Если честно, то остерегалась баба Зина походов в лес по причине родившейся в душе осторожности. Имеющей на то веские поводы. Деревня старела. Вымирала потихоньку. Любителей тихой охоты становилось меньше. Тропы зарастали бурьяном да высоким малинником. Зверье лесное осмелело, выходило теперь чуть ли не к домам. Походи в одиночку по тем кустам — не то, что инфаркт заработаешь, можешь к волкам на обед попасть. В качестве главного блюда.
А ягодницей баба Зина была в свое время знатной. Вторую зарплату из лесу приносила. Весной на травах да цветах Остринский базарчик в своей власти держала. Летом — на ягодах да грибах прилично зарабатывала. Осенью бруснику и клюкву в самый Щучин, а то и в Гродно возила. Детей одной поднимать пришлось. Те после школы в городе осели. Тут и квартиры справить следовало. И машины купить.
— Чтобы не хуже людей жили, — объясняла она товаркам свою нехитрую материнскую позицию.
И моталась, как костяшка на счетах, — из дому на ферму, потом обратно, потом в лес, потом снова на ферму. С утра в выходной — на рынке, в середине буднего дня у дороги торговала. Так и жила.
— Пока силы имела. А теперь что? И годы не те. И дети устроились неплохо. Потому что домой теперь редко заглядывают. А что тут возьмешь? Разве что сала прошлогоднего шматок. Да и внукам теперь не до деревни. Они по кружкам да студиям городским время проводят. Может, и правильно делают. Толку-то с этой деревни…
Когда племянник ей Байкала привез, и слушать не хотела:
— Куда я такую животину дену? Как прокормлю? Я ж от своей живности избавилась давно. Сил нет коров да свиней охаживать. Собака сдохла года три как. От старости. Так я новую и заводить не стала. Чего у меня красть? Разве кур. Так теперь народ и понятия не имеет, что с живой курицей делать надо. Они ж только в магазине кур тех видят. В разобранном виде.
Покричала, а псину приняла. Жалко стало. Не бросать ведь живое существо на произвол злодейки-судьбы. Хозяина, двоюродного брата ее, дети в город забрали — немощен стал Эдик. За домом приглядывать собирались. А собаку-то просто так не кинешь.
— Едой собаку обеспечим. Будет повод к Вам почаще заглядывать, — расписал племянник совместное светлое будущее. — Гостинцы привозить. Да новостями делиться. А Байкал — пес толковый. Хорошим сторожем будет. И другом верным. С собой бы взяли. Да у нас квартира маленькая. И собачка имеется. Не уживутся. В общем, выручай, теть Зина.
И она выручила.
Неделю они с Байкалом присматривались друг к другу. Баба Зина не торопила. Поесть принесет. Соломки сухой в будку подкинет. Воды в миску плеснет. Пару слов бросит. Все больше про погоду. А о чем еще с незнакомым псом разговаривать?
Байкал держался независимо. Ворчал на новую хозяйку. Порыкивал. Прохожих грозным лаем провожал. Иногда позволял себе повыть на луну. Баба Зина с его воем свыклась. Ночи теперь не казались такими долгими и одинокими.
А время шло, стирая границы. Две одиночки медленно, но верно превращались в пару. Странную, но ощутимую посторонним глазом. Пес уже не сторонился хозяйки и повиливал хвостом при ее появлении. А баба Зина отваживалась почесать того за ухом во время кормежки.
— Прогулять бы пса, — вздыхала она, вспоминая привычки сына, в детстве известного собачьего фаната, — а то целыми днями вокруг будки орбиты себе выписывает. Может, потихоньку до леса бы добрели. А там по заветной тропинке…
Сердце замирало от предвкушения встречи со знакомыми полянками. Руки сами собой тянулись к припечку, где пылились ягодные кузова и грибные корзинки. Ох и нелегко расставаться с давними привычками. Особенно любимыми.
— А мы и не собираемся, — подмигнула баба Зина Байкалу. — Нам бы до околицы сначала без приключений добраться. Потом до поворота на Ляцевичи. Потренируемся маленько, а там до ягодного сезона рукой подать. Ох и соскучилась я по чернике! Слушай, внучок, а давай прямо завтра и начнем? Чего доброе дело откладывать?
Байкал вильнул хвостом, одобрительно тявкнул и осмелился подняться на три ступеньки, ведущие в хату.
— Не балуй! Сказала: завтра. И за околицу, а не в сени. Разницу улавливаешь?
И не выдержала: натянула боты, повязала теплый платок и взялась за собачью цепь. Отпустить пса без контроля не решилась. Пока.
— Войдешь в доверие — будет тебе на прогулках свобода. А пока гуляем по Чехову: ну чем не дама с собачкой?
До околицы дошли быстро. Жаль, не встретили никого — для такого случая припасла баба Зина пару шуток, на какие смолоду была охотницей. Зато их диалогу никто не помешал: Байкалу довелось узнать о семи рецептах варки черничного варенья.
— Завтра до развилки дойдем, — пообещала ему хозяйка, поворачивая к дому. — Заодно секреты ягодных наливок вспомним, чтобы времени даром не терять.
Байкал обреченно вильнул, поглядывая на далекие верхушки елей. А баба Зина смотрела вперед. Дома ее ждала стирка. И уборка. И требующие мелкой починки кузовки. Наверное, с них и нужно начинать.
