[24], сделало историю уникальной, открыло ворота другим, более важным рассказам, задало высокую планку.
Содержание мема Snowfall заключается не в истории о сходе лавины – а в потрясающем инструментарии, которым теперь обладают медиа. Точно так же мы можем не любить сюжет фильма «Аватар», но должны признать, что массовый кинематограф в 2009 году разделился на до и после.
9.3 Влияние хороших статей на СМИ
Без хороших материалов, превратившихся в культурные явления, авторитетного неновостного издания не существует[89]. Резонансные статьи:
• Привлекают новую аудиторию;
• Делают бренд СМИ узнаваемым;
• Заставляют другие издания ссылаться на ваше.
Но главное – они устанавливают новую планку для всей редакции. СМИ не может написать один хороший материал и почивать на этом одиноком лавре. Медиа – это всегда производственный процесс. Если ты сделал хорошее расследование или взял отличное интервью, все медиа вслед за тобою обречено делать не хуже.
У вашего названия, подхода, интонации нет самоценности. Они запоминаются только как приложение к хорошему материалу. Вам дали конфету, вам понравился вкус, вы интересуетесь названием и ценой, чтобы в дальнейшем самим есть такие конфеты. Вам переслали статью, она выбивается из общего ряда – тогда и только тогда вы начинаете запоминать «фенотип»: особенности верстки, бренд, автора, уникальные иллюстрации.
Мир был бы гораздо более дружелюбным местом, если бы люди понимали, что сами по себе красивые картинки и тексты без ошибок ничего не стоят. Они лишь косвенно подтверждают качество самого материала.
К сожалению, очень часто медиастратегии строятся на обезьянничаньи. Редакция создает карго-культ того или иного издания (автор слышал фразу «TechCrunch по-русски» десятки раз) вместо того, чтобы создать что-то, выводящее читателя в океан уникальных смыслов.
Поэтому перед нами стоят два вопроса.
Во-первых, от чего зависит «хорошесть» текста?
Во-вторых, как выпускать хорошие тексты один за другим?
На первый вопрос можно ответить двояко. Начать с того, что качество текста не следует путать с метриками вовлеченности пользователя. Текст, который дочитывают до конца, не обязательно хороший. Текст, который распространяют, не читая, не обязательно плохой.
Взять, например, серьезную статью BuzzFeed News о Марке Цукерберге, защищающем право отрицателей Холокоста постить в Facebook[86]. Эту статью не обязательно читать, чтобы на нее отреагировать или переслать своим друзьям. Более того, распространение статьи или реакция на нее – первичное действие, которое хочется сделать; десятки процентов новостных и аналитических материалов, по мнению пользователей, вовсе не обязательно читать. Они просто задевают темы, по которым нам всегда есть что сказать.
Отмечу, статья BuzzFeed News на деле гораздо глубже, чем может показаться по заголовку. Но десятки процентов читателей не читают дальше заголовка, и это реальность, в которой мы живем. Другое свойство этой реальности не так выпирает: теперь заголовок не просто ссылка, а целый пост в соцсети. Так что нежелание читать просто подталкивает нас выбрать другой способ взаимодействия с заявленной темой. И хорошо еще, если это лайки или репосты. С тем же успехом это могут быть комментарии и оживленные дискуссии без опоры на источники.
Нигде и никогда вы не можете проассоциировать 100 % своих текстов с чтением или любым другим потреблением. Учитывайте, что оценки вашему тексту часто выставят, не читая или вскользь просмотрев материал.
Это подводит нас к простому выводу: на хороший текст чаще реагируют чтением. Он заставляет посмотреть на знакомый предмет под другим углом или делает нечто невозможное по мнению читателя (шокирующее, технически сложное, по-человечески невероятное). Знакомые подходы применяют все. Хорошие тексты всегда выводят вас немного из зоны комфорта, и поэтому их зачастую трудно читать.
Но у нас есть и второй вопрос, помните? Как выпускать хорошие тексты один за другим? Человечество умеет организовать производство только одним способом: с помощью учета и планирования.
Контент-план, который вы должны составлять, если работаете с неновостными материалами – это не список тем. Это не о чём писать. Это как писать об этом. Не пишите о Достоевском как о великом русском писателе. Напишите о нем как о приговоренном к казни, которую вдруг отменили. Для самого Федор Михалыча это точно было важнее прочего:
Приведите и поставьте солдата против самой пушки на сражении и стреляйте в него, он еще всё будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с ума сойдет или заплачет. Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия? Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучиться, а потом сказали: «Ступай, тебя прощают». Вот этакой человек, может быть, мог бы рассказать. Об этой муке и об этом ужасе и Христос говорил. Нет, с человеком так нельзя поступать!
