К сожалению, точной информации о подранках не было, но третий этап похода предусматривал повтор рейда адмирала Скрыдлова. Благо схемы этого боя имелись, пройденный эскадрой путь среди множества островов и мелей также был. Каких-либо значительных морских сил в Чемульпо быть не могло, поэтому, взяв верный курс, русская эскадра пошла экономичным ходом с таким расчётом, чтобы выйти к городу к полудню.
Курс был проложен правильно, и за двадцать минут до того момента, как должны были ударить в рынду, русская кильватерная колонна начала втягиваться на внешний рейд Чемульпо, пройдя между островами Ёнъю и Чаволь.
Как уже сообщили с головного миноносца, бронепалубного «Такачихо» на рейде нет, а вот «Асама» и «Акаси» присутствуют, но стоят на внутреннем рейде у стенки в порту, где находятся гражданские суда различных стран, а также английский, французский и германский стационеры.
– Что будем делать, господа? – Макаров обвёл взглядом офицеров в боевой рубке. – Слово младшему по званию.
– Господин адмирал, с учётом того, что порт Чемульпо является трофеем японского флота и базой для высадки их сухопутных войск, предлагаю направить к стационерам миноносец, на котором передать ультиматум. Если какие-то гражданские и военные суда не под флагом Японии в течение двух часов не покинут порт, Российский императорский флот снимает с себя ответственность за возможные повреждения и гибель. В два часа пополудни наши корабли откроют огонь по кораблям противника и порту, – волнуясь, произнёс флагманский штурманский офицер лейтенант Азарьев.
В рубке установилась тишина, все офицеры смотрели на Макарова.
– Стоит ли рисковать миноносцем и нашими моряками? На рейде стоят японский вспомогательный крейсер, два миноносца и канонерская лодка. Да и у «Акаси» и «Асама» орудия в наличии. Как только запрём вход на внутренний рейд, используя флаги и семафор, передайте ультиматум, который любезно сформулировал Николай Николаевич, – произнёс адмирал и разгладил свою бороду. – Пора показать японцам, кто в Жёлтом море хозяин.
К закату всё было закончено. Массированный артиллерийский удар по порту и кораблям противника привел к тому, что и подранки, и вспомогательный крейсер вместе с канонеркой ушли на дно. Строения порта пылали, выбрасывая в сгущающихся сумерках столбы пламени вверх. На внешнем рейде было пусто. Стационеры и суда, не несущие флаг Японской империи, постарались уйти подальше в море, чтобы не попасть под обстрел.
Японцы не сдались без боя. Даже находящиеся в ремонте два крейсера до последнего вели ответный огонь, осознавая свою участь. Один из японских миноносцев, прикрываясь выходящими с рейда стационерами и гражданскими судами, пошёл в самоубийственную атаку на русский флагман. Содрогаясь от попаданий, он вышел на рубеж атаки и успел выпустить две торпеды. Одна шла мимо, а на пути второй встал эскадренный миноносец «Страшный» под командованием капитана 2-го ранга Юрасовского, старого знакомого адмирала Макарова.
Именно его миноносец во время учений Практической эскадры в аванпорту Либавы, стремясь выпустить мину с кратчайшей дистанции, на скорости около двенадцати узлов таранил «Адмирала Ушакова», сделав «небольшое углубление» в борту броненосца.
Только заступничество адмирала Макарова перед Николаем II спасло тогда офицера от гнева генерал-адмирала Романова. А теперь Константин Константинович, отдавая долг, спас «Цесаревича», поставив свой миноносец на пути вражеской самоходной мины. Пятьдесят восемь человеческих жизней в обмен на восемьсот.
Степан Осипович навёл бинокль на то место, где несколько часов назад, переломившись пополам, скрылся под водой «Страшный». Спасти никого не удалось.
– Господи, спаси и сохрани! – тихо прошептал Макаров.
– Вы что-то сказали, господин адмирал? – спросил командир «Цесаревича» капитан 1-го ранга Григорович.
– Здесь всё закончили, Иван Константинович. Идём в Мозампо!
Глава 8Рейд
– Лежите, лежите, Тимофей Васильевич. Я на пару минут, чтобы лично увидеть, в каком вы состоянии. Государь беспокоится, уже две телеграммы прислал в течение часа, – адмирал Алексеев сел на стул, который его адъютант поставил рядом с моей кроватью.
Я находился в отдельной палате нашего военного госпиталя в Харбине. О том, как я попал сюда, в голове остались обрывки воспоминаний, так как по дороге в большей степени находился в бессознательном состоянии, изредка на короткое время приходя в себя.
Как и сказал сотник Вертопрахов, меня на конных носилках доставили на железнодорожную станцию Дашицао, куда через несколько часов пришёл из Дальнего скорый поезд до Харбина. К этому моменту Роман Андреевич организовал несколько теплушек для моей сотни сопровождения, а из Инкоу для моего медицинского обслуживания в пути, можно сказать, насильно прихватил доктора Шефнера и Марфу Матвеевну и как-то смог их до поезда доставить.
За это я был Вертопрахову благодарен, так как не хотелось, чтобы эти два хороших человека бессмысленно погибли при обстреле города. Правда, пришлось в моменты прояснения сознания периодически выслушивать Павла Карловича о противоправных действиях сотника. Также доктор брюзжал, что из-за меня и Романа Андреевича он не смог оказать помощь большому количеству раненых, которых наверняка было много после обстрела города.
