— Не переживай. В случае, если ты умрешь, я все равно выполню клятву и дотащу твое тело до ворот крепости Верхнего предела.
— Мы уговаривались о живой и невредимой, — напомнила я, с кряхтением, точно старая бабка, опускаясь на валежину.
Брок недовольно поморщился. Я же возрадовалась, что сумела так точно сформулировать свою часть договора. Ноги все никак не желали отходить, в отличие от языка, который толком-то и не устал. Потому у меня уже вертелся на его кончике очередной вопрос. Но прикусить мускул, сравниваемый у некоторых с помелом, я не успела.
Дракон же, видя, что его «обуза» вставать пока не собирается, сгрузил поклажу на землю и сам присел, вытянув ноги.
Ровно в этот момент с моего языка и сорвалось:
— Слушай, Брок, а там, под елкой, что это было? Ты сначала выглядел таким… — я замялась, подбирая точное слово. «Чудаковато» прозвучало бы обидно, а потому я охарактеризовала его исключительно по-девичьи: — милым….
Закрепляя эффект, похлопала ресничками и смущенно улыбнулась.
Дракон вздохнул.
— Просто я притворялся, Лекса, — мое имя в его устах прозвучало как-то непривычно. Холодно. Отстраненно. — С вами, людьми, обман всегда срабатывает. Вы отчего-то не желаете верить правде. Впрочем, и говорить оную — тоже. Оттого-то и подумал, что если притворюсь безобидным чудаком, то будет проще договориться. Но не вышло.
— Если бы до этого не видела тебя в шкуре и с крыльями, то могло бы и сработать, — чуть льстиво заверила я его.
Как ни странно, но внутренне вздохнула с облегчением. Отменный актерский талант у попутчика все же лучше, чем раздвоение личности.
— А ты… — начала было я, но Брок оборвал меня:
— Слушай, сиди уже, отдыхай и не лей мне в уши свои вопросы, — в сердцах выдохнул дракон.
Я поняла: если хочу услышать ответ на следующий свой вопрос, то, как ни странно, надо действительно заткнуться и переждать. Этим я и занялась.
Солнце припекало, марево спускалось на лес, и тут я почувствовала, как над моей головой проплывает не просто большая, а здоровенная туча. От ее тени стало даже не по себе.
Задрала голову и ахнула, не в силах сдержать удивления.
Над нашими головами высоко, среди самых легких перистых и кружевных, как молочная пенка облаков, проплывала армада. Более точного слова не смогла бы подобрать.
Не туча, потому что таких плотных, с прожилками черни на своем сером теле туч, пусть и грозовых, не бывает. Не пузо здоровенного линкора из верхних слоев атмосферы, который что-то забыл на грешной земле, ибо слишком рваны были его края, да и само брюхо напоминало перевернутый горный пик.
Вырванный кусок земли — пришло на ум самое точное сравнение. И этот парящий меж летних облаков остров накрывал своей тенью вершины леса, загораживал палящее солнце, что вызолотило своими лучами все окрест, даже под плотной листвою дубовых крон. В бездонной сини неба плывущий над нашими головами горный хребет показался мне страшным до жути. Он чуть качнулся в вышине и стал снижаться, на глазах увеличиваясь в размерах. Я сразу уверилась, что вот сейчас он непременно грохнется. И прямо на меня.
Что бы сделала любая до смерти испуганная девушка в моем положении? Наверняка укрылась бы от бед за единственным на всю округу широким мужским плечом. В смысле села бы обладателю оных плеч на шею. И пусть уже этот сильный и отважный разбирается с проблемой.
Но то ли я была не совсем адекватная, то ли дракон доверия у меня не вызывал… А может, всему виной была моя профессия, в которой легкие и быстрые ноги, умеющие шустро удирать, ценятся так же высоко, как и легкий слог.
Я резво вскочила, пулей подлетела к своему узлу, лихорадочно сграбастала его и, пискнув недоуменному Броку: «Беги!», припустила прочь.
Неслась не разбирая дороги, лишь изредка задирая голову, чтобы убедиться: эта громадина все ещё над моей головой. Тем неожиданнее оказалось столкновение. Я на полном ходу влетела во что-то твердое. От удара грудь обожгло болью — столь твердокаменной показалась преграда. А потом крепкие руки с силой стиснули меня в кольцо.
Передо мной стоял Брок. Холодным, чуть заинтересованным голосом с толикой ленцы он просил:
— Ну что, отдохнула? Раз так резво понеслась прочь.
Не сам вопрос, а та интонация, которой он был задан, оказала на меня действие почище ледяного водопада. Я как-то враз вспомнила, кто я, где … В общем, удирательный запал схлынул, оставив лишь страх.
Я задрала голову и, указывая взглядом на небо, выдавила из себя:
— Там…
— Ты что, никогда парящей твердыни не видела? — вот сейчас в голосе Брока было столько удивления — хоть половником черпай.
Я нашла в себе силы лишь замотать головой. Зато ящер отчего-то с облегчением выдохнул. И даже соизволил пояснить, почему:
— А я подумал, что ты решила удрать от меня. Рассудила, что с кровожадным драконом, врагом рода людского, не стоит надеяться на прочность клятвы, пусть та и скреплена небесами и…
Он говорил отрывисто, жестко усмехаясь, и все никак не отпускал меня.
