– собственность клана Трухильо (госдепартамент признавал, что по этому вопросу Бош никакого экспертного содействия США не просил, но оно ему было фактически навязано). Бош планировал распределить все земли клана между крестьянами в ходе аграрной реформы, а предприятия сахарной промышленности превратить в кооперативы.
США решили прислать на инаугурацию Боша высокопоставленного представителя – вице-президента Линдона Джонсона. На церемонию прилетел также и давний друг и единомышленник Боша президент Венесуэлы Ромуло Бетанкур. Но инаугурация, состоявшаяся 27 февраля 1963 года, вылилась в скандал. Студенты начали скандировать антиамериканские лозунги и встретили Бетанкура криками: «Предатель!» При разгоне демонстрации полиция ранила 10 студентов, многие были арестованы[361]. В задание парламента, где прошла официальная церемония инаугурации, были допущены лишь сторонники самого Боша.
Первым шагом нового президента стало принятие новой конституции, разработка которой началась еще в январе 1963 года. За основу была взята кубинская конституция 1940 года – одна из самых прогрессивных в мире. Основной закон, принятый 29 апреля 1963 года, провозглашал политические свободы, что не вызывало ни у кого никаких сомнений. Была запрещена широко распространенная при Трухильо (и поддержанная американцами после смерти диктатора) практика высылки из страны политических оппонентов правительства[362]. Однако олигархию возмутил содержавшиеся в основном законе запрет латифундий, закрепление аграрной реформы и право рабочих на участие в прибылях своих предприятий. С такими привилегиями «братьев по среднему классу» помещики и предприниматели были не согласны.
Конституция поссорила Боша и с католической церковью, которая долгие годы была верным слугой диктатуры. Будучи классическим либералом и сторонником научного подхода ко всем явлениям в жизни природы и человека, Бош добился закрепления в конституции полного отделения церкви от государства. До этого, по заключенному Трухильо в 1954 году конкордату с Ватиканом, церкви предоставлялись государственные субсидии, и она собирала деньги за отправление культовых действий. Конституция покончила с этой практикой и, к ужасу клира, даже легализовала развод. Несколько епископов выступили с публичным осуждением конституции, и церковь активно включилась в планы реакции по свержению Боша.
Американцев в основном законе неприятно поразило положение о праве приобретения земли только гражданами Доминиканской республики (статья 25)[363].
Однако Бош, как показало его пребывание в США, прекрасно понимал, что при всей прогрессивности новой конституции она пока остается декларацией о намерениях. Людей интересовало видимое и быстрое повышение жизненного уровня. Можно вполне согласиться с послом США в его оценке крайне тяжелого наследия, которое оставила после себя диктатура Трухильо в социально-экономической области (Мартин, правда, не упоминал о многолетней поддержке американцами этого самого кровавого диктатора Западного полушария).
В начале 60-х годов Доминиканская республика была отсталой страной даже по невысоким латиноамериканским меркам. 32,9 % ВВП производилось в сельском хозяйстве, 1,5 % – в горнодобывающей промышленности, 15 % давала обрабатывающая промышленность (в основном производство того же сахара). Зато 17 % приходилось на торговлю, а 16,7 % – на иные услуги[364]. Валовые капиталовложения составили в 1960 году 219 миллионов долларов (в ценах 1984 года), что было чуть больше, чем в Никарагуа, но меньше, чем в Сальвадоре и Коста-Рике.
«Средний класс» доминиканского общества (если действительно отнести к таковому рабочих и крестьян) ужасно питался. Среднесуточное потребление жиров в стране, где было традиционно развито скотоводство, составил в 1961-1963 годах 37,3 грамма (в среднем по Латинской Америке – 52,1 г)[365]. Каждый доминиканец потреблял в день 40,4 г (62,6 г – в среднем по Латинской Америке). Еще хуже обстояло дело с калорийностью повседневной пищи. Если в 1961-1963 годах средний латиноамериканец потреблял в день 2381 калорию (чего более-менее хватало для поддержания сил организма), то в Доминиканской республике этот показатель не превышал 1862 калорий – это означало, что «средний класс» элементарно недоедал. Хуже в Западном полушарии дело было только в Боливии, Эквадоре и Сальвадоре.