На щеках старой ягодницы зарозовел румянец, губы тронула мечтательная улыбка. Кажется, стирка подождет. Хотя бы до завтра…
Очень теплый листопад
— Осень… — выглянула в окно Зоя Васильевна, поежилась, вздохнула и отпила из кружки горячего какао.
Осень она не любила. В промозглой осенней сырости и темноте обострялись хронические болячки пенсионерки. Суставы начинало крутить, спину ломить, голова тяжелела и кружилась, давление скакало, а ноги мерзли.
Спасалась Зоя Васильевна травяными настоями, мазями да таблетками, записывалась на физиопроцедуры и массаж. Подстраивалась под сына — тот привозил ее из поликлиники после работы.
— Туда еще как-то доберусь, — оправдывалась она, в очередной раз обращаясь к сыну с все той же просьбой, — а назад тяжко. Темно. Автобусы редко ходят. Пока дождешься — вся польза от лечения выветрится успеет.
— Да ладно, ма, — отмахивался тот. — Что я, не понимаю? Нужно, значит нужно. Ты меня с сестрой в свое время по врачам возила. Теперь наша очередь. Лечись на здоровье! Подстрахуем. Сами не сможем забрать — такси вызовем.
Дети не подводили, хотя и считали, что не осень виной маминым сезонным хворям, а обыкновенная хандра. Деятельная по натуре, Зоя Васильевна скучала по скамейке во дворе, по уютным стариковским посиделкам. По ласковому солнышку и долгим сиреневым сумеркам. Тосковала по детскому гомону и собственноручно разбитым во дворе цветникам.
Почти три сезона на ее долю выпадали лишь домашние хлопоты, поездки в поликлинику да вид из окна. Поневоле затоскуешь.
— А ты придумай что-нибудь, — советовала дочь, — такое осеннее-объединительное. Чтобы старики и старушки развлеклись. Ты же у нас прирожденный организатор. Помнишь, в детстве походы семейные устраивала для всего подъезда? На работе крутые вечеринки затевала. Каждый отпуск нам дарила грандиозное приключение. Включи свой впавший в спячку креатив!
Зоя Васильевна пыталась. Приятельниц в гости звала на посиделки. В интернет с внуком выходила, чтобы новенькие интересные идеи подсмотреть. Подходящий повод для объединения соседей не давался в руки.
— Так и осень кончится, — ворчала она, наблюдая за кружащимися в небе кленовыми листьями, — а я все на какао да на электрофорез налегаю. Может, групповой курс массажа организовать? Нет, не получится: там только пять столов и семь массажистов, образуется очередь. Ильинична распсихуется, Петрович вообще не пойдет. Разве что на лечебную физкультуру всем домом записаться. Опять же…
Идеи выстраивались и подвергались разрушительной критике. Пальцы гладили теплую глянцевую поверхность кружки. Нос с наслаждением ловил запах какао и сдобы. А глаза следили за нервными телодвижениями дворничихи, тщетно пытающейся навести порядок на детской площадке.
По периметру двора высились пестрые горы палой листвы, а разноцветный кленовый листопад не унимался. Яркие желто-красно-оранжевые пятна шлепались на черные асфальтовые дорожки, как детские рисунки мелками на школьную доску. Мелкий сентябрьский дождичек без устали укреплял композицию.
— Домой бы шла, — ворчала на дворничиху Зоя Васильевна, — полдня без толку мокнешь. Одной все равно не справиться, надо бы девчат…
Зоя Васильевна замерла, не окончив фразы. В голове вырисовалась новая идея. Неожиданная. И вполне реальная. Чтобы не сбиться с мысли, старушка отставила в сторону свой какао и взялась за блокнот, где хранила всевозможные рецепты. Отыскала чистую страничку и принялась набрасывать План.
Улыбалась. Задумчиво разглядывала потолок. Что-то зачеркивала. С чем-то не соглашалась. Чему-то радовалась. Закончила, когда двор погрузился в глухую темноту. Глянула на часы:
— Ничего себе, ужин пропустила! И любимый сериал.
Засуетилась. Разогрела запеканку, остатки какао. Устроилась у телевизора смотреть новости. Потыкала вилкой в тарелку и вернулась к своим записям. Новости и какао остались невостребованными.
— Зато время с пользой провела, — подвела она итоги дня перед сном, — такую программу придумала! В свое удовольствие нафантазировалась. Думаю, не только в свое.
Утром на всех подъездах дома появились кленовые листочки, вырезанные из разноцветной бумаги. С приглашением:
«Всех скучающих и тоскующих по общению жителей приглашаю на чашку горячего какао и пирог с грушами по случаю листопада.
Начало встречи в 15.00 в большой беседке.
При себе иметь инвентарь для уборки листьев, чашку с блюдцем и хорошее настроение».
К двум часам Зоя Васильевна вынесла в беседку накрытый салфеткой пирог, пакет с яблоками и два термоса с какао. Разослала скатерку, поставила угощение. Полюбовалась на заранее украшенный осенними букетами стол. Одобрительно кивнула и взялась на метлу:
— Пока народ соберется, я дорожку обмету. А там уж хозяйничать у стола буду без помех.
Немножко переживала — а придут ли. Старики — народ капризный. Кому печень радоваться не дает, кому артрозы-ревматизмы, кому любимая передача.