Во имя Бога
Обвиненные в прелюбодеянии священники обычно заявляли, что невиновны и никого ни к чему не склоняли, ссылаясь при этом на свою святость. Однако, как мы уже знаем, они редко становились невинными жертвами соблазнения; обычно они и были соблазнителями. Иногда священники даже умудрялись убеждать своих жертв в том, что их личная святость полностью искупает грех супружеской измены или что, поскольку секс нечестив сам по себе, семейное положение женщины особого значения не имеет.
Именно такого мнения придерживался уже знакомый нам священнослужитель Пьер Клерг, который в одиночку побудил многих замужних прихожанок нарушить клятвы, данные мужьям. В самом начале XIV века, в небольшой французской деревушке Пьер проявлял значительную активность. Его наихудший поступок заключался в том, что он лишил девственности девушку, выдал ее замуж и продолжал с ней прелюбодействовать.
Грацида Рив из Монтайю
Грацида родилась во французской деревне Монтайю в 1298 или 1299 году. Бедной девушке не повезло дважды: во-первых, она попалась на глаза распутному священнику, который захотел с ней переспать, а во-вторых, матери оказалось решительно наплевать на это. Примерно в 1313 году служитель церкви Пьер Клерг — по общему мнению, большой поклонник незаконных интимных связей, совершенно неспособный держать кое-что в штанах, — дождался, пока мать Грациды уйдет в поле жать хлеб, и явился к девушке домой, когда она была одна. О том, что с ней тогда случилось, мы знаем благодаря тому, что ее история предшествовала массовым религиозным судебным расследованиям по делу катаров[25].
Лет семь назад или около того… летом, кюре Пьер Клерг зашел в дом моей матери, которая как раз была на жатве. Он и пристал, спасу нет:
— Дай, — говорит, — познать тебя телесно.
Ну я и сказала:
— Согласна.
Я тогда еще девушкой была. Кажется, было мне лет четырнадцать-пятнадцать. Он лишил меня невинности на гумне, где держат солому. Но не силой, этого никак не скажешь. И после не переставал познавать меня телесно до января следующего года. Делалось это всегда в остале[26] моей матери, с ее ведома и согласия[27].
Итак, мать девушки все знала и явно одобряла то, что ее дочь использует для секса мужчина намного старше ее, да еще имеющий целую вереницу любовниц в их же деревне. Прекрасная мать. Что особенно страшно, Грациде, которую убеждали, что все идет как должно, не пришло в голову усомниться в том, что нормальный брак функционирует именно так.
Потом, в январе, кюре отдал меня в жены Пьеру Лизье, но все равно продолжал частенько познавать меня телесно все четыре года, что оставалось прожить моему мужу. С его ведома и согласия. Иной раз муж спросит:
— А что, кюре еще занимается с тобой этим самым?
А я в ответ:
— Да.
Муж и скажет, бывало:
— Если речь о нашем священнике, так и быть! Если кто другой, ни-ни.
Как эти люди манипулировали совсем юной девушкой, просто ужасно, но хуже всего то, с какой легкостью священник уговорил ее на секс в самом начале. Подобно жертвам многих сексуальных преступлений, девушка пошла на такой шаг добровольно и не видела в происходящем ничего плохого.
Словно этого мало, мужчина, за которого ее в пятнадцать-шестнадцать лет выдали замуж, позволял священнику продолжать пользоваться ею; но только священнику, никому более. Оказаться проданной в качестве секс-игрушки, чтобы муж лучше поладил с Господом, — всего лишь еще одна ситуация, в какую могла попасть средневековая девушка. А какой у нее был выбор? Никакого — Грацида о других вариантах не знала.
К 1320 году Грациде исполнилось всего девятнадцать, но именно тогда она положила конец этому безобразию, заявив, что не хочет более заниматься сексом с Пьером. Отсутствие ее желания превращало все в греховное деяние. Независимо от того, насколько искренним было ее заявление, она наконец решила постоять за себя. Что ж, лучше поздно, чем никогда. В отличие от многочисленных других любовниц Пьера, Грацида Рив из Монтайю, раз закрыв за собой дверь, больше к нему, похоже, не возвращалась.
Ну и молодец.
Колдовство
В воображении особо озабоченных мужчин женщины представали помешанными на сексе бесстыдницами — такова уж их холодная натура — и потому постоянно рисковали быть обвиненными в том, что кого-то нечестным образом соблазнили. Такие обвинения обычно сопровождались перекладыванием вины и обзывательствами.
