– Ты как? – спросила у Ниры, наклоняясь над ее головой.
– Ненавижу вас, – совершенно безэмоционально выплюнула она.
Краем глаза отметила, как дернулся Фирс.
– Я не маленький ребенок, сама могу разобраться со своей жизнью.
– Можешь, конечно, – серьезно произнесла я. – И обещаю, что если подобное повторится, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя вытащить. Это уже будет твое осознанное решение. После всего, через что пройдешь сегодня, ты действительно сможешь оценить все «за» и «против».
Нира не ответила. Зато слово взял Честер:
– У нее пониженный иммунитет и очень слабые стенки накопительного резерва.
– Чего? – Я совершенно не понимала, о чем он говорит.
– Кхм, в переводе на обычный… Ей желательно вообще не принимать никаких зелий или сборов, даже слабого воздействия. Про другое вообще молчу. Судя по всему, именно поэтому у нее такая реакция. В этом сборе были какие-то травы, воздействующие не только на сознание, но и на магические раздражители.
– Магические раздражители?
– Представь, что ты себе лицо перцем натрешь. Или какой-нибудь мятой. Скорее всего, оно покраснеет, к нему прильет кровь. Вот так же и со стенками. На них воздействовала особая трава, из-за которой начала приливать магия из внутреннего резерва и провоцировать возбуждение новых магических клеток.
– Я не очень понимаю, о чем ты, – произнесла я.
В лекарской магии я не то что плавала – барахталась, с трудом удерживаясь на плаву.
– Замешивала когда-нибудь тесто?
– Нет.
– Я тоже нет. Но видел, как оно поднимается, когда в него добавляют дрожжи и оставляют доходить. С магическим резервом Ниры начались те же процессы. Я могу ошибаться. Все мои познания от того, что мама – лекарь.
– Но зачем это? Зачем вообще нужны запрещенные средства такого действия? – удивилась я, но на мой вопрос никто не смог ответить.
Прошло два часа, прежде чем Нире действительно стало лучше. По крайней мере, так мы посчитали, когда она попросила что-нибудь поесть и заговорила совершенно спокойно. Без паники и лишней агрессии. Мы даже позволили ей выбраться из-под одеял, просто находились рядом и поддерживали как могли.
Соседка по комнате была слаба и после перекуса смогла заснуть без всяких снотворных зелий. Я уже хотела отпустить Честера с Фирсом на ужин, когда наступил настоящий хаос.
Началось все с тяжелого хриплого дыхания, ускоряющегося с каждой секундой, будто подруга задыхалась. После тело Ниры охватила дрожь. Сперва несильная, едва заметная. Потом подругу начало колотить так, что стало по-настоящему страшно. Мы что-то сделали не так. Принесли вред…
– Так не должно быть, – испуганно сообщил Фирс, замеряя пульс девушки. Он попытался ее разбудить, но Нира не реагировала.
Я оцепенела, но лишь на несколько секунд. Впрочем, и они могли оказаться фатальными. Решение пришло мгновенно…
– Уходите, быстро, – произнесла я, записывая срочный вестник.
– Я никуда не пойду! – попытался поспорить Фирс, но мне достаточно было бросить один взгляд на Честера, чтобы тот помог вывести парня из комнаты.
– Все будет хорошо, – сказала я напоследок. – Я напишу.
Эта минута показалась вечностью.
Оказаться наедине с подругой, которой никак не можешь помочь, – истинная пытка. Мне не удавалось собрать волю в кулак, кажется, я и сама начала трястись, как Нира. До того момента, пока в комнате не мигнул алый портал из столицы.
– Надеюсь, дело и правда срочное. Иначе его величество меня не поймет, – произнес ректор, появляясь в комнате. Развернулся к нам лицом.
Ему хватило нескольких секунд, чтобы разобраться в ситуации. По крайней мере, в самом важном ее аспекте: студентке ВАКа ну очень плохо. Настолько, что у нее изо рта идет белая пена.
