Напротив, у Кааманьо примерно 5000 хорошо вооруженных бойцов (включая элитных боевых пловцов и обученный американцами контрпартизанский батальон), не считая примерно 10 тысяч гражданских лиц, исполненных решимости раздавить хунту в кратчайшие сроки.
Естественно, Мартин быстро заставил хунту подписать соглашение о прекращения огня (конституционалисты после переговоров Кааманьо с Бошем против него и не возражали). Кроме того, соглашение подписали нунций, генерал Йорк и адмирал Мастерсон – Мартин предпочел оставить для себя скромную роль свидетеля этой церемонии.
Тем же вечером в телевизионном обращении Джонсон высказался в поддержку соглашения о прекращении огня, похвалив папского нунция. Однако президент сразу же оговорился, что прекращение огня не соблюдается, причем, естественно, только конституционалистами. Все последующее время американцы будут обвинять Кааманьо в том, что он не контролирует своих людей, постоянно открывающих огонь по американским военнослужащим. Бойцы Кааманьо действительно применяли оружие против американцев, но только потому, что те практически каждый день пытались расширить контролируемую ими зону за счет позиций конституционалистов и, само собой, наталкивались при этом на отпор. При этом американские командиры в Санто-Доминго утверждали, что они никак не связаны соглашением о прекращении огня.
1 мая 1965 года во второй половине дня нунций и Мартин на машине с огромным флагом Ватикана, укрепленным на крыше, чтобы избежать ошибочного бомбового удара со стороны хунты, отправились в контролируемую конституционалистами зону для личной встречи с Кааманьо. Мартин даже попросил нунция для оказания большего эффекта на строптивого полковника надеть парадную белую рясу. Позднее Мартин вспоминал, что действовал как испанские конкистадоры, умиротворяя аборигенов и крестом и мечом[495].
Штаб-квартира Кааманьо размещалась в неприметной аптеке рядом с центральной площадью Независимости. Аптеку охраняли боевые пловцы. Мартин отметил, что по информации, которую имело ЦРУ, штаб-квартира конституционалистов находилась совсем в другом здании: Кааманьо соблюдал маскировку даже в телефонных разговорах с Бошем. Мартин попросил Кааманьо придерживаться соглашения о прекращении огня, «категорически» заверив его, что американцы сохраняют полный нейтралитет и войска США будут применять оружие только в целях самообороны.
Лидер конституционалистов был настроен по-боевому: он заявил, что понимает перемирие только как временное прекращение огня для того, чтобы убрать с поля сражения убитых и раненых. Конституционалисты намерены сражаться до возвращения Боша и введения в силу «конституции 1962 года». Присутствовавший на встрече Аристи поправил Кааманьо: имелась в виду конституция 1963 года. Было ясно, что Кааманьо не политик (и уж тем более не коммунист) – сама логика народной борьбы вывела его, опытного командира, на первые роли.
Полковник предупредил Мартина, что не потерпит какого бы то ни было боевого применения сил США в Санто-Доминго, – в случае продвижения американцев за пределы международной зоны по ним будет немедленно открыт огонь. Особенно возмутила Кааманьо атака сил хунты на городскую электростанцию под прикрытием американских десантников. Окопавшиеся за американцами солдаты хунты периодически открывали огонь, и Кааманьо сказал Мартину, что распорядился установить на этом участке крупнокалиберные пулеметы. Если стрельба не прекратится – они заговорят.
На карте города[496] Мартин и Кааманьо согласовали демаркационную линию между международной зоной и территорией конституционалистов, причем полковник даже согласился расширить зону к северу от американского посольства (это был как раз тот район, который безуспешно пытались захватить днем раньше морские пехотинцы). Но полковник предупредил, что из-за интервенции США он уже не может эффективно контролировать партизан в самой международной зоне. Всего же под его началом находятся 25 тысяч вооруженных людей, готовых отдать жизнь за демократию.
Морская пехота США контролировала «международную зону безопасности» только днем. Ночью на улицы выходили партизаны, и американцы решались передвигаться по зоне только на бронемашинах и большими отрядами.
Аристи добавил, что прекрасно понимает американскую стратегию: заставить конституционалистов сдаться, отрезав их от густонаселенных северных районов Санто-Доминго и всей страны в целом. Однако у повстанцев полно еды и оружия – их хватит на месяцы осады. К тому же, считал Аристи, положение у самих американцев незавидное. Наступать в центр города они побоятся из-за возможных потерь, а хунта на такие действия не способна в принципе. Вдобавок теперь именно на войсках США лежит ответственность за снабжение тысяч жителей центра города водой и продуктами питания.
По итогам беседы с Кааманьо и Аристи Мартин понял, что американцам не удастся без боя заставить конституционалистов сложить оружие.
