Что же впереди? Инвалидная коляска и морщины-пятнышки от макушки до пят?
А тут еще на работе проблемы… Нет, с моими профессиональными компетентностями все было в полном порядке. И с коллегами я поддерживала ровные, практически дружеские отношения. Просто сменился начальник. И молодой хлыщ, прибывший на место галантного Сан Саныча, сразу расставил все точки над «i», отделив зерна от плевел изящным движением холеной руки:
— Милые дамы! Я все понимаю, но попрошу не злоупотреблять прекрасным постбальзаковским возрастом и снизить количество дней, проведенных на больничных, до минимума. У нас оптимизация, в которую соцзатраты абсолютно не вписываются.
— Можно подумать, молодые на больничных не сидят, — прошептала мне на ухо напарница Роза Михайловна. — Еще как сидят — то на сохранении, то дети болеют. А про них в этом чудесном спиче ни слова. Им, значит, можно.
А я обиделась не столько на «постбальзаковский», сколько на равнодушный взгляд вполне привлекательных, и главное — мужских глаз. И это после двух выходных, визита к парикмахеру и новой блузки! Что-то будет дальше!
Я вышла на балкон. Осень буйствовала во дворе ослепительно яркими красками, совершенно не свойственными увяданию. Солнечное сияние усугубляло цветовые эффекты. Природа, казалось, пустилась во все тяжкие, чтобы поразить свое строгое небесное начальство неземной красотой и соблазнительностью. Впрочем, осени никто не намекал ни на возраст, ни на оптимизацию. Шикуй, упорствуй, не уставай удивлять!
А мне… Мне становилось страшно. Что там впереди? Болезни, бессилие, вызывающая жалость и отвращение внешность, перекошенная возрастом фигура?
— Не хочу. Не хочу! Не хочу!!!
— Ты чего там бубнишь, милочка? — послышалось откуда-то сверху вместе с очередным музыкальным напоминанием о возрасте. — Давай-ка ко мне!
Ну конечно! Вездесущая Алиция! Только ее мне не хватало!
— Спасибо, Алиция Валерьяновна, — повернулась я к соседке, — но у меня дела.
— На пенсии свои дела переделаешь, а пока — лови момент! У меня сегодня кавалеры суперские. На любой вкус и цвет. А дам — раз-два и начинай считать сначала, — не унималась любительница активного коллективного досуга. — Томка заболела, у Ритули внук на руках, Мариночку где-то носит. Выручай, милочка, я в долгу не останусь.
Я прикинула — до ужина почти час, муж задерживается в гараже, стирку можно отложить на завтра. И потом интересно, как они умудряются по три дня на неделю дискотеки устраивать? И зачем? И старые — Алиции уже за семьдесят, остальным не меньше, — и больные, и жизнью битые. Казалось бы, сиди себе тихонько у телевизора да наблюдай за красивой киношной жизнью. Ан нет, ходят друг к другу в гости как на работу. Трепыхаются вопреки поставленному жизнью хроническому диагнозу.
— Ладно, не буду портить отношений с соседкой, — решила я. — Пойду понаблюдаю за жизнью пенсионеров. Опыта наберусь. Гипотетически окунусь в собственное будущее.
Захватила из стратегических запасов вафельный тортик, бутылочку мартини. И поднялась к Алиции Валерьяновне. На часок.
А засиделась допоздна.
Компания подобралась теплая. Задушевные разговоры. Шелест альбомных страниц. Всплески воспоминаний. Обсуждение насущных проблем и удач. Красивые долгие тосты. Рассеянный тусклый свет тканевого абажура. Сдержанное мерцание старого хрусталя. Печальная напевность все тех же осенних мелодий…
Я не уставала удивляться — какие же они смешные, эти старушки. И милые. А некоторых и старушками назвать язык не поворачивается — кудряшки тонированы оттеночным бальзамом, губки подкрашены, тени на веки положены. Тут кружевная блузочка, там тонко вырезанная камея, здесь элегантная нитка жемчуга. Шали, кокетливые обручи, давно вышедшие из моды ювелирные украшения смотрелись на собравшихся дамах вполне органично. Да и кавалеры мало в чем уступали — тщательно выглаженные сорочки и костюмы, пестрые галстуки, аромат парфюма…
Мне удалось станцевать несколько танцев с прекрасным партнером. Удалось — самое правильное слово для описания моих ощущений. Давно я не получала такого удовольствия!
Как же он старался! Как уверенно и бережно вел партнершу. Как чувствовал музыку. Как ловко лавировал среди танцующих пар. Казалось, мы слились в одно целое. Исключительно в мелодии, безо всяких поползновений в прочие сопутствующие слиянию стороны.
Растворились в музыке и голосах незнакомых мне певцов и певиц. Рассыпались по ступенькам, ведущим в вечность. Только музыка, простая и завораживающая. Только проснувшаяся от многолетней спячки пластика. Только настроение… и осень…
Последняя звучала и расточала ароматы в волшебном мире, куда я попала совершенно случайно. Щедрая и роскошная, в ломтях спелого арбуза, сизом налете виноградных гроздьев, пряно пахнущем молодом вине. В томных оттенках пушистых астр. В улыбках на морщинистых, но все равно обаятельных и привлекательных лицах. В сиянии глаз и доверительности разговоров…
Я ушла по-английски. Не хотелось мешать. Да и не нуждались в прощании эти веселые и энергичные старики. Да и старики ли? Таких танцоров поискать. А певуний. А увлекающих рассказами собеседников. А своеобразных, но таких притягательных модниц. А…
Я проплыла мимо своей двери на неведомо откуда взявшихся крыльях. Спустилась во двор. Здесь вовсю царил вечер. Он приглушил цвета и звуки. Наполнил воздух особым вкусом и смыслом. А я даже не догадывалась, что запахи могут иметь смысл и вкус! Да что там! Сейчас я могла попробовать их на ощупь!
