Но пока что он твердо намеревался сохранять спокойствие. Он положил ноги на стол рядом с дипломатом, откинулся назад, поднял брови и уставился на Аарона Грина сквозь сигаретный дым.
– Ну, за десять тысяч баксов, наверное, я смогу стать ответственным человеком.
– Воспринимайте это как работу на неполный день. На нее будет уходить минут, может быть, по десять ежедневно. Она не помешает вам занимать чем-нибудь другим. И оплачивается она очень, очень хорошо.
– И что я должен делать?
– Смотреть телевизор.
Флойд заржал.
– Смотреть телевизор? Вот этот маленький наручный телевизор?
– Именно. Значит, большую часть времени он будет работать как обычные электронные часы. – Грин нажал кнопку на верхней панели и на сером экране появились черные цифра. – Это просто для удобства, – объяснил он. – Однако время от времени будет происходить что-то вроде этого.
Часы издали пронзительный писк. Цифры исчезли с маленького экранчика и их сменила тестовая цветовая таблица.
– Ого, да он цветной! – сказал Флойд.
– Ну да. Разумеется, пока прибор притворяется часами, он черно-белый. Но в другом режиме это маленький цветной телевизор.
Через пару секунд тестовую таблицу сменил видеоряд с Джоном Ф. Кеннеди, произносящим свою речь «Не спрашивай, что страна может сделать для тебя».
– Это просто демонстрация. Когда программа начнет работать, телевизор будет показывать освещение кампании. Дебаты, пресс-конференции и так далее.
– Почему я не могу смотреть их просто по телевизору?
– Потому что мы собираемся транслировать на ваши часы нашу собственную программу. Нам может понадобиться, чтобы вы увидели определенные события, которые не показывают по телевизору, отсюда и собственная программа. А кроме того, так мы обеспечиваем более полную отдачу.
– Отдачу?
– Предположим, вы ушли из дома. Отправились, например, на матч «Уиплаш». Обычный телевизор посмотреть уже не получится. А с помощью часов СОР вы можете смотреть его где угодно.
– СОР?
– Название программы.
– Сколько этой вашей ерунды мне придется смотреть?
– В какие-то дни вообще не придется. Несколько раз в неделю мы можем показать вам передачу пятнадцать минут или полчаса длиной. Иногда немного почаще и подольше. И будет период, в который от вас потребуется смотреть телевизор помногу – в июле-августе, когда пойдут съезды.
– Что еще я должен делать? Вы будете звонить мне и задавать вопросы или что?
– Больше ничего. Просто смотрите телепрограммы.
– И все?
– Да.
– А как вы тогда узнаете мое мнение? Я так понял, для вас оно главное.
– Так и есть. Но мы узнавать его с помощью электроники.
– Как?
– Через часы СОР. – Грин достал из дипломата видеокассету. – Я вижу, у вас есть видеомагнитофон. Посмотрите эту кассету. Она объясняет, как все работает.
– Ничего не понял.
– Часы СОР не просто показывают вам программы о кампании. Они еще и отслеживают вашу реакцию. Вы же бывали в молле или парке развлечений и видели, наверное, эти автоматы, которые выдают за четвертак ваши биоритмы, эмоциональное состояние и все такое?
– В «Таверне Дьюка» стоит автомат, который выдает сексуальный рейтинг.
– О, – Грин, кажется, смутился. – И как он работает?
– Хватаешься за здоровенный штырь, который торчит у него сверху, а он измеряет твой сексуальный коэффициент и показывает его на экране. У меня оценки всегда будь здоров.
– Что ж, это, наверное, устройство для измерения проводимости кожи.
– Чего?
– В часы СОР встроен такой же датчик, как в той сексуальной машине. Так что они могут оценивать ваш сексуальный коэффициент круглосуточно, если понадобится.
– Зачем вам мой сексуальный коэффициент?
– Мы бы, наверное, не сказали вам правду... без обид! – Грин нервно рассмеялся. – Но с помощью подобных датчиков мы можем понять, как вы реагируете на то, что видите на экране. Данные с них передаются нам по радио.
– Стало быть, часы сообщают вам мои эмоции. То, что думает мое тело.
Грин улыбнулся.
– Хорошо сказано. То, что думает ваше тело. Мне это нравится.
– Так а что насчет моего мнения?
Грин покачал головой и нахмурился.
– Не уверен, что понимаю вопрос.
– Ну, часы передают вам мои эмоции, так?
– Да.
– Но это ведь не то же самое, что мнение, нет, разве?
Грин, похоже, пришел в совершенное замешательство.
– Не то же самое? Не вполне понимаю, к чему вы клоните.
– Ну, допустим, я смотрю речь какого-то чувака. Может, он хорошо умеет говорить речи и эмоции у меня в порядке. После этого я ложусь и не могу заснуть, думаю о том, что он сказал, и вдруг понимаю, что никакой логикой там и не пахло, вижу, что его аргументы полны дыр. Тогда я меняю свое мнение и решаю, что он очередной дрищеватый, торгующий хлебалом сукин сын, который спит и видит, как бы ему вытянуть у меня последние деньги, а последние рабочие места перевести на Борнео. То есть окончательное мое мнение об этом чуваке будет такое, что он козел. Но вы узнаете только, что на его речь у меня был положительный эмоциональный ответ.
