Лиса негромко тявкнула, однако и не подумала тащить добычу куда подальше, а сразу же начала точить о нее зубы. Может, просто решила, что ей ещё что — то перепадет от щедрот пришлых?
Мы же, увы, надежд рыжей не оправдали, засобиравшись. Вот только настойчивый гул, что шел со стороны болот, заставил меня нахмуриться. Спросить у Брока, что это? Или опять нарвусь на насмешки?
Я не успела додумать мысль, как дракон в одном прыжке кинулся на меня, повалил на землю. Над нами что — то просвистело, пройдясь касательной по спине ящера.
Я повернула голову, чтобы увидеть здоровенный огненный шар, который, описав дугу, развернулся и понесся опять на нас.
Брок поступил совершенно не по — джентльменски: скатился с меня, да ещё и толкнул вбок. Так, что я на манер отлетевшего колеса пропахала пару метров, споро припечатываясь к земле то лопатками, то грудью.
Но не успела остановиться, поприветствовав спиной осиновый ствол, как ровно на то место, где мы секунду назад изображали с Броком бутерброд, врезался фаер. Прелая листва под ним тут же обуглилась, в нос ударил запах гари. А ведь там могла оказаться я.
Огненный шар, завертелся на бешеной скорости вокруг своей оси и свечкой взмыл вверх. Застыл выше крон, будто выбирая жертву, а потом полетел прямо на меня.
— Прикрой ее! — бросил Брок, резко вскакивая на ноги.
В тот раз я не видела, как дракон перевоплощался. Да и я, с прихваченным у охраны вертелом, была озабочена слегка другим. Но сейчас перед моими глазами черты Брока смазались, его тело окутала мгла, которая расширилась и уплотнилась за доли секунды.
Однако все это я увидела смазано: тяжело что — то детально рассмотреть, когда тебя хватают за шкирку, ставят на ноги, а потом кричат: «Не высовывайся!». Сам же Йон, держал в одной руке акинак, походивший на удлиненный кинжал, этакий пробник рыцарского меча, во второй — плащ, размахивая им подобно тореадору. И как только блохастый так быстро сумел достать свое оружие из поклажи?
Происходившее на поляне видела урывками. Желания высунуться из — за широкой и ставшей вмиг такой надежной и родной спины Йона я у себя на тот момент не припомню.
Вот Брок расправил крылья, оттолкнулся, словно хотел взлететь, но не смог и плюнул в огненный шар струей пламени из глотки. Фаербол замедлился, чуть сменив траекторию, но все же неумолимо двинулся туда, где еще недавно была я.
А теперь там стоял Йон. Оборотень вскинул плащ ровно в ту секунду, когда шар был в метре от него, словно ловя пламя в сети. Добротная ткань вспыхнула, но прежде, чем она опала пеплом, перевертыш сумел раскрутить ее на манер пращи.
Фаербол отлетел в сторону, и Брок тут же начал поливать его отчаянной струей огня. Шар уменьшился в размерах, но от этого, казалось, только набрал прыти.
Сгусток живого пламени вырвался из — под лавины огня Брока и вновь устремился на оборотня. Вернее, на меня. Йон был лишь досадной помехой. Я инстинктивно отпрянула в сторону, фаербол вильнул в последний миг и насадился на острие клинка.
Будь шар чуть больше, прошел бы сквозь сталь и сжег руку ловца, a так у оборотня было мгновение на то, чтобы наотмашь запустить свою добычу вместе с клинком в морду дракона.
Брок вновь открыл пасть, в которой уже зарождалось пламя, и не хуже дрессированной собаки сожрал фаербол. Правда, почти сразу выплюнул. На землю упали капли расплавленного металла, а фаербол, превратившийся в огненную пчелу, был изжарен драконьим пламенем на подлете.
На поляну опустилась вязкая, давящая на уши тишина. Единственное счастье — она оказалась недолгой. Дракон закашлялся и сплюнул на землю вязкую жижу, что ещё недавно была добротным мечом, и потом ящер начал менять очертания.
Позади тявкнула лиса. Оборотень резко развернулся на звук. Рыжая стояла чуть поодаль. Не отпрыгни я в сторону, эта попрошайка оказалась бы ровно за моей спиной. А так получилось, что Йон, беря на острие меча файербол, защитил не меня, а лисицу. Последняя же, словно в полной мере осознав, кому обязана отсутствием подпалин на своей шкуре, смотрела на своего спасителя влюбленными глазами.
Вильнув хвостом, она схватила мосол и чуть вихляющей походкой двинулась к оборотню. Последние несколько шагов рыжая и вовсе проползла почти на брюхе и отдала Йону самое ценной, что водилось за лисьей душой — почти не обглоданную косточку.
Но будто Патрикеевне и этого оказалось мало, она зажмурилась и начала тереться носом о голенище сапога оборотня.
Я же поняла — то была чистая и ничем не замутнённая любовь. Да и как было не влюбиться в того, кто не только накормил, но и спас твою жизнь, причем бескорыстно? Пусть стал избавителем и нечаянно.
Кажется, до Йона тоже — медленно, но верно — начало доходить, что теперь у него появилась четырехногая фанатка.
Вот только стон Брока отвлек нас с оборотнем от созерцания лисьих благодарностей. Дракон дымился, и это было не преувеличением. Рубаха на Броке практически сгорела дотла, штаны радовали проплешинами на самых неожиданных местах, а на спине красовался свежий здоровенный ожог. Не иначе, его оставил файербол, мазнув по хребту Брока, когда тот прикрыл меня.
