уководство умело учиться на собственных ошибках — вскоре оно выяснило, что Мао гораздо больше по вкусу юные танцовщицы.
Тем временем в Шанхай прибыла «культурная рабочая труппа» двенадцатой армии. Вокруг Мао роились молоденькие артистки, боролись друг с дружкой за право потанцевать с великим кормчим. Он отплясывал с ними до двух ночи, а потом вернулся вместе с медсестрой в поезд.
Цзян Цин, всегда подозревавшая медсестер, убедилась в своей правоте на банкете в честь шестидесятилетия мужа. Банкет был устроен в Гуанчжоу. В ту ночь госпоже Мао плохо спалось. Она решила проглотить таблетку снотворного и вызвала медсестру, но ответа не получила. Тогда она встала с постели и отправилась на ее поиски. Не обнаружив медсестры на посту, она ринулась в спальню Мао и увидела, что он в постели не один. Последовал скандал, Цзян Цин обвинила Мао еще и в том, что он спал с недавно уволенной служанкой. В благодарность за услуги особого свойства Мао пообещал женщине дать образование ее дочери и вручил три тысячи юаней на поступление девочки в школу. Госпожа Мао бросила ему в лицо обвинение, что он спал и с дочерью. В ответ на эти упреки Мао вернулся в Пекин без жены.
Цзян Цин быстро сообразила, что так и без мужа остаться недолго. В покаянном письме она привела цитату из знаменитой китайской сказки «Обезьяна». В этой сказке по Индии путешествует китайский монах — ищет статую Будды. Рассердившись на свою обезьяну, он оставляет ее в пещере за водопадом. «Мое тело — в пещере за водопадом, — говорит монаху обезьяна, — но мое сердце пойдет за тобой следом». Мао принял извинения, сообразив, что жена дает молчаливое согласие впредь прощать любые измены.
Однажды во время его путешествия по провинции Шэньсу директор новой больницы отправил к нему на вечеринку с танцами четырех энергичных юных медсестер. В том действе участвовал также ансамбль песни и пляски. Вскоре Мао уснул с медсестрой и одной из танцовщиц. Тайны из этого события он не делал, но ему хватило благоразумия позвонить госпоже Мао и посоветовать, чтобы она к нему не приезжала. Они встретятся потом, когда он уладит дела.
Мао осторожничал все меньше, и жена несколько раз заставала его in flagranti delicto[14]. Заставать-то заставала, но поделать ничего не могла. Как-то раз лечащий врач председателя Мао увидел ее заплаканную на скамье в парке рядом с загородной резиденцией председателя. Плача, она сказала, что никто, даже Сталин, не в силах победить его в политической борьбе, и ни одна женщина не в силах целиком завоевать его сердце.
Но в конце концов Мао и Цзян Цин пришли к взаимопониманию. Мао пообещал ее не бросать, а за это она будет играть на людях роль его жены и сносить измены. И поскольку госпожу Мао больше интересовала власть, чем секс, она согласилась.
С тех пор Мао уже ничего не пытался скрывать. Он познакомился с юной светлокожей сотрудницей госбезопасности с изящно очерченными бровями и черными глазами. Девушка поведала, что в начальной школе она заступилась за Мао, за что была поколочена. Их любовь расцветала у всех на виду, Мао проводил с нею в Шанхае дни и ночи. Они танцевали порой до двух часов утра, и стареющий председатель унимался не раньше, чем выдыхалась его молодая партнерша. Девушка так гордилась своими отношениями с Мао, что даже пыталась подружиться с Цзян Цин. К тому времени Цзян Цин полностью смирилась с судьбой. Она оказала новой пассии своего мужа теплый и душевный прием.
В шестидесятых годах общественность узнала, что госпожа Мао является тайной пружиной «культурной революции» и угрозой благополучию всеми обожаемого председателя. Они расстались, и теперь, чтобы увидеться с ним, ей приходилось обращаться с письменными просьбами. Во всем Китае прекратились танцы по вечерам, а любимая опера Мао «Император соблазняет служанку» была объявлена откровенно контрреволюционной и запрещена.
«Я становлюсь монахом!» — в отчаянии стенал Мао. Но вскоре он обнаружил, что культурная революция имеет свои плюсы. В стране царил хаос. До резиденции Мао добрались три его подружки и заявили, что их «разоблачили» как империалистов и выбросили на улицу. «Если вы им не нужны, оставайтесь у меня, — сказал на это Мао. — Стало быть, вы — империалисты? Ладно, тогда я — император».
Пока фанатичные «красные охранники» терзали Китай, председатель Мао тешился с этими тремя милашками. Вскоре одна из них забеременела. Мао отправил ее в больницу для высших партийных кадров, и она родила мальчика. Все поздравляли Мао с новым сыном. О стерильности не упоминали ни сам Мао, ни его лечащий врач. Впрочем, стерильность не беспокоила великого кормчего, чего нельзя сказать о мужской силе.
Временами он страдал от импотенции, но был полон решимости заниматься сексом до восьмидесяти лет. Подобно императорам старого Китая, он верил, что мужчина тем дольше живет, чем больше у него сексуальных партнерш. Первый император Китая, основатель династии Хань, считающийся предком всех современных китайцев, в соответствии с легендой, переспал с тысячей девственниц и благодаря этому добился бессмертия. Император Цинь Шихуанди, от которого пошла династия Цинь, отправил за море монаха-даоса и пятьсот детей-девственников, им поручалось найти эликсир бессмертия. Миф утверждает, что все японцы — их потомки.
