А тут и заключение из FDA пришло, и приложение к журналу «Здоровье» принесло извинения. Все окончательно встало на свои места. А г-н Сосонкин не унимается. Вопрос: как в таких случаях поступает компания, особенно компания американская? Правильно, подает в суд.
Первое слушание дела состоялось в федеральном суде штата Нью-Йорк. Особый интерес представляло то, что, согласно публикациям в «Новом русском слове», Сосонкин неоднократно заявлял о готовности подтвердить свои обвинения в адрес «Цептера» и нержавеющей стали 18/10 «в соответствующий день в суде».
От «Цептера» пришла серьезная команда – президент компании, директор по торговле, ведущие менеджеры, адвокат, плюс приглашенный эксперт из Бостона, то бишь я. В отдельном ящике внесли образцы посуды «Цептер», образцы посуды других компаний (американских и европейских), сделанных из той же нержавеющей стали марки 18/10, что подтверждали результаты химических анализов, проведенных научными лабораториями США и Европы и которые прилагались в том же ящике, а также внушительную кипу каталогов, листовок, журналов, рекламных проспектов из США и Европы. Сосонкин пришел сам по себе – ни переводчика, ни адвоката, ни, кстати, друзей и знакомых. Судебное заседание вела судья по фамилии Лебедефф.
Тут же выяснилось, что г-н Сосонкин по-английски не говорит и не понимает. Судья пожала плечами и сказала, что переводчика у них нет, и если г-н Сосонкин его не представит, то суд отложится. Сосонкин обрадованно развел руками, но тут быстро вышел адвокат «Цептера» и заявил, что переводчика они попытаются найти. Оказалось, что переводчик требуется профессиональный, с соответствующей лицензией. Представители «Цептера» кинулись к телефонам обзванивать переводческие конторы Нью-Йорка.
Было любопытно наблюдать, как Сосонкин, который в прессе неоднократно заявлял, что засудит компанию «Цептер», поскольку имеет для этого все основания плюс важные научные материалы, явно суда не хотел и переводчика не искал. Искала компания «Цептер», которая, по логике г-на Сосонкина, должна была бояться суда как огня. А найти было непросто, так как рабочий день в разгаре и кому-то надо было бросать дела и ехать в суд. Через час непрерывных звонков – нашли. Приехала милая девушка, представилась Сосонкину. Тот ей – отказ. На том основании, что переводчика нашла компания Цептер, а значит, девушка подкуплена.
Становилось ясно, что слушаний дела сегодня не будет. Сосонкин заявил, что он к суду не готов, так как ему надо перевести свои материалы с русского на английский. Далее, он тут же, без перехода, заявил, что вообще не понимает, о чем речь, так как про «Цептер» никогда ничего плохого не говорил. Про сталь – да, а про «Цептер» – нет. Адвокат «Цептера» попытался было процитировать слова Сосонкина, в частности те, где он призывал подавать на «Цептер» в суд. Но судья приняла решение в данной ситуации отложить слушания и дать Сосонкину возможность подготовиться. Решили отложить все до конца месяца, и я улетел обратно в Бостон.
В Бостоне меня ждало сообщение на автоответчике от президента компании «Цептер». Оказывается, что судья передумала, и слушания переносятся всего на два дня. На этот раз Сосонкину предоставили бесплатного судейского переводчика, точнее, переводчицу. К сожалению, она забыла свои очки и переводила тексты Сосонкина по этой причине довольно коряво. Но уже происками «Цептера» это было не объяснить. Сосонкин сделал пять заявлений.
Первое – он возмущен тем, что в этой свободной и демократической стране его принудили идти в суд, тогда как в суд он идти не готов и не хотел. Второе – что он требует суд предоставить ему бесплатного адвоката. Тут судья не выдержала и заявила, что она заседает в этом здании сорок лет и первый раз слышит, что не по уголовному, а по гражданскому делу кто-то требует бесплатного адвоката. Это требование было сразу отвергнуто.
Третье заявление Сосонкина сводилось к тому, что он требует перевода своих материалов судом и опять бесплатно. Судья уже начала заводиться и сказала, что суд – не переводчик. На что Сосонкин ответил, что, значит, он опять не готов и просит слушание дела отложить. Команда «Цептера» заволновалась, но было уже ясно, что сегодня решения не будет.
Четвертое заявление было о том, что Сосонкин возмущен преследованиями его со сторон компании «Цептер». По его словам, «Цептер» разрушает его физически и эмоционально. Наконец, он продолжает утверждать, что никогда ничего не говорил плохого о компании «Цептер».
Судья зачитала обращение в суд компании «Цептер», в котором, среди прочего, содержался длинный перечень (более двух десятков) заболеваний, которые, по словам Сосонкина, вызывает посуда этой компании. Компания требовала доказательств, а в противном случае крупной денежной компенсации за понесенный ущерб – материальный и моральный. Сосонкин все порывался сообщить, что все доказательства у него есть, но пока не готовы.
