Но стихия уже несла ее на залитое ласковым октябрьским солнцем Пиренейское побережье. В теплые волны Атлантики. На тихие извилистые улочки Севильи и роскошные проспекты Барселоны.
Десять дней. Целая жизнь, наполненная солнцем, сияющим в пронзительной высоте небом, постоянно меняющимся морем. Волнующими событиями. Яркими впечатлениями. Ощущением полного бесконечного счастья. И надежды…
Шопинг — ну как без этого — Ира отложила на последний день.
— Глупо, — убеждали компаньонки. — Пока надумаете, выбора не будет. Наши уже по полной затарились.
Она улыбалась в ответ. И убегала в музей Пикассо или знаменитый Барселонский аквариум. Торопилась осмотреть Готический квартал и крепость Монжуик. Смеясь над собой, на ломаном английском уговаривала таксиста довезти ее до парка Гуэль. Наслаждалась каждой минутой прогулки по бульвару Рамбла. Каждой клеточкой — или из чего там состоит наша душа — впитывала невероятные красоты древних городов.
Странно, но ноги не знали усталости. Глаза позабыли об очках, наслаждаясь яркими красками внезапно обретенного лета. А сердце наполнялось любовью к неописуемо прекрасной и гостеприимной стране…
Вечером, накануне отъезда, Ира сидела в открытом кафе неподалеку от отеля. Сидела просто так. Неспешно отпивала из бокала легкое молодое вино. Раскладывала по полочкам накопившиеся за десять дней удивления и восхищения. Невольно складывала новые знания в будущие уроки. То-то удивятся ее ученики!
Надо же! Простая училка — и на тебе — в Испании побывала.
Улыбалась. Щелкала кнопкой телефона, просматривала отснятые кадры. И откровенно блаженствовала. Просто так.
Случается такое иногда. Вроде бы ничего особенного — просто вечер, просто хорошее настроение. А в душе расцветают поля тюльпанов, взлетают ввысь десятки белых голубиных стай, порхают мириады бабочек, звенит весенней капелью духовой оркестр, а то и церковные колокола увлекают малиновым звоном в непостижимые уголки мироздания.
Ира чувствовала, что именно этот вечер будет помнить бесконечно долго, перебирать и смаковать в памяти нежнейшим вкуснейшим блюдом. Именно эти минуты будут наполнять ее силой и покоем. Вдохновлять на важные решения, большие и малые подвиги.
Она обвела взглядом застеленные клетчатыми салфетками столики. Удобные плетеные кресла. Ярко освещенные пирожные в витрине. Цветы в литых чугунных стойках. Кстати, это что за прелесть? К ней отовсюду тянулись темно-зеленые глянцевые листья-ладони. Их обратная сторона была бархатистой, глубокого цвета бордо. Почти как вино в бокале.
Ира не удержалась. Погладила холодный пятнистый глянец. Потом бордовый бархат. Почувствовала исходящее от него тепло. Маленький символ уходящего в прошлое чуда.
— Calathea, Senora Dona! — поклонился пожилой официант. — Felicidad, Fornuna!
Она поняла. Символ счастья. Тут и слов не надо. Так хорошо она себя давно не чувствовала. Так покойно. Так беззаботно. Так счастливо.
Ира поблагодарила мужчину и попросила еще один бокал. Ей хотелось чего-то большего. Безудержной смелости. Интриги. Сумасбродства. Легкого флирта. Головокружения.
Хотя нет, последнего точно не хотелось. Особенно после трех месяцев боли и страха. И ожидания конца. Нет! Об этом лучше не вспоминать! Да, не вспоминать. Постараться отложить до возвращения домой. Ведь удавалось все эти дни, удавалось. И теперь удастся!
Официант принес вино и завернутый в салфетку отросток калатеи. Снова поклонился, что-то сказал. Впрочем, она все поняла: на память. Хотя она и так ничего не сможет забыть.
И все-таки… Она благодарно улыбнулась, заговорщицки приподняла бровь, сделала едва заметное движение рукой. Черные глаза под смешной белой шапочкой загорелись, губы растянулись в счастливой улыбке. Как мало нужно порой для счастья!
Вино так и осталось нетронутым. А неожиданная спутница сопроводила Иру на долгой прогулке по набережной. Затем была поставлена в высокой стеклянной вазе у изголовья. И уснула вместе с ней, до рассвета свернувшись в бархатный бордовый рулон.
Наутро Ира отправилась по магазинам. Следовало подыскать мужу, дочери, подругам что-то приятное на память о поездке. Можно было не скупиться. На карточке лежала когда-то отложенная на шубу приличная сумма. До шубы, конечно, не дотянуть, но на туфельки Аленке, галстук Ванечке и свитер мужу хватит за глаза. Себе Ира решила купить какой-нибудь оптимистически раскрашенный шарфик… тоже за глаза…
Ее мечта предстала перед глазами неожиданно. На третьем часу бутикового променада. Такая же мягкая. Такая же пушистая. С тем же жемчужно-молочным отливом. И даже с тем же шикарным воротником-шалькой.
Она оторопела. Мираж?
— Ликвидация коллекции, — толкнула Иру в бок соседка по номеру. — Ловим момент! Задаром зимние шмотки отдают! И какие! Mi madre! А я-то уже практически на мели!