Флойд знал, что подловил Грина. Грину, умнику из большого города на приличной зарплате, ничего подобного явно и в голову не приходило. Он даже не предполагал, что кто-нибудь может выдвинуть этот довод. Он не знал, что и сказать.
– Не существует технологии, способной работать на таком уровне, – ответил он наконец очень осторожно. – Мы никак не можем прочитать ваши мысли посреди ночи и понять, что вы думаете, будто сенатор такой-то и такой-то собирается лишить вас рабочего места.
– Пфф, – сказал Флойд, качая головой.
– Но СОР – это только один из способов сбора информации, – продолжал Грин уже увереннее.
У Флойда возникла четкое ощущение, что он треплется, просто чтобы выбраться из угла, в который Флойд его загнал.
– Не стоит и говорить, что мы будем благодарны за любые сведения, которые вы готовы нам предоставить. Так что если у вас бывают такие мысли по ночам...
– Бывают, – подтвердил Флойд. – Постоянно. Подкрадываются ночью, как вор.
– ... В таком случае, мы будем только приветствовать ваше стремление поделиться ими.
– У меня телефон отключили, – сказал Флойд. – Но я могу писать вам письма.
– Замечательная идея, – сказал Грин. – Наш адрес напечатан вот здесь, на видеокассете. Обязательно пишите нам письма, когда захотите. Мы будем рады узнать ваше мнение по любому вопросу.
– Значит, мне надо носить эту штуку двадцать четыре часа в сутки?
Грин пожал плечами.
– Только когда бодрствуете.
– А что еще надо делать, чтобы получить эти десять тысяч баксов?
– Совершенно ничего.
– Совершенно ничего?
– Просыпаетесь утром, надеваете часы – и так каждый день до дня голосования. Если вы согласны, я дам вам тысячу прямо здесь и сейчас. По сигналам, поступающим с часов, мы всегда можем определить, носите вы их или нет. Пока вы смотрите все программы, которые мы вам отправляем, тысяча долларов в месяц вам гарантирована. В день голосования получите остаток.
Флойд сгреб часы СОР со стола. Половинки браслета были широко распахнуты. Он набросил их на запястье, сжал другой рукой, и они охватили его руку плотно, но без неприятных ощущений.
– Чтобы снять их, нажмите вот эту маленькую кнопку и защелка откроется, – сказал Грин.
– Договорились, – сказал Флойд. – Где моя тысяча?
36
– Вот оно, малыш, – сказал Кир Резерфорд Огл, сидя в огромном кресле и ловко управляясь с джойстиками. – Вот он, полет на Луну. Время Ч минус полчаса, отсчет пошел.
Это зрелище предстало взору Аарона Грина, когда он проник внутрь огромного грузовика ГОСПОД на задворках Декейтерского Гражданского Центра в городе Декейтер, Иллинойс. Было семь тридцать утра, День Флага{63}.
– Боже мой, – сказал Аарон. И это было все, что он смог произнести в течение нескольких первых минут.
Снаружи грузовик выглядел как обычная фура с контейнером на платформе. Контейнер, стальной ящик размером примерно с трейлер, был совершенно новый, с иголочки, с безупречным трехцветным логотипом ГОСПОД на боку. В эти дни, когда Почта Соединенных Штатах помаленьку удалялась в те же дали, в которых уже исчезли автобусы «Грейхаунд», этот логотип стал таким же привычным, как почтовый ящик. Если такой грузовик не попытается припарковаться на вашей подъездной дорожке, вы его и не заметите. На задах Декейтерского Гражданского Центра, зажатый между фургоном для доставки продуктов и фургоном телеканала «Северная Америка», он был невидим. Единственным признаком того, что он перевозил не почту, был негромкий низкий гул и волны жара, колышущиеся над маленьким люком в крыше. Грузовик возил на себе собственную электростанцию.
Аарон вошел через заднюю дверь, открывающуюся прямо в узкий проход между стойками с электронным оборудованием длиной футов десять. Атомные подводные лодки должны выглядеть примерно так же, думал он, рассматривая стойки и отмечая знакомые формы и логотипы самых топовых систем «Пасифик Нетвеа».
Проход заканчивался своего рода офисом и центром связи. Вдоль обеих стен тянулись стойки вроде барных в несколько ярдов длиной, а в середине стояла пара письменных столов. Все горизонтальные поверхности были залеплены желтыми липкими заметками и заставлены телефонами, ноутбуками, миниатюрными фотокопирами и степлерами. На уровне головы висели тяжелые полки и снова стойки с оборудованием, на сей раз с телевизионным: видеомагнитофонами под трех-с-четвертьюдюймовые и полудюймовые кассеты, мониторы и другие приборы, которые Аарон неуверенно опознал как устройства для видеомонтажа.
Передняя треть трейлера принадлежала Ки Оглу. Выглядела она совершенно иначе. Остальные его отсеки были красивы и высокотехнологичны, но все по-настоящему большие деньги пошли на этот.
Трейлер был восемь футов в ширину. Здесь соорудили полую сферу восьми футов диаметре, установили в центре большое кресло Ки Огла, а затем покрыли всю внутреннюю поверхность сферы мониторами. Каждый из этих мониторов был примерно с экран ноутбука. Все они были полноцветными, высокого разрешения. Прямо посередине моря маленьких экранов красовался двадцатидюймовый телевизор.