Иногда совершается и другая ошибка. Жажда оригинального подхода приводит к тому, что автор, лучше читателя разбирающийся в теме, строит конспирологические теории. Пишет текст, интересный лишь ему самому. Не надо так. Ваш оригинальный подход должен оказаться понятным и знакомым всем.
Если вы не понимаете, как проникнуть в эту неевклидову геометрию поворотов сюжета, берите в качестве примера заявки темы «Батенька, да вы трансформер». Заголовки «Как стать новым Мавроди», «Какими мы станем пенсионерами» и «Мусорный замок: кто работает и живет на свалке» помогут понять, что тем вокруг полно, это просто вам они в голову редко заглядывают.
Если отвязные темы не соответствуют редполитике издания, возьмите за пример интервью и расследования «Медузы»; проанализируйте, как меняется формат казалось бы знакомого жанра.
Вот мы и дошли до формата. Естественно, планируя и учитывая, мы обязаны следить за структурой нашего продукта. Так как в большинстве случаев это не просто текст, а медиатекст, давайте взглянем на его структуру и драматургию.
10. Драматургия медиатекста
Толстая 12-летняя девочка тихо говорит: «Он меня не замечает. Он как не писал, так и не пишет. В школе вообще на меня не смотрит. Я ему пытаюсь доказать, что это я на него не смотрю, а не он на меня. Что мне еще сделать с собой?»
Это часть lnstagram-проекта #сериалразбитоесердце[90], который делает 18-летняя Елизавета Иванова из Самары. На момент написания книги вышли десятки мини-эпизодов продолжительностью около минуты. Каждый собирает десятки тысяч лайков и сотни тысяч просмотров. Каждый – со своим сюжетом, собственными находками и необычными (для подростка) ситуациями. У Елизаветы свыше 300 тысяч подписчиков.
Главный редактор Sports.ru Юрий Дудь, на личный проект[91] которого в YouTube подписано 6,5 миллиона человек, еженедельно берет новое видеоинтервью у самых разных людей. Каждый ролик, несмотря на то что он длится около часа, смотрят миллионы. Вопросы от собеседника к собеседнику повторяются, но не становятся хуже: всегда интересно, кто сколько зарабатывает, что скажет при встрече с Путиным и когда тот в последний раз плакал.
Небольшой телеграм-канал «Ты читал»[92] ведут журналисты Алексей Яблоков и Сергей Мостовщиков. Они никак не продвигают свой проект, а просто разговаривают в формате радиошоу, обсуждая последние новости. Их короткие реплики погружают читателя в абсурдный лубочный, но невероятно милый мир, пропитанный легкой сумасшедшинкой.
Алексей Венедиктов[93], когда начал вести свой телеграм-канал, не придерживался никаких правил. Но очень быстро создал собственный формат, подписывая всякое сообщение словами «Будем наблюдать». Из этого позднее родился трансмедийный проект – сейчас «Будем наблюдать» существует не только в формате телеграм-канала, но и как передача на «Эхе Москвы» с ведущим Сергеем Бунтманом.
Все эти разные истории объединяет наличие концепции, внутреннего стержня, драматургии, вокруг которой выстраивается все остальное. В каких-то случаях это драматургия в прямом смысле – например, неизвестно, случился бы #сериалразбитоесердце, если бы Елизавета Иванова не занималась два года в драмтеатре[94]. В иных случаях качество контента легче оценить, когда правила (даже такие бессмысленные, как фраза-рефрен в конце сообщений @aavst) ограничивают выражение и формируют ожидания. В третьих сама концепция предполагает множество неожиданных и тем самым приятных гэгов.
Выработка концепции и структуры текста для медиапроекта гораздо сложнее простых жанровых и форматных правил. Здесь не обойтись заклинаниями вроде «напишите четыре абзаца, излагая от более важного к наименее важному; добавьте в конце абзац со справочной и важной для понимания информацией». По такому рецепту мы приготовим простую новость, а не сообщение, которое может быть частью только одного, вашего проекта.
Давайте рассмотрим устройство медиатекстов.
10.1 Контентный алфавит
Решим маленькую задачку. Представьте, что у нас есть слово КОТ. Мы должны превратить это слово в слово КОШКА за как можно меньшее число операций. Вот возможные операции:
• вставить букву;
• заменить букву;
• удалить букву.
Убираем Т, добавляем Ш, К, А – получается четыре операции.
Это число называется расстоянием Левенштейна в честь советского математика Владимира Иосифовича Левенштейна. Ваш телефон, когда вы опечатываетесь, предлагает варианты слов с наименьшим расстоянием Левенштейна от написанного. И часто угадывает. Другое дело, что слово «опечатываетесь» не знает Word: он только что предложил мне варианты «отпечатываетесь» и «упечатываетесь» – все в точном соответствии с алгоритмом.