И, когда втянешься, будешь при этом чувствовать себя значительно лучше и комфортнее.
Все это требует английского языка. Моя жена приехала со слабым знанием языка. Поэтому все эти годы у нас в доме не было русского телевидения и русского радио. Атаки жены на этот счет было выдержать трудно, но я выстоял. Зато теперь ее служебная деятельность в немалой степени состоит в англоязычных разговорах по телефону. И только решив этот вопрос, мы поставили спутниковую «тарелку» и теперь смотрим НТВ и другие передачи российского телевидения. Редко, но смотрим.
Так вот, я лично чувствую себя в США «своим». Мне приятно обмениваться с людьми улыбками и ничего не значащими шутками. И неумно (и непродуктивно!) утверждать, что у людей здесь улыбки «искусственные». Улыбка здесь – это знак внимания и моральной поддержки случайно встреченного человека или любого посетителя. Только глубоко несчастный человек ищет в этой улыбке какие-то козни (а иначе зачем сооружать ее на лице-то?). Мне приятно пропускать машины на перекрестке, поскольку в подавляющем большинстве случаев мы ведь никуда особенно не торопимся… И для этого ощущения вовсе не обязательно знать счет последней игры местной бейсбольной команды, да и вообще ее название, равно как и смотреть американские мыльные оперы по телевизору. Надо просто спросить себя: на каком уровне я хочу чувствовать себя «своим» в этой стране? И осваивать эту страну и ее культуру исходя из ответа.
Обязательная смена машины со сменой работы, – пишет Гордон, как одно из обязательных условностей жизни в США. Не знаю, первый раз такое слышу. Как-то даже в голову не приходило ставить эти два события рядом. Я, скажем, почти автоматически меняю свою машину каждые три года – просто чтобы не думать о ремонте. То же самое делает и жена. Причем здесь работа?
Хочешь или нет, но в пятницу ты должен одеться легкомысленнее, чем в обычные дни, – сетует журналист, переворачивая дело с ног на голову. Наоборот, в пятницу (и это распространилось лет десять назад буквально по всей Америке, без всякого указа свыше), мужчинам дается возможность прийти на работу без обязательного в обычных случаях галстука. И только в тех местах (их не так много), где галстук был обязателен. Скажем, в университетах большинство сотрудников и так ходили без галстука, поэтому новое веяние их не коснулось. Речь идет в первую очередь о корпорациях, и в первую очередь о сотрудниках высшего и среднего звена. Так они себе придумали послабление. Никто не должен одеваться по-другому. Чего-то журналист Гордон тут не понял.
Что касается историй про развешивание засоленной рыбы на балконе и про другие нарушения местных инструкций, от чего страдал товарищ Гордон в США, оставим их на его совести. И дело не только в том, что, прибыв в другую страну и живя в рамках других правил, эти правила хорошо бы соблюдать. В системе координат Гордона дохлую рыбу на балконе вешать можно, а дохлых собак и кошек, видимо, нельзя (точнее, хотелось бы надеяться, что нельзя). Он не хочет понять, что в системе координат жителей другой страны нельзя вешать на балконах (а также в других местах, открытых для публичного обозрения) не только собак, но и рыбу. Ну не принято. Но товарищу Гордону это неважно. Он, как тот папуас, хочет себя ощущать как дома, и ощущения соседей его не волнуют.
…Народ тамошний колоссально необразован… с этими местными маугли говорить невозможно, – переживает Гордон. Его очень расстраивает, что американцы, которых он встречал, не знают числа планет в Солнечной системе. Вспоминается старый анекдот о слесаре, который говорил: «Подумаешь, академик… Кто твоего академика знает? А я вот в автосервисе работаю – меня все знают!» У того слесаря тоже была своя система координат. В системе Гордона все должны знать число планет. Жил бы Гордон в Японии – ужасался бы, что не все в мире знают японскую поэзию XI века. А американец в его практичной системе координат знает, что знание числа планет вряд ли поможет ему в его повседневных делах, поэтому это его не особенно беспокоит. Как не беспокоит и незнание, скажем, толщины земной коры, что Гордон в своей системе координат просто обязан знать. Как и много других непременных знаний из области астрономии, геодезии, картографии и аэрофотосъемки…
В действительности же система образования в США построена на других принципах. В наших школах, хорошо это или плохо, система построена на принуждении детей учить уроки и отвечать на задания учителей. В американской школе никто никого не заставляет. Школьнику дают возможность учиться. Не хочет – не надо. Поэтому многие заканчивают школу полуграмотными. Они учиться не захотели. Их дело и их право. Но тем, кто захотел, часто предоставляются такие условия – нашим бы российским школам…
Меня несколько раз приглашали быть судьей в средней школе городка Линкольн в пригороде Бостона на научных конкурсах учеников. Я искренне завидовал научному оборудованию школы. Более 200 работ школьников этой одной школы было выставлено на конкурс в этом году, как и в предыдущие годы. Тематика конкурсных работ школьников – от генетической инженерии до анализа вод местной реки на предмет наличия болезнетворных бактерий. А также новые компьютерные программы, математический анализ музыкальных произведений, механика, физика, химия – чего только нет. Так что журналист Гордон предпочел увидеть одно, а можно было увидеть другое. В том и Америка, что там все это сосуществует. Страна контрастов, как давно подмечено…
Кстати, о шкале Фаренгейта. Это – конек огоньковских статей об Америке. Эту шкалу там не высмеивал только ленивый. Читатель, видимо, лишь плечами пожимает: недоумки какие-то там в США. И никто не написал, что с точки зрения многих людей эта шкала самая практичная.