Слава богу, несмотря на возражения, коллежский асессор Шефнер Павел Карлович и сестра милосердия Марфа Матвеевна, фамилии её я так пока и не узнал, приказом адмирала Алексеева были оставлены проходить дальнейшую службу в харбинском госпитале. А пока я тут нахожусь, буду для этой парочки персональным больным.
Первый раз, судя по часам, очнулся я в этой палате два часа назад и сразу попал, как я понял, на консилиум местных медицинских светил, с которыми о чём-то спорил Шефнер. Послушав минут пять малопонятный разговор из медицинских терминов, уяснил для себя, что получил две контузии подряд и что меня надо срочно отправлять санитарным поездом в столицу к лучшим врачам. Ибо контузии – дело серьёзное, и неизвестно, как они отразятся на моей нервной системе и психике. Незаметно для себя вновь отрубился.
Десять минут назад вновь пришёл в себя, с помощью Марфы Матвеевны справил естественные надобности, узнал от неё последние новости об их новом месте службы, а потом в палату ворвался Евгений Иванович со своим адъютантом.
– Уже лучше, ваше высокопревосходительство. Если бы меня в госпитале Инкоу второй раз не контузило, сейчас бы уже мог вставать, а так Павел Карлович говорит, что дня через три-четыре меня можно будет на санитарном поезде отправить в столицу. К этому моменту должны тяжелораненых привезти из Инкоу и Порт-Артура. На ближайшую пару месяцев я, кажется, отвоевался, – ответил я Алексееву.
Грустно вздохнул про себя, хотя в этом были и свои плюсы. Например, наконец-то побыть с семьёй, а то сына практически не видел. Но интересы службы взяли верх, и я забросал адмирала вопросами:
– А что с обстрелом Инкоу? Где сейчас английские «добровольцы»? Соединились с адмиралом Того?
– Ох, Тимофей Васильевич, врач запретил много с вами разговаривать. Но по себе знаю, что незнание обстановки выводит из себя и доводит до жутких головных болей. Так что я быстро расскажу, что случилось за последние дни, – адмирал поудобнее устроился на стуле.
Я же уставился в потолок, так как с повёрнутой вбок головой стреляло в правом виске.
– Английская эскадра под японским флагом обстреляла Инкоу. Среди нашего гарнизона потери минимальные. Всего десять человек погибших и пятьдесят шесть раненых. По приказу коменданта гарнизона Инкоу полковника Средина все части быстро вывели из зоны обстрела. Такое распоряжение полковнику генерал Стессель отдал заранее… – Евгений Иванович сделал паузу, после которой продолжил: – Китайцев же многих побило. На сегодняшний день счёт погибших составляет три тысячи двести шестьдесят четыре человека. Но эта цифра будет расти. До сих пор разбирают развалины домов, портовых сооружений. А раненых точно за десять тысяч наберётся. Кто только их сосчитает. Китайцы сейчас, как тараканы, в разные стороны из города разбегаются.
– А что англичане?
– После бомбардировки Инкоу в течение трёх часов они ушли к Порт-Артуру, а там хорошо получили по зубам. Подводные миноносцы опять отличились. Когда из Инкоу сообщили об обстреле, капитан второго ранга Беклемишев вывел «Касатку» и «Белуху» на дежурство в море к предполагаемому курсу английской эскадры. И угадал же! Броненосец «Голиаф» получил две мины в борт, но остался на плаву. Хотя в обстреле Артура не участвовал. Видимо, вся команда была занята спасением корабля. В общем, получив по несколько попаданий, англичане взяли курс на Японию малым ходом.
– Степан Осипович вывел корабли для преследования? – поинтересовался я, так как не услышал, что же делала во время атаки англичан Порт-Артурская эскадра.
– За двое суток до прихода англичан к Инкоу адмирал Макаров ночью вывел наши корабли в поход. Целью был остров Санчандао, где японцы создали замаскированную морскую базу для своих истребителей и миноносцев. Атака на рассвете прошла успешно, японцы потеряли двенадцать эскадренных и восемь малых миноносцев, семь пароходов потопленными и восемь захваченными. После этого он должен был вернуться в Артур, но Степан Осипович решил по-другому, – Алексеев недовольно хмыкнул и разгладил бороду.
Я про себя улыбнулся. Евгений Иванович чувствовал себя в Маньчжурии и в Квантуне, да, пожалуй, и на всём Дальнем Востоке этаким местным удельным князем, который является высшей и военной, и гражданской властью. Мало кто мог себе позволить противоречить адмиралу Алексееву, а тут явное пренебрежение прямым приказам командующего Тихоокеанским флотом. Ну, в этом весь Макаров.
– Но, как говорится, победителей не судят. Наша эскадра в устье реки Ялу разгромила остатки японского флота, потоплены броненосец «Сикисима», броненосные крейсера «Якумо», «Ивате», бронепалубник «Ёсино», разная мелочь и транспорты с сухопутными войсками. Высадка частей японской первой армии генерала Куроки сорвана, адмирал Того, по ещё не до конца проверенным сведениям, погиб в том сражении, – Алексеев на этот раз расплылся в довольной ухмылке.