чти не обращало внимания на политические процессы в СССР. Например, совсем не был замечен арест Талантова, который с поразительным мужеством выступил против массового закрытия церквей в начале 60-х годов - и это в то время, когда о диссидентах еще не заговаривали. Началось с угроз, которые довели его жену до инфаркта и смерти. Вскоре, он был арестован, отправлен в лагерь и умер там в тот же год. Кажется, никакого отзвука не получил, в то время, когда он происходил, и крупнейший в послесталинское время политический процесс - ВСХСОна (социально-христианского союза). А в нем участвовало 20 подсудимых! Не слышно было и откликов на процесс Осипова, хотя речь шла о первом значительном бесцензурном журнале, издававшемся открыто, с фамилией редактора на первой странице! Совсем другое дело процесс Орлова - заявления министров и президентов, резолюция американского конгресса и прения в английском парламенте, непрекращающиеся статьи в западной прессе... Думаю, что такое изменение позиции Запада должно быть воспринято с удовлетворением всеми. Если есть люди, считающие процесс безупречным, а приговор ему справедливым, то они должны быть довольны, что это похвальное действие стало так широко известно. Другие же - могут видеть в дружной реакции общественности Запада признак надежды на то, что когда-то у нас такие процессы и приговоры прекратятся. А может быть, это смягчит и судьбу самого Орлова. Какое отношение государства к диссидентам Вы предвидите в будущем? Я оптимист и уверен, что когда-то возобладает единственно разумная точка зрения: что с сообщаемыми фактами и высказываемыми взглядами надо бороться публикацией других фактов и опровержением взглядов, а не лагерем и ссылкой. И по самой практической причине: потому что иначе можно прийти к заключению, что иных аргументов кроме лагеря - нет. Но страшно подумать, сколько еще процессов пройдет, прежде чем разум восторжествует. Увы, пока этот момент не виден и вдалеке. Как одно из последних свидетельств этого печального положения, хочу обратить внимание на арест 14 мая этого года Александра Подрабинека, члена рабочей комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях. Комиссия сообщала о случаях заключения в психиатрические больницы, имевших по ее мнению политическую причину, публиковала фамилии лечащих врачей и адреса больниц, обращалась с ходатайствами к медицинским властям. Подрабинек обвиняется в клевете на советский строй - это грозит лишением свободы до 3-х лет, но вполне вероятно, что (как это было в процессе Орлова) во время следствия формула обвинения будет заменена на другую, угрожающую заключением до 7 лет. Я надеюсь, что западное общественное мнение не останется равнодушным к судьбе Подрабинека, потому что уверен: речь идет об опасности, общей для нас всех, одинаково угрожающей и Западу и Востоку. То явление, с которым боролся Подрабинек, не было просто злоупотреблением властей или несовершенством законодательства. Это был вполне логичный вывод из глубоко укоренившегося, последовательно-материалистического взгляда на сущность Человека. Если в человеке не видеть большего, чем равнодействующей социальных или биологических сил, то для него теряют всякий смысл понятия вины и наказания, как они бессмысленны в применении к машине. Как испортившийся компьютер не судят и не наказывают, а чинят, так надо чинить и человека, действующего не в соответствии с заложенной программой, - для этого и существуют психиатрические больницы особого типа. Вывод этот столь неизбежен, что еще предшественник и учитель Маркса - Вейтлинг рисовал картину будущего общества "гармонии и свободы", где не будет судов и тюрем, но все "одержимые болезненными страстями" будут направляться в больницы, а неизлечимые - изолироваться в особых колониях на островах. Это - типичная Утопия, придуманная мрачным фантазером. Куда страшнее Утопия, которую создает сама жизнь: на пока еще маленькой модели показывает, что может нас ожидать в недалеком будущем. Например, когда врачи-психиатры, по-видимому, совершенно искренне, объясняют насильственно доставленным к ним пациентам, что их религиозные убеждения или критическое отношение к жизни (как говорят врачи, ОТСУТСТВИЕ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ) - это и есть верный симптом их психического заболевания. То мировоззрение, из которого вытекает этот вывод, возникло не у нас, оно произросло и расцвело на почве Запада. Поэтому я уверен, что и Западу угрожает та же опасность, быть может, только в другом облике: усовершенствование техники манипулирования человеческой психикой, превращение человека в "одномерное", лишенное духовной свободы существо. В чем Вы видите признаки унификации личности на Западе? Такая точка зрения высказывалась на Западе неоднократно и, по-видимому, разделяется многими. Например, эпитет "одномерный" подсказан мне названием книги Герберта Маркузе. Это - один образец литературы, возникшей в основном в 60-е годы. В ряде книг подобного направления убедительно высказывается такая точка зрения: массовое индустриальное общество не просто удовлетворяет потребности своих членов, но, в гораздо большей степени, искусственно создает их благодаря рекламе. Этот