— Кто-то говорил, что ее надо лишь проводить, и даже шкурой рисковать не придётся? — сдерживая очередной стон и шипя сквозь стиснутые зубы, вопросил дракон. — Тогда как ты объяснишь то, что неизвестный чернокнижник заплатил жизнью юной девы, чтобы вызвать вромуса?
Отчего-то я без дополнительных пояснений поняла, что вромус — и есть огненный шар, который так жаждал меня зажарить.
В горле враз пересохло. Наступил один из тех редких моментов, когда я не знала, что сказать. В голове воцарилась звенящая пустота. Зато у Йона слова нашлись за всех.
— Брок, «что», «как» и «почему» я у этой заразы потом точно узнаю. Если надо — с особым пристрастием, — голос оборотня был до звенящего напряжения спокоен, — Но сейчас лучше скажи: ты сам как?
— Все отлично, — заверил дракон и, покачнувшись, начал падать, теряя сознание.
Успели мы с Йоном почти одновременно: я — в силу того, что стояла чуть ближе, оборотень — благодаря отменной реакции и быстрым ногам.
— Аккуратнее, аккуратнее. На живот клади, вот так, — руководил моими действиями Йон.
Файербол, чиркнувший дракона по хребту, сжег кожу практически на половине спины, обуглив ее до мяса. От вида запекшейся крови меня замутило. Сцепила зубы.
Пока сдирала остатки рубахи, старалась лихорадочно вспомнить все, что знаю об ожогах. И хотя я была далеко не врачом, но даже мне стало ясно: человек без медицинской помощи с такими травмами не выживет. А Брок хоть и дракон, но кто его знает…
— Эй, побратим, давай держись, — слова звучали скорее приказом. А потом уже мне: — Надо промыть, обработать и перевязать.
Я подняла голову, оглянулась, и мне захотелось грязно выругаться:
— Нечем.
— Как нечем? — Йон осекся, тоже только сейчас увидев, во что превратились все наши вещи.
В огненной схватке выжил только котелок. Две кучки пепла — вот что осталось от моей поклажи и вещей Йона.
— Стригой тебя разодери! — в сердцах воскликнул оборотень, ни к кому конкретно не обращаясь, но я отчего — то почувствовала себя конкретным адресатом этого пожелания.
Оборотень поднялся с колен, выдохнул, словно что-то решая, и скомандовал:
— Пошли!
Я опешила.
— Но как же…
— Здесь в полудне пути Барсучья падь. Там можно найти помощь, — в голосе Йона слышалось сомнение.
— Так зачем мне идти? Я только замедлю ход. Обернись волком — и уже к полудню будешь здесь с подводой.
— Не уверен, что сам смогу договориться. В пади не любят чужаков. Да к тому же местный маг может распознать во мне оборотня. Этот старик помешан на охранных амулетах, везде в селении их развесил. А ты одна дороги не найдешь…
Судя по всему, Йону уже доводилось сталкиваться с сим магом, а может, и не раз. К тому же Брок упоминал об «отсиживаться»… Видимо, не столь незнакомы перевертышу места, в которых мы оказались.
— Тогда потащили, — внесла я предложение.
— Ты с виду такая хрупкая, — с сомнением уточнил Йон. — Выдержишь?
— Слушай, я выдержала дрянной характер своего начальника, а хуже него мало что найдется. Поэтому носилки уж точно смогу.
По лицу оборотня было видно: мое предложение ему не очень нравится, но оно оказалось единственным возможным.
Носилки Йон сделал быстро: орясины по бокам, ветки потоньше — на перекладины, сверху — лапник. На эту конструкцию и переложили Брока.
Уже через сотню шагов руки начало тянуть, через километр я не чувствовала пальцев. Спустя час — все, что ниже локтя казалось инородным придатком к моему телу. Спину ломило, ноги еле сгибались, но я продолжала упрямо идти. И это при том, что основная тяжесть легла на Йона.
Брок то приходил в себя, то проваливался в бред. Кажется, у него даже началась лихорадка. Дракона иногда потряхивало.
— Слушай, а что такое вромус? — задала я вопрос оборотню, чей затылок маячил передо мной всю дорогу.
— А ты не знаешь? — в тон мне, правда, не пыхтя как беременная ежиха, ответил перевертыш.
— Если бы знала, думаешь, спрашивала бы?
— Ну кто тебя знает.
— И все же, — когда надо, я могла быть настырной.
Йону от моей жажды знаний было некуда деваться. Нас с оборотнем в прямом смысле многое связывало: мы держали носилки с Броком. Мне же, чтобы ориентироваться в здешней среде, почти законченного высшего образования оказалось мало. Вернее, оно было столь же актуально, как радиаторы отопления в Зимбабве или морозильник в Антарктиде. Гораздо ценнее оказалось иное качество — сообразительность.
Йон понял, что проще отцепить уже впившегося в кожу клеща, чем приставучую меня, поэтому решил откупиться малой кровью и ответил.
— Вромс — это не просто сгусток огня. Это ищейка, что идет по следу жертвы за одной лишь целью — убить. По сути — это низший демон, призванный из нижнего мира. Правда, обряд считается сложным и долгим. К тому же требуется жертва. Ради того, чтобы тебя убить кого — то мучали четыре дня. Скорее всего — невинную деву, что лежала, истекая кровью на алтаре чернокнижника, медленно умирая. Довольна?