Но, по мнению Мао, из всех императоров лучшим был Сюй Яньдуй — создатель Великого Канала. Он жил в роскоши и праздности, и женщин у него было, что звезд на небе. Когда он плавал по реке, его прогулочное судно тянули на шелковой бечеве юные красавицы.
Врачи делали Мао уколы вытяжкой из оленьих рогов. Это старинное китайское средство от импотенции не помогло. Три месяца его накачивали румынским снадобьем под названием «эйч-3» — не подействовало и оно. Тогда терапевт решил, что проблема скорее в психологии, нежели в физиологии. Он заметил, что мужские силы Мао прибывают и убывают в зависимости от его политического влияния. В годы «большого скачка» председатель был ненасытен. «Он велик, как и все, что он делает, и это прямо-таки опьяняет», — сказала одна из наложниц Мао Цзэдуна его врачу.
Очевидно, с возрастом аппетит Мао только рос, поэтому врач решил давать ему плацебо — микстуру из женьшеня и глюкозы. Мао было сказано, что она действует общеукрепляюще и тонизирующе.
В конце шестидесятых годов, когда Мао добрался до вершины власти, у него не было проблем с молодыми женщинами, хотя ему и перевалило уже за семьдесят. Чем ты старее, тем моложе должны быть твои наложницы, таково было кредо его предшественников — императоров.
У Мао появилась привычка большую часть дня проводить на одной из любимых огромных кроватей. Он жадно читал, отдавая предпочтение эротической литературе. Особенно он любил роман «Сон в красном тереме» — это произведение из классической китайской литературы времен феодализма. В романе молодой человек по имени Чжэй Бэйю влюбляется, но родители запрещают ему жениться. Он отчуждается от общества, его мятеж принимает форму погони за удовольствиями и охоты на молодых женщин. Несомненно, Мао отождествлял себя с Чжэем Бэйю. Даже свою резиденцию в «запретном городе», прозванном «Садом изобилия», он построил по образцу дома Чжэя Бэйю.
Чтобы поддерживать физическую форму, Мао употреблял жирную пищу, полоскал рот чаем и много спал, в основном, с молоденькими селянками. По примеру древних ханьских императоров он пытался одолеть смерть с помощью даосской практики любви. Как правило, новая любовница получала от него экземпляр классического руководства по сексу «Простые девичьи секреты».
Согласно учению даосов, мужчине, чтобы долгие годы оставаться здоровым, нужно сохранять обретающийся в семени «ян». И в то же время ему надо впитывать как можно больше иня из «инь шуй», или женских секреций. Иными словами, нужно почаще заниматься сексом и менять партнерш, но при этом избегать эякуляций.
Мао обожал, чтобы постель с ним делили сразу несколько молоденьких женщин. Часто он укладывался спать с тремя, четырьмя, а то и пятью и просил, чтобы любовницы знакомили его со своими подругами.
И хотя девицы, ложившиеся с ним в постель, не рисковали забеременеть, он им кое-что оставлял на память. При такой активности было невозможно избежать венерической болезни. Одна из подружек Мао подцепила трихомоноз вагиналис. Трихомоноз — это венерическое заболевание в строгом смысле этого слова, им можно заразиться через грязное белье, а известно, что девушки из «культурных рабочих трупп» часто менялись одеждой. Но трихономоз поражает вагину и вызывает неприятные ощущения. Мужчин этот недуг не берет, но они служат разносчиками. Поэтому, стоило одной из наложниц Мао заболеть трихомонозом, это заболевание стало распространяться, как лесной пожар.
По иронии судьбы, способствовал этому сам Мао Цзэдун. Во время претворения в жизнь теории «большого скачка» Мао решил повысить урожай риса, для чего рисовые поля стали затоплять водой по пояс взрослому человеку, и среди сельских тружениц вспыхнула эпидемия гинекологических инфекционных заболеваний. Казалось бы, чему тут радоваться? Но юные приятельницы великого кормчего Мао, бывшие его фанатичными поклонницами, увидели в этом почетную награду. Мао, хотя и знал, что является переносчиком инфекции, лечиться, естественно, отказался. Еще бы, ведь не ему приходилось терпеть!
«А вдруг заболеет Цзян Цин?» — спросил врач. «Это исключено», — ответил Мао.
Врач настаивал, чтобы Мао по крайней мере мылся. Но он, разумеется, по-прежнему обходил ванну стороной. По вечерам его обтирали влажными полотенцами, но гениталии не трогали. Его приближенные были осведомлены о проблеме и бдительно следили за своими полотенцами и постельным бельем. В пекинской резиденции белье Мао подвергалось стерилизации, но в поездках слуги ни за что не соглашались на эти немудреные меры предосторожности. Продезинфицировать белье великого кормчего, значит, нанести ему оскорбление — считали они.
В 1967 году Мао приобрел генитальный герпес. Его предупредили, что это очень заразное заболевание и передается при сексуальных контактах, но ничто не могло устрашить вождя китайского народа. Заметного снижения числа его партнерш не наблюдалось.