Происходившее после смешалось в одну пеструю кляксу. Неррс подхватил мою соседку на руки, активировал внутренний кристалл телепортации, рассчитанный на несколько человек, – я успела запрыгнуть в него в последнюю минуту. Вспышка – и мы оказались в лекарском крыле. Почти сразу Ниру обступили лекари.
– Она что-то принимала? – набросился на меня один из работников.
– Да. Какие-то запрещенные сборы.
Я полезла в карман, чтобы достать мешочек. Но стоило взять его, как ректор тут же выхватил его, впившись взглядом в символ. Почти тут же мешочек перекочевал в руки лекарю, и нам командным тоном сообщили, чтобы мы покинули помещение и не мешались под ногами.
Сама не помню как, но я оказалась в кабинете ректора. Вроде с помощью портала, но нервозность достигла такого пика, что я очень смутно могла оценивать происходящие события.
– Эрна, давай по порядку, – устало протянул ректор, подходя к своему рабочему столу и заставляя его «выплюнуть» кружки и чайник.
– Она выживет? – невпопад спросила я. – Нира поправится?
– Скорее всего, – произнес Неррс. – Не будь у них образца сбора, который можно наскрести в мешочке, что ты принесла, шансы бы были ниже. А теперь к делу.
Я впервые за все это время посмотрела ему в глаза. Усталый взгляд, неглубокие синяки под глазами и проявившаяся щетина. Он стоял у стола, сложив руки на груди. Ждал, что я начну говорить, но я не могла. Последние несколько часов были настолько напряженными, что сейчас я попросту была не в состоянии выдавить и слова.
– Эрна, я жду, – строго произнес ректор. – Откуда у тебя эта дрянь?! И зачем ты начала принимать запрещенные вещества?! Я понимаю, твоя жизнь в последнее время совсем не сахар, но это не выход!
– Я… я не принимала! – голос сорвался от возмущения. – Просто… Знаю, что надо было сразу обратиться к лекарям, но сперва я посчитала, что мы сами справимся. Нира вела себя странно, но я и подумать не могла, что она прибегнет к… такому!
Запоздало ощутила, как по щекам текут горячие слезы, как кончики ногтей впиваются в ладони. Попыталась успокоиться, но стало еще хуже – с губ сорвался всхлип. Все, о чем я тогда могла думать, – о Нире. Хоть бы она поправилась, хоть бы с ней все было хорошо…
Ректор сократил расстояние между нами за пару шагов. И опомниться не успела, как меня крепко обняли. Могла только ощутить легкий древесный аромат, исходящий от его камзола. И руки, которые успокаивающе гладили меня по спине…
– Эрналия, пообещай, что никогда не возьмешься за эту дрянь… – прошептал он.
– Я и не… – вновь глухо всхлипнула.
– Тш-ш-ш. Все в порядке будет с твоей подругой. Но да, лекарей следовало вызвать пораньше.
– Вы… вы же ее не исключите? – задала я совсем уж глупый вопрос. Да пусть исключают, если она при этом останется жива!
– Давай обсудим это позже? – тихо предложил он.
И я мысленно согласилась. Его слова о том, что с Нирой все будет в порядке, немного успокоили. Я нашла в себе силы отстраниться. Выпутаться из этих объятий, ставших уж совсем неловкими.
– Спасибо, – пробормотала я. – И прошу прощения за истерику.
– Все в порядке. – Дарен не стал настаивать, с легкостью освободил меня и прошел к столу. Разлил чай. Бросил туда какой-то мерцающий зеленым камушек. Пояснил: – Это успокаивающий артефакт. Он насыщает любую жидкость, в которую попадает, успокоительными чарами. Моя личная разработка.
Я кивнула. Без лишних вопросов сделала глоток. Сладковатый напиток горячей волной спустился в желудок.
– Эрна, как ты? – обеспокоенно спросил Дарен. – Легче?
– Да, – уже спокойно ответила я, присаживаясь в придвинутое Неррсом кресло. – Вы же видели символ?