процесс переносится и в духовную область. Так возникает гонка создаваемых и удовлетворяемых потребностей, полностью поглощающая человека. Широкий выбор продукции материального и духовного производства на самом деле жестко ограничен рамками того, что соответствует целям общества. Благодаря этому человек настолько интегрируется в общество, что критическое отношение к принципам этого общества становится для него невозможным - не из-за внешних ограничений, а ввиду изменения мышления самого человека. Такие взгляды были идеологической основой студенческих (и, конечно, не только студенческих) волнений, охвативших почти весь западный мир 10 лет назад. Громадный размах этого движения несомненно доказывает, что оно не случайно, но вызвано какими-то глубинными и болезненными сторонами западной жизни. Другое дело, - тот выход, который предлагали "Новые левые" (например, Маркузе) - он кажется мне чудовищным и ведущим к гораздо большей деградации человеческой личности, чем этого можно опасаться со стороны индустриального общества. Но ведь так и делается история: каждый большой обман должен основываться на доле правды. И мастера разрушительной работы умеют очень тонко найти эту правду - самое больное место того общества, в котором они живут. Чем отличаются преследования инакомыслящих и унификация личности в СССР и в царской России? Зачем же мне высказывать Вам свое субъективное мнение, когда Вам очень легко узнать объективные факты? Если это интересно Вам или Вашим читателям, возьмите законы о печати, партиях, профсоюзах, забастовках, действовавшие в России в 1905-1907 годах и сравните их с известной Вам современностью. Это было бы тем более полезно, что, как мне кажется, на Западе господствуют совершенно фантастические представления о дореволюционной России! А здесь я приведу только один случай, который мне недавно напомнил знакомый юрист. В 1906 году Государственная дума оказалась в состоянии непрерывного конфликта с правительством. В полном соответствии с "Основным законом" было объявлено о роспуске Думы и проведении новых наборов. Тогда большая часть депутатов (180 человек) отказалась подчиниться этому Указу. Они собрались в Выборге, в Финляндии, где, ввиду предоставленной Финляндии автономии, находились вне досягаемости властей - и объявили, что заседание Думы продолжается. Там они выпустили так называемое "Выборгское воззвание", в котором призывали население: не платить налоги и не идти рекрутами в армию. После этого почти все они вернулись в Россию, где были отданы под суд. На суде они не признали себя виновными и использовали суд для обвинения правительства. В результате они были приговорены к трем месяцам тюремного заключения. Их речи и речи адвокатов вместе с портретами и автографами всех подсудимых были изданы в виде книги, которая тотчас поступила в свободную продажу. Поучительно сравнить это, например, с процессом Осипова или Орлова. Как, по Вашему мнению, должен строить Запад практически политику по отношению к Советскому Союзу? Есть ли у Вас принципиальные возражения против сотрудничества между Западом и Советским Союзом? Политика, я думаю, как и всякая профессиональная деятельность, требует подготовки и опыта. Какие же советы я могу здесь давать? А если бы я собрался с советами обращаться, то советовать стал бы скорее уж своей стороне, чем Западу. Принципиальных возражений против сотрудничества Запада с Советским Союзом, конечно, быть не может. Все дело в том, на какой основе это сотрудничество происходит и как конкретно осуществляется. Приведу пример конкретной формы сотрудничества, которая у меня возражение вызывает. Когда бывший премьер Великобритании Вильсон в тот самый день, как шел процесс над Орловым, подписал соглашение с советским пропагандистским функционером Сурковым и еще сказал, что он гордится этим своим действием, то тем самым он взял на себя долю вины и за жестокий приговор Орлову и за судьбу тех, кто последует за ним в этом скорбном ряду. Например, за судьбу Подрабинека. Текст по журналу "Вестник РХД", Париж, 1978, No 126.
Открытое письмо ^
Советская пресса начала беспрецедентную, массированную кампанию против академика А. Д. Сахарова. Тема считается столь важной, что все основные газеты ежедневно печатают по нескольку статей, враждебных А. Д. Сахарову, но ни одна из них не познакомила читателей с его выступлениями, вызвавшими эти нападки. Вспоминаются 30-е и 40-е годы, когда мы клеймили "гневом и позором", сами-то толком не зная, что мы клеймим. Вспоминаются и итоги тех осуждений - судьба академиков Н. И. Вавилова, Плетнева, Королева, Туполева... Враждебную А. Д. Сахарову кампанию сочли возможным открыть некоторые мои коллеги по Академии наук СССР. В своем письме они квалифицируют выступления А. Д. Сахарова как "глубоко чуждые интересам всех прогрессивных людей", утверждают, что его деятельность "в корне чужда советским ученым". В отличие от моих коллег я не уполномочен ни советскими учеными, ни всеми прогрессивными людьми говорить от их имени. Элементарная добросовестность ученого оставляет мне лишь одну возможность - высказать свое личное мнение о деятельности А. Д. Сахарова. Я считаю, что последние годы жизнь Андрея Дмитриев