«И ощутить сиротство, как блаженство…» — напомнил о себе магнитофон наверху.
Господи, как же хороша бывает порой осень! Терпкие запахи, мягкие оттенки, головокружительная свежесть.
Я прошла по аллее, собирая в букет загадочно поблескивающие в свете фонарей листья. Кленовые, каштановые, тополиные. У поворота на проспект наткнулась на куст боярышника. Не удержалась, сломала ветку. Полный комплект!
Повернула к дому. По пути дурашливо кружилась в полувальсе-полутанго, напевала себе под нос запечатленные в памяти мелодии сегодняшней вечеринки. Наслаждалась ее послевкусием. И зарядом оптимизма, полученного от гостей Алиции Валерьяновны. Ей за семьдесят. Моему партнеру по танцам почти восемьдесят. Бабуля с вуалькой на шляпке разменяла девятый десяток.
Я понимала, что не все так чудесно и радужно в их жизни. Но не от этого ли так ценят эти люди каждый миг, каждое проявление этой самой жизни? Как умеют поймать и продлить мгновения капризного стариковского счастья.
— Похоже, нам сегодня не до ужина, — муж нечасто проявлял проницательность. — С чего вдруг цветы и улыбки? О, и вино? Дорогая…
— А в чем дело? Я уже большая девочка, имею право на маленькие глупости и капризы, — ответила я и гордо (чуть пошатываясь, хотя вино здесь было совершенно ни при чем) прошла мимо. — Вазу принеси. И воды налить не забудь. И еще, знаешь что? Завтра закажи путевки в свой санаторий. Хочу насладиться роскошеством золотой осени без помех.
Думаю, не стоит добавлять, что ежедневные дискотеки, массаж и что там еще — придутся весьма кстати в налаживании контактов с новым витком моей жизни. Сколько там еще осталось? Лет двадцать, тридцать, а хотелось бы все сорок! В переводе на дни, а лучше на часы получается приличная толика счастья. Главное, не ныть, не сетовать на лучшие годы. Главное — научиться наслаждаться тем, что дает нам Бог, судьба или природа.
— А как же твои любимые курорты? — в дверях появился супруг.
Единственный и такой милый в своей наивности!
— А на любимые курорты поедем в мае, вторую часть отпуска еще никто не отменял.
«На ковре из желтых листьев в платьишке простом…» — вновь ожил соседский магнитофон. Вечеринка у Алиции продолжалась. Хорошо бы подольше, наверняка под такие мелодии сладко спится. Отчего-то мне очень хотелось поскорее лечь в постель.
А с ужином муж и сам справится…
Дома
Петровна улыбалась практически всю обратную дорогу. Предвкушала свой триумф у приятельниц. Еще бы! На юбилей дети сделали ей королевский подарок: всей семьей отправились в Египет. «Аll Inclusive» плюс шикарный экскурсионный пакет!!!
Да что там! Первый раз в Египте. Вообще первый раз в Африке.
«Дай Бог не последний!» — мысленно крестилась Петровна на тамошние соборы, не слишком разбираясь в нюансах вероисповедания египтян. Потому что о чем-то несущественном (с ее точки зрения) в таком благословенном богами месте думать не хотелось. Наоборот. Хотелось быть легкой, бодрой, веселой, молодой, с долгим и светлым будущим.
И пусть в прошлом теплые моря у нее не случились, зато в настоящем — сразу два. Да какие!
«Средиземное! Красное! Пальмы. Рыбки. Пирамиды, — в которой раз смаковала она предстоящий разговор с подругами. — Да у Раечки с Ольгуней челюсти повыпадут. А Нюточка от зависти если и не лопнет, то воздушным шариком на весь вечер надуется».
— Петровна, вам соку или винишка сухого? — осведомился сидящий напротив зять.
— Винишка. Белого. Немного, — позволила недавняя юбилярша. — Мне еще до дому добираться. Надо в форме быть. Хотя… добавьте еще, отосплюсь за три оставшихся часа.
Предупредительная бортпроводница мило улыбнулась пассажирке, поставила на откидной столик бокал и блюдце с сыром и фруктами.
Вот это сервис! Сначала прекрасный обед. Теперь легкий перекус с напитками. Ни тебе готовки, ни горы посуды в мойке.
«Вот так бы всегда, — лениво вились мысли вчерашней курортницы. — За десять дней я так расслабилась, теперь с трудом представляю, как в привычный ритм войду. Дома-то весь сервис на мне…»
Вообще-то она планировала отоспаться денек, в себя прийти. По магазинам пройтись, затариться на перспективу. Холодильник-то перед отъездом отключила да вымыла.
После маршрутки, доставившей ее из столицы в родной Гродно, все-таки прилегла. И даже задремала. Однако вскоре подхватилась. Потянулась за телефоном, мимолетом удивляясь ставшему привычным за время юбилейных каникул сну. Волнующему и непонятному.