Бош абсолютно верно определил и причину такого бедственного положения, и пути его преодоления: причина заключалась, как и в большинстве других стран Латинской Америки, в неравномерном распределении земли, а преодолеть его можно было только с помощью аграрной реформы. Крошечные наделы не позволяли многим крестьянам нормально питаться, не говоря уже о каком-либо серьезном товарном производстве. 40,9 % сельскохозяйственных угодий принадлежало в начале 60-х годов латифундистам (тем, кто имел участки более 100 гектаров, в том числе 26,7 % – тем, у кого в среднем было более 500 га)[366]. Таких хозяйств было всего 500 из 447 тысяч. С другой стороны, 96 тысяч хозяйств имели участки менее 5 га (в том числе 45,2 тысячи – менее 1 га).
Перераспределение земли могло бы не только улучшить рацион питания населения, но и резко увеличить товарное производство продуктов для городов (латифундисты занимались в основном выращиванием сахарного тростника, а получаемый сахар уходил на экспорт – после отмены США преференциальной «сахарной квоты» этот бизнес в одночасье стал убыточным).
Бош немедленно взялся за аграрную реформу, тем более что такое право ему давала новая конституция, в которой говорилось, что все земли сверх определенной площади (точно не указанной) подлежали изъятию и распределению между безземельными и малоземельными крестьянами. Ошибка нового президента состояла в том, что он обратился за помощью в проведении реформы к США.
Бош проинформировал посла Мартина, что собирается с помощью закона претворить в жизнь положения конституции о запрете латифундий. Это означало, что распрощаться с тысячами гектаров пришлось бы и американскому плантационному бизнесу в стране. Мартину такая идея решительно не понравилась. Посол США пытался навести Боша на мысли о разделе земель клана Трухильо, которых, мол, вполне хватит для утоления земельного голода населения. Однако Бош возразил, что собственность клана состоит в основном из лесов и сахарозаводческих предприятий и для распределения мелкими участками не подходит[367]. Даже направленные в Доминиканскую республику американские эксперты признали, что Бош в целом прав.
Доминиканский президент представил на рассмотрение посла США план аграрной реформы, предусматривавший изъятие излишков земли в течение пятилетнего срока. Изъятие планировалось провести в форме 20 %-го налога, который надо было платить натурой – землей. По истечении пятилетнего срока, таким образом, все излишки безвозмездно переходили в собственность государства, которое должно было распределить эту землю между нуждающимися крестьянами.
Посол Мартин, понимая, что аграрная реформа ударит и по американскому бизнесу, делал все, чтобы затянуть ее проведение. Он попросил Боша немного подождать: надо представить план реформы на утверждение экспертам в Вашингтоне. В госдепартаменте этим планом были неприятно поражены. Заместитель госсекретаря Мартин охарактеризовал любое изъятие земли как скандал. Распространение аграрной реформы на американский бизнес заставит США немедленно прекратить всякое экономическое содействие Доминиканской республике[368]. Посол Мартин поднял тему аграрной реформы на встрече с президентом Кеннеди в начале июля 1963 года, и хозяин Белого дома полностью согласился с мнением госдепартамента: «Реформа создаст проблему, независимо от того, как Бош будет ее проводить».
Окрик из Вашингтона заставил Боша отказаться от аграрной реформы, что означало полный крах всей его социально-экономической политики. После возвращения Мартина из Вашингтона Бош публично заявил, что для аграрной реформы вполне достаточно угодий семьи Трухильо и никаких других земель ни у кого изыматься не будет.
Однако земли клана действительно мало подходили для парцеллизации, и во время президентства Боша участки получили только 1500 крестьянских семей (по другим данным – 600). Неудивительно, что крестьяне назвали реформу Боша «кислой». Восторг сельского населения первых месяцев 1963 года уже летом сменился разочарованием и апатией. Бош потерял поддержку масс, не приобретя симпатий олигархии и военных, которые до сих пор грезили о славных временах «благодетеля».
Попытки Боша сократить армию и полицию, а также отправить в отставку некоторых реакционно настроенных высших офицеров, были сорваны все теми же американцами. Мартин уговаривал президента не торопиться и не ссориться с армией без лишнего повода. Бош не знал, что американцы держат армию и полицию в качестве «козырного туза» против него самого.
В США были недовольны Бошем не только из-за аграрной реформы. Несмотря на мнение Кеннеди, Бош решил отказаться от планов строительства в Санто-Доминго нефтеперегонного завода американской компании «Стандард Ойл»: против этого было практически поголовно все население страны.
Очень больно ударило по американскому бизнесу на острове решение Боша установить государственную монополию на закупку сахара, чтобы улучшить финансовое положение правительства. Все производители, включая американцев, должны были продавать сахар государству по 6 долларов за американский центнер (45,6 кг), а государство сбывало сахар на мировом рынке по более высоким ценам (10-12 долларов)[369]