А дело было так. Некто Фаренгейт в течение двадцати лет проводил измерения температуры в своей округе. И самую низкую температуру, до которой опустился градусник, он назвал нулевой, а за 100 градусов взял самую высокую температуру за те же 20 лет. Поскольку жил он в климате относительно мягком, то самая низкая температура оказалось примерно 20 градусов по Цельсию, а самая высокая – примерно 40 градусов. Из чего Фаренгейт сделал вывод, что его шкала довольно удобная, так как «навскидку» дает ответ, насколько на дворе холодно или жарко. 20 градусов – мороз (минус семь по Цельсию), 50 градусов – прохладно (плюс десять по Цельсию), 90 – жара (32 по Цельсию). А уж 0 и 100 – это почти конец света. В общем, для нормального человека так оно и есть. Поэтому американец твердо уверен, что эта шкала самая удобная.
По Гордону, правительство США пытается запретить оружие в частных руках, потому что… правительство боится своего народа. Гордон, видимо, опять переносит свою систему координат на других. Я-то грешным делом полагал, что потому, чтобы сократить число несчастных случаев, а также «эмоциональных» преступлений, которые можно было бы предотвратить, если бы под рукой не оказалось пистолета или ружья.
И на трагические события в Уэйко (Техас) у меня, как и, полагаю, у большинства американцев, другая точка зрения, в отличие от той, что излагает Гордон. Мы, видимо, читали принципиально разные газеты. В моих газетах некоторые версии события описывались как версии, в итоге не подтвержденные фактами. Журналист Гордон эти версии уже подает – в «Огоньке» – как факты. Он журналист, ему виднее. Видимо, поэтому он подает «жареную» версию событий, удобно опуская противоречащие материалы.
Очень раздражает журналиста Гордона политкорректность в США, которая гораздо страшнее любой цензуры. Политкорректность вообще раздражает наших людей, особенно поначалу. Потом многие начинают понимать, что это – характерная черта многих американцев, а именно бережно относиться друг к другу. У них не принято, подойдя к горбуну, похлопать его по спине и пошутить: а что у вас, ребята, в рюкзаках? У них не принято публично произносить то, что может огорчить людей другого пола, другого цвета кожи, другой сексуальной ориентации или людей с физическими недостатками. Более того, по принципам политкорректности неправильно эти недостатки называть недостатками. Многим людям с хорошим зрением неважно, как назвать тех, кто не видит, – «незрячий» или «слепой». А вот тем зачастую важно, у них обостренное чувство восприятия на этот счет.
У «нашего дорогого Никиты Сергеевича» с политкорректностью все было в порядке: он публично назвал «пидорасом» известного художника, хотя у того как раз с сексуальной ориентацией проблем вроде бы не было. Так что это для наших людей – хороший ориентир в отношении политкорректности. А по мне уж лучше американская политкорректность со всеми ее издерж ками, чем вот такая «прямота».
Конечно, политкорректность политкорректности рознь. Но давайте посмотрим, какая именно политкорректность раздражает Гордона.
Он сетует, что в Америке нельзя говорить о разнице между белыми и черными. При этом он, полагаю, не имеет в виду разницу в цвете кожи, поскольку чего там говорить, эта разница и так заметна. Скорее, журналист Гордон какую-то другую разницу имеет в виду. Наверное, ту, что черным мало не покажется ее услышать. Так вот, чтобы Гордону этого в США сказать не дали, у них и существует политкорректность. Не исключаю, что он в «Огоньке» и высказал данную мысль со всей пролетарской прямотой, но редактор вычеркнул – без всякой там политкорректности, а будучи просто интеллигентным человеком.
Вот мы, пожалуй, и пришли к мысли, что политкорректность – это в русском языке интеллигентность. И то и другое многих, как известно, раздражает.
А уж по поводу того, что США – не жилец, что доллар рухнет уже «в следующем году» (то есть в 2002-м) и перестанет существовать, и что весь мир будет обклеивать долларами сортиры, – это уже по другой части. Медицинской. Так что комментариев по «экономической» части статьи не будет.