Еще одна «текстуальная» сцена — подача Кугановым прошения о вступлении в партию. Фильм опускает саму процедуру, но показывает результат партийного заседания, где принимается роковое решение. Зритель читает текст ошибки, рекомендацию комитета, и видит щель в стене. Позже Куганова рекомендуют на военно-строительные работы; снова мы читаем рекомендацию и видим, как искривляется пространство.
Текст благодарности Куганову. «Партийный билет» (1936)
Текст в фильме — «антифильм», он оставляет злу возможность вносить свою деструктивную неясность. В любом тексте есть существенные ошибки, существенные — значит невидимые, таким образом любая из них может повлиять на наше восприятие реального как образа. Иногда это влияние может действовать так сильно, что способно пошатнуть онтологию нашего присутствия в Утопии, превратить для нас ее образ в мерцание. В частности, чем слабее образ, тем более мы субъективны (абсолютная субъективность, в концепции Гегеля, может существовать только в отсутствие образа как такового). Кроме того, для утопического несубъекта ослабленная визуальность расчищает путь к его субъективности, следовательно, к его ложному эго. Анна прошла этот путь, но, пройдя через реонтологизацию собственной веры, приобретает новое зрение. Она разглядела своего мужа, она в конце концов узнала, кто он есть.
«Счастье»,[333] режиссера Александра Медведкина — немой фильм, вышедший на экраны в важном для сталинистской цивилизации 1935 году[334].
Бедный крестьянин Иван/Хмырь (П. Зиновьев) живет в маленькой лачуге и возится на своем участке. Жена (Е. Егорова) отправляет его на поиски счастья[335]. По пути он встречает попа и попадью, они неуклюже дерутся друг с другом за кошелек, набитый деньгами. Кошелек падает в руки Ивану. Он возвращается домой. Счастливая чета покупает старенькую лошадку и плуг, обрабатывает землю и собирает урожай. Но счастье не приходит. Чета встречает попов и офицеров, которые пришли собирать налоги, а также мошенников, желающих украсть все их добро. Измученный Иван решает умереть. Он ложится в гроб и закрывает глаза. Он — бедный простак. Снова появляются все те же персонажи, вытаскивают его и затем отправляют в армию. Интертитр гласит: «и пороли ж Хмыря 30 лет и з года; и расстреливали его на 12 фронтах, 7 раз убивали в Карпатах».
Драка за кошелек на дороге
Иван возвращается в свою деревню, пытаясь начать новую жизнь. Его жена работает в колхозе, соседи счастливо строят социализм; он работает водовозом. Затем, как никчемный человек, он превращается в индивидуалиста и подворовывает в колхозе. Позже в этом же колхозе он служит охранником амбара. На дежурстве Иван засыпает. Враги запирают Ивана и обкрадывают амбар. Крестьяне спасают амбар, но выгоняют Ивана за беспечность. Однажды кулак подговаривает его поджечь конюшню. Иван отказывается от плана и вместо этого спасает лошадей. Теперь он — герой. Вместе с женой он едет в город, где приобретает красивый костюм. По пути назад Иван и его жена хохочут над двумя оборванцами, пытающимися поделить его лохмотья, оставшиеся на дороге.
Этот фильм — почти сказочная история; Иван — это фольклорное имя неуклюжего парня, который оказывается умным, храбрым и удачливым. Но в этом Иване (Хмыре) уживаются как минимум две фольклорные фигуры, позже превратившиеся в фигуры комедии: Арлекин и Бригелла, последний связан с бомолохом, хитрецом-простаком из древнегреческих комедий. В начале фильма Иван более схож с Арлекином, неудачником и несчастливцем, которого то и дело все норовят обмануть.
Иван на лошади
Иван и его жена вспахивают землю
Он всегда страдает от человеческих пороков. Однако ближе к концовке фильма Хмырь постепенно обретает некоторые черты Бригеллы, персонажа комедии дель арте, чье имя писатель Джакомо Орелье возводит к итальянским глаголам brigare — «интриговать» и imbrogliare — «надувать»[336]. Бригелла — не терпеливый объект насмешек и унижений, а часто хитроватый задира, который вполне может постоять за себя, при случае что-нибудь стащить или с кем-нибудь подраться, если этот кто-то не слишком силен и социально важен. Иван дерется не ради себя, и в этом он Бригелла с социалистическим лицом, особенно ближе к финалу, когда, превратившись в достойного члена нового общества, будет хохотать над собственным прошлым[337].
Пространство в фильме тоже сказочное; оно многогранно, как в предыдущем фильме, но здесь более плоское. Это плоское сказочное пространство создает эффект рекурсивности времени, когда герой уходит и возвращается, сворачивает на разные пути, чтобы в самом конце выбрать последний (правильный). Это важно для любой народной сказки. По мере продвижения к своей цели, иногда неизвестной, герой должен сделать выбор, ошибиться, но двигаться вперед. Он достигнет того, чего должен, но постепенно, по мере того как проходит фольклорное время.