Вечером 1 мая 1965 года секретарь СНБ США Банди резюмировал ситуацию в Доминиканской республике следующим образом: «Бош в целом вышел из-под контроля, и возможно, что и полковник Кааманьо тоже вышел из-под контроля. Бош раздосадован и возлагает всю ответственность на нашу неспособность наладить контакт (с Кааманьо. – Прим. автора), на мстительность посла Беннета и нашу неготовность ответить на жалобы полковника Кааманьо на огонь со стороны наших войск, на неспособность посла Мартина наладить эффективный контакт между командующим генералом (Йорком) и полковником Кааманьо»[497]. Банди сообщал в предназначенном президенту меморандуме, что ему и его сотрудникам удалось запустить в прессу «данные о коммунистах» в руководстве конституционалистов. Со ссылкой на «источники в правительстве США» газеты сообщили о 53, а затем и о 58 коммунистах.
С 1 мая ситуацию в Доминиканской республике контролировала специальная межведомственная группа (task force; также ее неформально называли «комитетом Банди»), созданная по указанию Джонсона. Помимо самого Банди в нее входили замгоссекретаря Манн, заместитель министра обороны Сайрус Вэнс (будущий госсекретарь при президенте Картере), заместитель директора ЮСИА Дональд Вильсон (отвечал за пропагандистское обеспечение интервенции) и Ричард Хелмс (заместитель директора ЦРУ по оперативному планированию операций). Один из членов группы находился постоянно в режиме 24-часового дежурства вплоть до 4 июня 1965 года.
Американцы решили, что пришло время замаскировать свою неприкрытую интервенцию в глазах мирового сообщества, придав иностранным вооруженным силам в Доминиканской республике некий легальный статус. Джонсон выдвинул фактический ультиматум ОАГ: до 15:00 30 апреля принять решение о создании межамериканских сил по поддержанию мира в Доминиканской республике. Естественно, эти силы должны были состоять из уже находившихся в стране американских интервентов и приданных им для проформы символических контингентов некоторых латиноамериканских стран.
В самой Доминиканской республике произошла смена командования американскими силами вторжения. Джонсон поручил отправить в страну «лучшего генерала» Пентагона. Выбор пал на генерал-лейтенанта Брюса Палмера, заместителя председателя Комитета начальников штабов (КНШ) вооруженных сил США по планированию[498]. Палмер прибыл в страну в ночь на 1 мая. Его сопровождали около сотни штабных офицеров. В оперативном плане Палмер подчинялся главкому Атлантического флота США в Норфолке адмиралу Муреру. В ближайшем будущем генерал должен был принять командование над 18-м воздушно-десантным корпусом. Председатель КНШ Уилер заверил Палмера, что его обеспечат любыми ресурсами. Свою задачу Палмер понял как «убрать оттуда (то есть из Доминиканской республики) нежелательные элементы». Уилер приказал, чтобы Палмер следовал всем указаниям посла США Беннета, как «ореол за звездой».
Цель операции Уилер описал Палмеру следующим образом: надо было «предотвратить победу коммунизма в Доминиканской республике». Уилер передал Палмеру слова Джонсона: ни в коем случае нельзя допустить возникновения «второй Кубы».
К моменту прибытия Палмера американские войска оказались в стратегическом тупике. Согласно первоначальному плану операции после захвата моста Дуарте моторизованные патрули хунты должны были войти в жилые кварталы к востоку от моста, чтобы постепенно утвердиться там. Однако именно в этом районе уже разгромили войска Вессина, и генералы хунты боялись посылать туда своих людей. Предшественник Палмера Йорк был вынужден констатировать «ментальный паралич» хунты из Сан-Исидро[499]. Йорк заявил Палмеру, что, похоже, и до прибытия американцев войска хунты сражались плохо и что «мятежники наголову разгромили силы хунты и, возможно, были бы полностью уничтожены, если бы не вмешались Соединенные Штаты»[500]. К моменту прибытия Палмера в Сан-Исидро под командованием Вессин-и-Вессина оставались примерно 2400 деморализованных военнослужащих и 200 полицейских.
Палмер встретился с Беннетом, и посол сообщил ему, что положение хунты ухудшается буквально с каждым часом.
Генерал немедленно приступил к осуществлению плана, ранее намеченного Мастерсоном. Требовалось немедленно взять под жесткий контроль линию коммуникаций между «международной зоной» и позициями десантников у моста Дуарте, то есть отрезать конституционалистов от северных густонаселенных районов столицы, лишив их таким образом тысяч потенциальных сторонников. Палмер решил оставить радиостанцию Санто-Доминго за пределами будущей зоны связи между двумя американскими плацдармами, в руках конституционалистов. Позднее Палмера упрекали в том, что он якобы не понял важности контроля над радиостанцией для психологической войны. Однако Палмер это прекрасно понимал, но он сознавал в то же время, что попытка взять радиостанцию обернется большими потерями. При разработке оперативного плана он требовал предпринять все возможное, чтобы избежать огневого контакта с мятежниками. Что же касается теле– и радиостанции Санто-Доминго, то американцы стали пытаться «глушить» ее передачи, и это был первый опыт такого рода в вооруженных силах США.