– Видел, – глухо ответил ректор, опираясь на стол. Он стоял буквально в полутора метрах от меня, и это расстояние вдруг показалось мне непозволительно близким. – Эрна, хочешь знать, что именно происходит?
– Да, – ответила я. А могла бы иначе? Нет.
– Но перед этим я хочу услышать твой ответ.
Прямо сейчас?! Он что, издевается?.. Это даже как-то жестоко, просить меня ответить на его ухаживания в такой ситуации.
– Господин ректор, серьезно?! Вы решили меня шантажировать? – возмутилась и уже хотела вскочить на ноги, чтобы покинуть кабинет, но Дарен поспешно наклонился. Положил руки на подлокотники, отрезая мне путь к выходу. Его лицо оказалось слишком близко, и я испуганно замерла.
– Эрналия Браунс, я говорю не про то, о чем ты подумала, – почти по слогам произнес он. – Впрочем, ты и так уже ответила. Я же спрашивал про последовательность событий, связанных с твоей соседкой по комнате.
Он медленно отстранился, буквально наслаждаясь моим смущением и смятением.
– Нира никогда не производила впечатления человека, который может использовать запрещенные сборы. Я склонна думать, что ее обманули. Вчера… когда я вернулась…
– Во сколько? – тут же спросил ректор, возвращаясь к своему предыдущему положению.
– Примерно к полуночи.
– Полуночи? – переспросил он, нахмурившись. – Если мне не изменяет память, порталом ты ушла куда раньше.
Я тяжело вздохнула и начала с самого начала. С того самого момента, когда оказалась у входа в ВАК. Ректор слушал внимательно, не перебивал. Я же в свою очередь старалась рассказать обо всем максимально точно, избегая в своем повествовании лишь подробностей диалога с Морэном. Не уверена, что эти вопросы вообще могут касаться Неррса-ректора.
– Хорошо, – после моего повествования резюмировал он.
Что именно «хорошо», я не знала. Как по мне, так хуже некуда.
– Теперь ваша очередь, господин ректор, – напомнила я, когда в кабинете воцарилась гнетущая тишина.
– Хорошо, – эхом повторил он. – Я расскажу. Только ты пообещаешь, что дальше этого кабинета информация не выйдет.
Я оскорбленно кивнула. Уж что-что, а назвать меня сплетницей или треплом сложно.
– Мой прадед, Рануил Неррс, был очень талантливым артефактором. Настолько талантливым, что за некоторые изобретения его даже лишали лицензии. В те времена власть переходила от одного рода к другому, а потому благосклонность к моему предку зависела лишь от того, кто в определенный момент сидел на троне. Карлус I – и прадеда заключали под стражу, Римок III – и он уже работает на благо короны. Впрочем, я уверен, ты и без меня хорошо знаешь все то, что происходило в те годы, из общего курса истории. Рануил Неррс мог изобретать по-настоящему уникальные, ни на что не похожие вещи, вот только многие из них были не такими уж безвредными для людей. Что уж говорить, в сферу его интересов могли попадать не только всякие бытовые всячины, но и мощное оружие. Последним и пользовались некоторые из наших правителей. Перед самой своей смертью мой прадед создал совершенно уникальную и вместе с тем универсальную вещь. Артефакт, способный высасывать из человека магию. Всю, без остатка. Более того, хранить ее в специальных резервных емкостях и наделять этой магией любого, в ком вообще есть резерв, вне зависимости от его размера. Согласись, на любой из войн такой артефакт тут же переломил бы ход сражения в сторону того, кто обладает подобной штукой. Вот только была проблема – если уж артефакт начал вытягивать магию, он вытянет и жизнь. И Рануил пришел к мысли, что это изобретение ни в коем разе нельзя обнародовать. И раз уж уничтожить не получалось – только замедлить процесс перезарядки, – то следует спрятать. И спрятать на самом видном месте, защитив особой формулой. Чтобы даже потомки не смогли подобрать ключ.