«Счастье» — фильм-сказка, изначально задуманный для безграмотных крестьян. Он имел большой успех у широкой публики, как в России, так и за рубежом[338]. Отдавая дань модернизму, фильм предлагает иную модель счастья: нельзя быть счастливым в одиночку, счастье возможно только в сообществе с другими. Семьи для этого недостаточно, и она совсем не может заменить коллектив; советский модернизм высмеивает семью за ее буржуазные основания, критикует семью за низкую общественную благонадежность и отсталость и стремится привлечь человека к более масштабным формам социальной жизни, таким как деревня, колхоз и т. п. Один — ничто, все — сила.
Тем не менее фильм отличается от настоящей народной сказки асимметрией между тем, что Иван отдает и что в конце концов получает. В сказке герой оказывает помощь всем, кто его об этом просит. Он помогает птицам, животным, любым несчастным созданиям избежать худшего и тем самым заручается их помощью на обратный путь. Иван же никому особенно не помогает, поэтому ничего и не получает. Даже набитый деньгами кошелек не может изменить ситуацию к лучшему. Но как только он помогает жителям деревни в строительстве новой жизни, все меняется.
Хмырь-водовоз
Хмырь с женой попадают в городской магазин-ателье одежды
Портной берет мерки с Хмыря
Иван с женой оставляют на дороге свои обноски
В метаморфозе Ивана есть два важных эпизода. Первый — когда Иван спасает ягнят, вынеся их одного за другим из огня на руках, как детей. Когда все ягнята уже в безопасности, Иван бросается в горящий дом, несмотря на протесты односельчан, и через минуту ко всеобщему изумлению выходит с еще одним ягненком. Вопреки ожиданиям Иван находит еще одного ягненка, символический дар, и приносит его в колхоз. Он приносит в колхоз себя самого, просто протягивая другим дар, который он получил — свое изменившееся естество. Позднее, как мы помним, Иван спасает лошадей и становится настоящим членом сообщества. Этот новый подход к концепции дара асимметричен, если не сатиричен. Иван отдает, вернее, обменивает себя на онтологическое состояние счастья. Но кто же тогда испытывает счастье, если Иван больше не обладает самим собой? Счастлив его смех, который и нас делает сопричастными этому счастью.
В концовке Иван бросает свои обноски на дороге, чтобы два оборванца, шедшие за ним, могли как бы случайно подобрать их и тоже почувствовать себя счастливыми. Иван смеется над ними вместе с женой. Сцена раскрывает сложность этого смеха, глубоко садистского по своей природе, как и почти вся сталинистская культура. От такого смеха пространственная кривая превращается из бытия в онтологию состояний.
«Цирк» (1936) Григория Александрова — это комедия. Американская актриса Марион Диксон (Л. Орлова) убегает от разъяренной толпы, в руках у нее запеленованный ребенок. Актрису преследуют потому, что она, белая женщина, родила от негра. Диксон вскакивает в едущий поезд, она попадает в купе, в котором едет предприниматель и ее будущий импрессарио — Франц фон Кнейшиц. Он и увозит актрису в Советский Союз. В Москве Кнейшиц предлагает Диксон на роль в спектакле «Полет в стратосферу», ремейке американского «Полета на Луну» — мыльной оперы, адаптированной под советские вкусы. Диксон влюбляется в Мартынова (С. Столяров), красавца-инженера, занимающегося технической частью постановки.
Марион Диксон (Л. Орлова), убегающая от толпы расистов. «Цирк» (1936)
В фильме есть еще одна пара: дочь директора Раечка (Ев. Мельникова), тоже звезда цирка, и ее жених Скамейкин (А. Комиссаров). Кнейшиц шпионит за Диксон и пытается сорвать их планы, направив любовное письмо Диксон Скамей-кину. Это приводит к ситуации, похожей на сюжеты из итальянского сборника рассказов Novellino, где две пары путают своих возлюбленных. Потерпев неудачу, Кнейшиц хочет унизить Диксон, раскрыв ее самый сокровенный секрет: у нее есть ребенок от негра. Но вопреки его ожиданиям, советские люди с радостью знакомятся с мальчиком Джимми[339], нежно баюкают его и поют колыбельную на многих языках. Фильм заканчивается крупным планом Диксон[340], она счастливо шагает по Красной площади и поет песню: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек»[341] — своеобразный культ сталинской эпохи.
Марион с сыном-негритенком
Марион в советском цирке исполняет номер «Полет в стратосферу»
В своей статье «Снайперское искусство» (1939) Александров размышляет над собственной работой:
Чувство смеха — коллективное чувство. Редко бывает, что человек, оставаясь сам с собой, смеется (в одиночку чаще грустят). Чем больше количество