Она еще что-то говорила, куда-то тянула. И пыталась выудить у знакомых лишние триста евро. Но Ира уже ничего не видела и не слышала. Подплыла к манекену. Прикоснулась к переливающимся складкам шубки. Неужели…
Триста пятьдесят? И правда даром. Жаль, что шубка сорок четвертого. И супермини. Не судьба. Или? Ира встрепенулась, зацепившись сознанием за новорожденную мысль. Потянулась за карточкой. Нашла взглядом продавщицу.
— Плиз, сеньорита. Я беру. Да, эту…
А в глубинах только что разочарованной души все тот же оркестрик выписывал торжествующие фуги. Она сделала это! Смогла. Успела. Попала в самое яблочко!
— Кому берете? — сунула нос в кассовую зону вездесущая соседка. — Молодежка ведь. Но какая!
— Дочку хочу порадовать. Аспирантуру в этом году оканчивает. И квартиру строит — экономит на всем. Сделаю подарок.
— Такую мамочку на руках носить надо! Норка в двадцать с хвостиком! Уважаю. Я-то себе лично на рыську наскребла. По сусекам. Не Бог весть что, но у нас трижды столько заплатишь и купишь ширпотреб. А тут с лейбочкой. Фирма! И сидит как…
А Ира уже летела сквозь время и расстояние. Домой! Скорее бы! И как же Аленка обрадуется! Можно было бы, конечно, и себе что-нибудь присмотреть. Кажется, каракуль был неплохой. И что-то еще. Вот только к чему? Пенсионерка, да еще и с диагнозом. Тут бы мутон доносить…
— Обойдусь. Сто лет она мне нужна, эта шуба. Скоро вообще на пуховики перейду — легко и тепло — то, что надо. А вот дочка выносит эту красотку по полной программе.
Она еще осилила генеральную уборку и перестановку в гостиной. Потом перевезла все комнатные цветы в ставшее за три месяца родным отделение.
— Балуете вы нас! — охала и ахала, разглядывая шикарные папоротники и орхидеи, заведующая.
— Не вас, а пациентов, — усмехалась Ира, выставляя цветы на подоконниках в холле больницы. — Пока здесь лежала, на стену от тоски кидалась. Взглядом зацепиться не за что. Так пусть другим хорошо будет. И мне заодно. Станислав Ильич намекал, что пора.
— Отдохните с недельку. Он в отпуск ушел. А там позвоним. Придете, сделаем анализы. И будем решать, что дальше делать. Сами-то определились?
— Почти. Выбор, как я понимаю, у меня весьма ограничен.
— Только не хандрить! К нытикам болячки как банный лист к мокрой заднице липнут. Простите за грубость. И давайте уж на позитиве держаться. Придете, устроитесь. Будете вон цветочки свои поливать. Глядишь, и обойдется. А пока гуляйте! Еще раз спасибо за подарок.
— Все-таки решилась на революцию, — качал головой супруг, осматривая кардинально изменившееся помещение. — В принципе, мне нравится. Особенно это…
Он указал на стоящую у окна калатею. За три недели со времени приезда росток успел укорениться и разродиться тремя роскошными листьями. Теперь цветок достигал полуметра в высоту и радовал глаз зеленым глянцем и бордовым бархатом, напоминая хозяйке о теплом испанском вечере, ставшим переломным в ее жизни.
Ира улыбалась своему испанскому другу. То и дело касалась листьев. Тихо разговаривала с ними. Беспокоилась, как бы не пропал красавец за время ее отсутствия. В сотый раз проговаривала мужу правила ухода.
Заранее сдала анализы. Потом долго собиралась. Складывала вещи. Выбирала книги. Скачивала с интернета любимые фильмы. Просила дочь присмотреть в магазине парик. Так, на всякий случай. Мало ли…
— Рад видеть, — кивнул ей при встрече Станислав Ильич. — А почему с вещами?
— Это чтобы по сорок раз родных не дергать.
— А чего их дергать? Вам, милочка, я только дневной стационар прописал. На две недели. Курс реабилитации. Пара капельниц, десяток укольчиков, кое-что из ноу-хау.
— Но как же…
— А вы практически здоровы. Анализы — хоть в космос отправляй. На досуге секретом поделитесь, как вам удалось выбраться из наших диагнозов. Сколько живу — не устаю удивляться подобным случаям. Чем лечились?
— Наверное, счастьем.
— Ну это точно срабатывает! Вещи пока в дежурке оставьте. А сами — в процедурный. Вот направление. Увидимся!
В конце второй четверти она вышла на работу. Зима выдалась ранняя. Снежная и морозная. Мутон пришелся как раз кстати. Аленка вовсю щеголяла в новой шубке, не уставая зацеловывать маму при встречах и разглядывать себя во всех попадающихся на пути зеркалах и витринах.
Калатея выпустила десяток новых листьев и радовалась жизни в центре обновленной гостиной.
А сама Ира не уставала удивлять своих учеников рассказами об Испании. И частенько заглядывала на сайты туристических фирм, выбирая тур на двоих — уж очень хотелось мужа выгулять, а то и детей, если сложится, — на следующий год. Склонялась к Байкалу — уж очень хотелось вживую осознать его величие. Или Азербайджану. А может быть, Грузии. Теперь ее выбор состоял из сплошных позитивных вариантов.
Новая жизнь старой тети Муси
Соседки проводили взглядом пролетевшую мимо подругу и вернулись к разговору: