— Тебя послушать, так если есть деньги, то и оружие вообще не нужно…
— Почему это не надобно? Конечно, нужно, — возмутился бас.
— И какое же? — вкрадчиво поинтересовался юношеский ломкий тенор.
— Топор! — гордо возвестил прокуренный бас. — Он и в хозяйстве пригодится, да и на поединок чести с ним не зазорно выходить. Им и биться можно, и метать. Причем как ни попади, супостату все равно мало не покажется.
— Ты, Трас, скажи, что он ещё и не убиваемый, — ехидно поддел фаната топоров второй голос, звонкий, юношеский.
— И скажу, — сварливо пропыхтел любитель табака. — Нож вот можно сломать. А топор?
— А еще топор вносит оживление в любой разговор. Стоит его вогнать в доски стола, как беседа стразу становится куда интереснее и эмоциональнее, — вклинился в беседу третий.
Кашляющий, но тем не менее ехидный голос Умара я узнала с трудом.
Усмехнулась про себя. Судя по эмоциональному спичу любителя подымить табаком и обладателя тенорка, эти двое не знали, что рядом с ними тот самый драконоборец, которого не стыдно замочить из лука в пятьсот золотых.
— Я тебе щас кулак в живот вгоню, — угрожающе начал курильщик. — Поговори мне тут!
— Да я лишь беседу поддержать… — прозвучало будто бы примирительно, а на деле — с тонкой издевкой.
Звякнули цепи.
— Беседу поддержать… Была бы моя воля, я бы тебя давно на дыбу определил. Там бы по — другому завыл. Скольких ты, сучий потрох, моих братьев загубил!
— А ты не убивал магов?
Ответом стал звук глухого удара, какой бывает только когда задушевную беседу начинают вести плоть и кости. Умар зашипел сквозь зубы проклятия.
— Я умею укорачивать языки, — самодовольно отозвался бас.
— Не велика наука, когда этот язык на привязи, — сказал новый голос, и от этих звуков все внутри меня застыло. Словно от одной капли, что ударилась о водную гладь пошли ледяные иглы, враз затянувшие все пространство ажурной тонкой сморозью, вмиг заматеревшей до толстой корки.
Всего несколько слов, что обронил мой несостоявшийся пока убийца, заставили меня резко изменить свои планы на пробуждение. Нет уж. Лучше я пока по канонам актерской школы дедушки Страсберга качественно отыграю роль обморочной.
Это вечное, как весь женский род, искусство подглядывать, когда окружающие думают, что ты крепко спишь, я отточила за свою дворовую бытность до совершенства. Впрочем, как и некоторые другие умения уличного прохвоста. Пушистые ресницы не дрогнули, но я и сквозь них смогла увидеть место, где очутилась.
— Тоже захотел? — меж тем отозвался бас уже в сторону киллера.
— Ну что вы, уважаемый дракон, я ещё не настолько дурак, чтобы напрашиваться на ваши жаркие приветствия. К тому же я предпочитаю традиционность, а вы ни разу не девушка, уж простите.
— Поэтому ты так рвался к нашей спящей красавице? — вкрадчиво поинтересовался курилка.
— Нет, к Раане я, как вы выразились, «рвался» совсем по другой причине. Мне заплатили за ее голову.
— Раане… — Умар зашелся рваным, кашляющим смехом. — Мне довелось быть лично знакомым с кнессой, и я могу поклясться собственным даром, что эта рыжая — не она.
— Так поклянись, и я смогу насладиться тем, как ты выгоришь. Гончие сумрака не ошибаются. Они чувствуют печать.
— Но им без разницы на ком она, — ехидно заметил Умар.
— Заткнитесь оба! — рявкнул прокуренный бас. — Начали тут лясы точить, смертники. Вот пожалует господин Вьельм, прикажет — и отсечем вам троим головы.
Имя энга, брата Брока, резануло слух. Тут же в голове возникла сотня вопросов, главным из которых был: что же сталось с моим несносным драконом? И лишь потом поймала себя на мысли: думаю о Броке, как о «своем».
Отбросив эмоции, попыталась рассуждать трезво. Если должен пожаловать этот Вьельм, значит, мы на парящей твердыне, земле драконов. Судя по всему — в тюрьме или просто под охраной двоих стражников.
Умар, напоровшись на кулак, не смог ответить встречным хуком. Скорее всего — скован, как и мой несостоявшийся киллер, как и я. Но если нас троих уравняли, связав руки всем без разбору, значит, с Броком что-то случилось.
Дракон просто не мог оставить меня рядом с тем, от кого, собственно, и спас. Или Брока посчитали предателем, и он тоже связан, только без сознания? Похоже, все же придется подать признаки жизни.
Я уже было собралась протяжно застонать, когда курильщик, вздохнув, протянул:
— Схожу я за ужином, что ли. Ноги разомну. Покарауль тут этих троих. Хотя, может, уже и двоих. Девка-то сколько веретен уже валяется бревном и даже не шелохнется. Может, издохла?
— Сейчас проверю… — отчего-то воодушевился звонкий тенорок.
— Проверит он, — добродушно пропыхтел бас. — Ты смотри, вырез особо усердно-то не проверяй. Там змеюка. Хоть и железная, а выглядит как живая. Может, оберег какой.
Из этого короткого диалога я поняла две вещи. Первое — Брока рядом нет, и второе — меня уже один раз облапали.