В конечном счете судья приняла компромиссное решение. Она отложила слушания, но объявила, что Сосонкину решением суда запрещено упоминать название компании «Цептер» и обсуждать ее продукцию до тех пор, пока не состоится следующее слушание. На что Сосонкин опять сказал, что это его не касается, так как он и так ничего никогда не говорил о «Цептере». При произнесении Сосонкиным слова «Цептер» судья подскочила, но потом махнула рукой и объявила заседание закрытым.
Выходя из зала суда, я услышал, как президент «Цептера» спросил у своего адвоката: «А что если Сосонкин все-таки нарушит предписание суда и продолжит разговоры про нашу посуду?». «Ну что же, – ответил адвокат, – тогда я ему не завидую. Если, конечно, будут свидетели».
Президент как в воду глядел. Через два дня после этого Сосонкин направил письмо президенту моей компании (нашел адрес, стало быть), в котором, нарушив предписание суда, опять вернулся к посуде фирмы «Цептер» и повторил свой тезис, что нет никаких документов, подтверждающих безопасность посуды, в то время как она сделана из нержавеющей стали, сплавы которой «являются не только аллергенными, но и потенциальными канцерогенами». Занятно, что в письме моему президенту Сосонкин написал, что только FDA может сделать заключение «по этой проблеме, потому что она связана со здоровьем тысяч людей». Видимо, он не знал, что к тому времени такое заключение FDA «Цептеру» уже предоставило.
Но дальше – больше. В том самом письме Сосонкин доложил президенту моей компании, что я некомпетентен высказывать свое мнение по данному вопросу, что я определенно связан с КГБ, и он подозревает, что я преследовал и мучил советских людей в 30-е и 50-е годы.
Вот это уже называется подлостью. Другого слова подобрать не могу. Оставим то, что в 30-е годы меня на свете еще не было, а в 50-е я был маленьким мальчиком, и даже по одной этой причине вряд ли мог «преследовать и мучить» советских людей. Но сообщать на работу, что ваш сотрудник – агент иностранной разведки – звучит знакомо. А мы все гадаем – кто же писал доносы про «агентов». А они вот, рядом. Вот такие и писали.
Ну, вызвав меня, президент посмеялся, и тоже сказал, что я должен был быть в 50-х годах очень смышленым маленьким мальчиком, чтобы преследовать и мучить людей. А потом сказал в адрес автора письма короткое и ёмкое слово из четырех латинских букв и подарил письмо мне на память как сувенир.
На этом дело и закончилось. Историю об этом в деталях и в нескольких выпусках опубликовало «Новое русское слово», в том числе и репортажи из зала суда, народ успокоился, и «Цептер» к этому тоже потерял интерес. Им ведь не крови Сосонкина нужно было – да и что с него было взять? Главное для «Цептера» было то, что имя фирмы восстановлено, нержавеющая сталь оправдана, в том числе и со стороны FDA, лицо Сосонкин потерял, «НРС» его высмеяло, страсти утихомирились, да и копия письма, в котором Сосонкин обвинил меня в причастности в КГБ, была опубликована на страницах того же «НРС» с нелестными для Сосонкина комментариями со стороны редакции. Так что «Цептер» с судом продолжать и не стал. И правильно сделал, жалко и тошно было смотреть на унижения маленького и злобного старого человека. Таким он в моей памяти и остался.
Все опять вошло в свою колею. С тех пор с «Цептером» я связи не имею, да и никакой необходимости нет.
62. Рецензия на рецензии. О жанре Суворова-Резуна
Безусловно, Виктор Суворов написал интересные книги. В первую очередь посвященные предыстории Второй мировой войны – «Ледокол», «Последняя республика», «День М». В них Суворов высказал и попытался обосновать два, в сущности, основных положения: (1) Советский Союз готовил удар по фашистской Германии, причем готовился ударить первым, и (2) Сталин хотел мощным броском завоевать всю Европу. Для обоснования этих положений Суворов выстраивает многослойную, «глубоко эшелонированную» систему доказательств, свидетельств, наблюдений, выдержек из воспоминаний военачальников, командиров, руководителей военных производств. Могла ли эта «система» оказаться без сбоев? Нет, конечно. Уж слишком разномасштабны приводимые данные. Иногда у Суворова перепутаны номера воинских подразделений, вплоть до номеров армий. Ошибки или опечатки в фамилиях. В общем, для критиков – раздолье.
Беда Суворова в том, что он все тащит «до кучи». Принципиальные положения высказаны, мемуары и документы процитированы, картина в целом ясна, концепция изложена, а он все попавшиеся под руку детали и мелочи туда же тянет. Естественно, делает проколы. Так же не бывает, чтобы всё было в строку. Каждое лыко. Вот это критики и атакуют. Благо, Суворов столько проколов оставляет, столько огрехов, столько морщин, что утюжь – не хочу. И еще, что существенно, цитирует, весьма вольно обрезая фразы первоисточника. Ну просто раздолье для критиков. Особенно любителей ловить блох. Блох у Суворова – тучные стада.
Мне, честно говоря, все равно. Я принципиальные положения выделяю. Профессия такая. А критики – напротив, ни одной блохи не упустят. Но имеют право. Они – критики.