— Я просто жить хотела, и не знала, что эти ваши твердыни только парят и не падают…
Последняя, к слову, действительно опустилась ещё ниже и, едва не пощекотав брюхом макушки столетних сосен, снова начала неспешно подниматься.
Дракон, препарируя меня взглядом, медленно, с расстановкой произнес:
— О парящих твердынях знают даже младенцы. Каждая вторая колыбельная об островах, что легче облаков. А ты говоришь, что в первый раз видишь… Кто ты такая? Ты вчера походя впитала в себя магию охранного контура, над которой трудились три сильных мага, чтобы заклинание сумело меня удержать. Ты говоришь странно. А сейчас вот утверждаешь, что не знаешь самых простых вещей. Кто ты?
Он задал последний вопрос так, что я захотела ответить помимо воли. Будто какая-то неведомая сила давила на плечи и шептала в уши: склонись, подчинись, прими его власть. Но только дураки и мудрецы не слушают сторонних советов.
Увы, я была из их числа и надеялась, что все же отношусь не к категории тех, кому всегда везет, а к просветленным знаниями. Помимо этого я толком не представляла, что ему сказать: проблеять про техногенный мир и свою кончину? Про то, что у меня на шее змея свернулась в металлическое кольцо? Про мертвых обозников и разбойников?
Мыслей было много, но слова застряли в горле.
Я сглотнула, ощущая, как рука дракона схватила мои волосы, заставляя запрокинуть голову и посмотреть ему прямо в глаза.
— Мне повторить вопрос?
Он крепко держал, а мне захотелось завыть от бессилия. Я шумно втянула воздух. Так, главное — не паниковать. Только не паниковать!
Нужно найти те слова, которые бы его успокоили. Один неверный взгляд, вздох, положение рук, и Брок сорвется. Я медлила, составляя единственную нужную фразу, но дракон, похоже, речам предпочитал действие. Или решил, что я выбрала упрямое молчание, и решил заставить говорить иным способом?
Он притянул меня еще ближе. Настолько, что мы делили уже один воздух на двоих.
— Скажи, чего ты боишься больше всего? — Брок заглянул в мои глаза, словно ища ответ.
Я непроизвольно попыталась отстраниться, и это выдало меня с головой.
Нет людей, которые не боятся ничего. Есть те, кто умеет прятать свои страхи глубоко и далеко, посыпая песком времени, скрывая барханами, пряча в этих дюнах свои тайны, что бы их не сумел в повседневной суете найти даже сам хозяин. Но страхи живы до последнего удара сердца их носителя. А иногда, под покровом темноты, они вылезают, как твари из бездны, чтобы напомнить о себе.
Сегодня, в ясный солнечный день, я почувствовала, что вокруг — чернильная мгла. И мне надо победить даже не дракона, а именно эту темноту, иначе она просто сведёт меня с ума.
В страхе жить нельзя. Можно только существовать. Да и то — недолго. Если страх будет стоять у тебя за плечом, постоянно нашептывая в ухо, то высосет из тебя жизнь. И не по капле, а шумными большими глотками, с причмокиванием.
Я уже было открыла рот, что бы сказать первое слово оформившейся речи, но передумала в последний момент. Страху не надо смотреть прямо в глаза, его нужно бить наотмашь. Если Брок считает, что может напугать меня, то в моих силах его удивить.
Его вторая рука уже скользила по моему бедру, задирала ткань все выше, намекая, что дракон на этом не остановится.
В голове сложится пазл: вот Брок с ненавистью утверждает, что не насильник, вот он мгновенно ставит меня на землю, словно замарался о прикосновение к моей коже… Его уничижительное «людишки» и «с вами срабатывает лишь обман»… Не будь я абсолютно уверена, что все происходящее — лишь актерская игра, что дракон не станет меня насиловать (и вовсе не из благородства воспитания, а исключительно от презрения), то не решилась бы. А так…
Я прильнула к нему. Сама. Требовательный поцелуй, который больше всего напомнил мне укус. Γубы обожгло, а на языке заиграл вкус вина и перца.
Не успела уловить момент, когда напрягшийся, замерший словно статуя дракон вдруг, вместо того, чтобы отпрянуть и начать отплевываться, ответил мне.
Его рваный вздох, пальцы, что уже не сжимали волосы, а лишь придерживали мой затылок, что бы не отстранялась, чтобы только продолжала.
Вот тогда я испугалась, что все же просчиталась. От этого моего испуга тело Брока вздрогнуло. Он сам отстранился от меня. Жадно глотая ртом воздух, словно вынырнул с глубины. Да и я была ничуть не лучше. Тяжело дышащая, с подгибающимися от страха коленями.
— Ты ненормальная, — только и выдохнул дракон.
— Сам не лучше. Думал, запугаешь? — взорвалась я. — Но все же отвращение оказалось сильнее. Не так ли?
— Победила, — честно ответил дракон. — Да, я та ещё сволочь, которая просто хочет узнать правду, но связана этой проклятой клятвой. Я не могу причинить тебе вреда. Лишь напугать, пусть и перешагнув через себя, играя роль насильника. Но ведь именно так, вы, люди, о нас и думаете. О каждом из нас.
— Белый лист, — выпалила я.