Подкованные сапоги застучали по камням. Судя по всему, старший из стражей пошел-таки за ужином. Обладатель тенора остался один. Минута-другая, и я услышала, как кто-то приближается ко мне.
Ехидные понимающие смешки, раздавшиеся оттуда же, откуда еще недавно звучал голос моего киллера, шмыгающий вдох, будто кто — то втягивал сочащуюся кровь из разбитого носа — вот тот аккомпанемент, что сопровождал приближение ко мне юного стража.
Он остановился совсем рядом. Присел.
Я почувствовала, как чуть холодные пальцы коснулись моей шеи, нащупывая жилку.
— Не туда руки тянешь, надо сразу под юбку, — все же черноглазый не удержался.
Пальцы замерли. А парень, похоже, ещё не столь испорчен… Хм. Может, самое время очнуться и состроить недотрогу? Хотя, судя по обстановочке, стройматериалы у меня на руках явно не те. Да и роль коварной соблазнительницы навряд ли удастся с блеском.
Пальцы стража явно не тонкие, грубые, привыкшие держать сталь, а не стило. Воин.
Мои ресницы дрогнули. Я вздохнула чуть глубже, чем до этого, и медленно открыла глаза. Постаралась придать лицу выражение мечтательной полуулыбки. Признаться, больше всего этому мешала боль в руке, острые камешки, что впивались в лопатки, и затекшие ноги, которые начало нещадно колоть. Но я старательно изображала принцессу, проснувшуюся поутру на мягчайшей перине и пребывающую в ангельском настроении.
Сглотнула, искренне надеясь, что голос зазвучит чисто, а не каркая.
— Γде я? Что со мной? — и одарила стража самой очаровательной улыбкой, какую смогла изобразить.
Юноша шумно выдохнул. Это стало для меня сигналом. Я поймала взгляд его глаз. Серые, с желтыми прожилками, они смотрели недоверчиво, настороженно.
Мой караульный оказался еще моложе, чем я предполагала. Лет пятнадцать от силы. Хотя, может, он выглядел столь юным, потому что был драконом? Высокие скулы, на которых отметились порезы от бритвы. Судя по всему, матерая мужская щетина грозила ему ещё не скоро, но приобщиться к утреннему ритуалу настоящих мужей пацану зело хотелось.
Я старалась, чтобы он не отрывал взгляда от моих глаз. Специально чуть задержала дыхание, чтобы на моих щеках проступил девичий румянец, который многие принимают за признак смущения.
— Вы пленница, — сглотнув, выдал юноша.
Я же про себя молилась. Во имя святых Отступа красной строки, Таймс нью романа и Полуторного кегеля, Ариал! Пусть эти двое: Умар и черноглазый схватят вирус немоты, пока я пытаюсь очаровать этого стража.
Небо словно услышало мою молитву. В гроте (а я оказалась именно в нем, как показал беглый осмотр позиций) стояла тишина, нарушаемая лишь размеренным плеском воды.
— Пленница… — протянула с едва заметным придыханием, глядя на него снизу вверх. — Но моя совесть и помыслы чисты, поэтому я питаю надежду, что и заключение не будет долгим, и это недоразумение вскоре разрешится. Я верю в это так же, как в вашу честь и воинскую доблесть.
Юный страж лишь сжал губы, что должно было свидетельствовать о его решительности и непреклонной воле. Но я поняла: нужно продолжать играть в благородную. Юношеский максимализм, гормоны… На любовь с первого взгляда я не рассчитывала, разве что на химию тел. Вот только бы мне вовремя вспомнить, что по химии в школе у меня вечно был трындец.
Вздохнула особенно глубоко. Так, что грудь коснулась нависшего надо мной юноши. Он вздрогнул, его дыхание участилось, а зрачок расширился. Запоздало почувствовала, что вырез платья основательно разорван, и голую кожу щекочет прохладный воздух.
Страж выдохнул мне в лицо, и щеки опалило жаром отнюдь не в фигуральном смысле. Этот дракон пубертатного периода чуть не сжег мне брови огнем из своей глотки. Но я все так же мило и невинно улыбалась. Даже когда этот вчерашний обладатель подростковых прыщей словно бы невзначай навалился на меня, и в живот мне уперлось его отнюдь не благородное намерение.
Все же ангельское терпение требует дьявольской выдержки. И я, все так же вздыхая и смущаясь, не прекращая смотреть стражнику в глаза, резко согнула колено.
От неожиданности юноша охнул и на миг растерялся. Этого мне хватило, чтобы ударить лбом ему в челюсть и одновременно согнуть второе колено. Обхватила парня ногами за талию и резко крутанулась. Плечо опалила боль, ожидаемая, обидная, но придавшая злости и сил. Я оказалась сидящей на юноше верхом.
Меня выручило то, что сковали мне руки не за спиной, а спереди.
Не замечая одобрительного свиста черноглазого и смешков Умара, я схватила ближайший булыжник. Небольшой, но увесистый голяк тюкнул стражника точно по темечку. Пугаться, что убила молодого дракона, было некогда. Руки уже сами лихорадочно обшаривали охранника, находящегося в отключке.
— Бесполезно, — прокомментировал драконоборец.
Выглядел Умар неважно — породистое лицо украшала плеяда кровоподтеков. Да и вся его одежда была в алых пятнах, свидетельствуя о том, что так просто он пленению не дался.
— Это ещё почему?
— Ключи у старшего. Того, что ушел.