по вымощенным кирпичом улицам. Фанерный знак отмечал въезд в город.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ТАСКОЛУ
СХОДИТЕ В ЦЕРКОВЬ
– По количеству сотрудников он небольшой. По объему доступных ресурсов – невероятно огромный. Все, чем они располагают, кажется совершенно новым, – сказала Мэри Кэтрин.
Она расположилась на софе в гостиной. Отец сидел за кофейным столиком прямо напротив нее, глядя в глаза. Мел устроился сбоку. Патриция суетилась вокруг, подкладывая дрова в камин и подавая кофе.
– Эти ребята обеспечены всем необходимым, чтобы добиться результатов, если их подход верен – продолжала Мэри Кэтрин. – Денег у них куры не клюют.
– А он верен, как по-твоему? – спросил Мел.
– На бабуинах он работает. Он возвращает парализованным бабуинам способность двигаться и даже ходить. Это было доказано и, я думаю, не подлежит сомнению.
– На фемельхебберах он работает? – спросил Коззано, воспользовавшись собственным термином, обозначающим людей.
– Я задавала этот вопрос много раз, – сказала Мэри Кэтрин, – и узнала так мало, что с тем же успехом могла спрашивать про фемельхебберов.
Коззано рассмеялся и печально покачал головой.
– Отправляясь туда, я была настроена скептически. Но то, чего они добились, впечатляет невероятно, и мне кажется, что если они смогут показать здорового человека, прошедшего курс их терапии, то у нас будет что-то вполне реальное.
– Расскажи подробно о своих впечатлениях, – сказал Мел.
– Сам институт я видела всего раз – сегодня утром. Парни оттуда устроили мне целый формальный тур, так что особой свободы у меня не было.
– Было ли у тебя ощущение, что ты попала в потемкинскую деревню? – спросил Мел.
– Да. Но это нормально.
– Верно, – сказал Мел.
– Сначала я побывала в компании «Джиномикс» в Сиэтле. Она расположена к югу от центра, рядом с «Кингдоумом», в большом старом складском здании, которое выпотрошили и перестроили. Все новое, кругом идеальная чистота. Большая часть пространства используется для всяких штук, не относящихся к нашему проекту. Они выделили место на верхнем этаже, где ведутся работы с клетками мозга для Радхакришнана. Когда я приехала, в процессе выполнения было несколько культуральных проектов. Это типичная лаборатория с маленькими стеклянными контейнерами с написанными от руки наклейками, которые стоят на виду, и я смогла прочитать имена некоторых из субъектов, с которыми они работали. Имена, которые мне удалось разглядеть, были... – Мэри Кэтрин перелистала заметки, – ... такие: Маргарет Тэтчер, Эрл Стронг, Беспечный Ходок, Копробол и Мохинадр Сингх.