Например, женщину могли обвинить в том, что она околдовывает мужчину, причем не в хорошем, романтическом или куртуазном стиле, а с применением самых настоящих ведьмовских снадобий и заклинаний. Мы знаем только о тех историях, где замужняя женщина заводила интрижку на стороне и была за это наказана. В исключительно редких случаях жены не крутили романы тайно, а пускались во все тяжкие, наплевав на мужа и собственную репутацию; об одном из таких нам известно из любопытного судебного разбирательства по делу некой Джоан Беверли.
Джоан Беверли из Лондона
В 1481 году церковный суд Лондона рассмотрел жалобу на некую Джоан, которая определенно… возможно… вероятно, не получала достаточно любви от мужа и пошла искать недостающее за пределами дома.
Церковь Гроба Господня. Джоан Беверли, или Лесселл, или Каукросс, — ведьма; она заполучила двух сообщниц и уговорила их помочь ей сделать так, чтобы Роберт Стэнтоун и еще один благородный человек из Грейс-Инн[28] любили ее и никого более; они занимались с ней прелюбодеяниями и, говорят, боролись за нее, так что один чуть не убил другого, а супруг ее боится оставаться с ней из-за этих двух людей. Она обычная шлюха и сводня и хочет травить мужчин.
Обратите внимание, сколько в столь маленьком отрывке ругательств и обзывательств. Тут явно что-то не так. Какой-то ужасающий любовный треугольник, в который не входит законный муж Джоан, зато входят двое посторонних мужчин. Так неудачно сложилось, что единственный ее законный сексуальный партнер — единственный же, кто боится даже близко к ней подходить. В любом случае жители Лондона XV века видели в Джоан Как Там Ее Фамилия истинное воплощение гнусной и коварной соблазнительницы.
Что за блудница.
Глава 10. Блудницы и где их можно найти
Проституция как грех
С проституцией в Средние века все обстояло непросто. С одной стороны, женщина, которая становилась проституткой и продавала свое тело, грешила сразу на нескольких уровнях морали, а с другой, иногда, по мнению общества, это было на деле не так уж плохо. В любом случае лучше, чем изнасилование, — женщина соглашалась на секс, да еще и получала деньги; а раз все довольны, то какой от того вред? Пьер Видаль из городка Акс-ле-Терм в средневековой Франции как-то раз обсудил этот вопрос с ученым коллегой.
Вчера… добирался я из Тараскона в Акс-ле-Терм с парой мулов, навьюченных зерном. И попался мне какой-то незнакомый поп, нам оказалось по пути. Как перевалили за косогор после деревни Лассюр, разговор зашел о проститутках. Поп мне и говорит:
— Вот найдешь ты проститутку, поладите в цене, так что, переспав с нею, ты не впадешь в смертный грех?..
Я ему на все это ответил:
— Нет, думаю, не впаду[29].
Заметьте, в основе дискуссии лежит не вопрос отсутствия у падшей женщины морали, а тот факт, что сделка носит финансовый характер; что проститутка, по сути, оказывает платные услуги. Но если условия приемлемы для обеих сторон, почему такое соглашение должно считаться нечестивым в глазах Бога? Чем оно отличается от найма женщины для оказания любой другой услуги? Нет разницы между женщиной, нанятой для стирки, шитья или варки пива, и женщиной, нанятой для секса. А вот если одну из сторон договоренность не устраивает, тогда это становится грехом.
Вот такая прелюбопытная логика.
Грацида Лизье из Монтайю
Француженка Грацида была полностью согласна с такой теорией. Когда ее спросили о ее добровольных сексуальных отношениях со священником, имевших место в прошлом, женщина ответила так:
Тогда… это мне нравилось, кюре тоже нравилось ласкать мое тело и получать ответные ласки. А потому я не знала греха и он тоже. Но теперь мне с ним уже не нравится. Значит, наперед, сойдись мы с ним, я посчитала бы это за грех![30]
Похоже, между ними происходило нечто куда более греховное, нежели рекомендуемое полное воздержание, особенно в случае со священником.
Впрочем, с гибкой логикой относительно греховности платного секса соглашались не все. Некоторые люди придерживались куда менее толерантного подхода, однако он, несмотря на всю нравственность, скорее всего, ввергал женщину, не имевшую иных возможностей заработать на жизнь, в пучину еще больших финансовых трудностей. Если ей нечего было продать, кроме себя самой, а ее лишали и этого источника дохода, ей оставалось только попрошайничать и мириться с ужаснейшей нищетой.
Однажды в средневековой Франции нашли — как предполагалось — решение проблемы. Чтобы раз и навсегда избавиться от распутных женщин, Людовик IX пошел на смелый шаг. В 1254 году он издал закон, предписывавший изгнать из страны всех проституток. Кроме того, их полагалось лишать имущества, денег и даже одежды. Как понимаете, план был изначально обречен на провал. Когда масса людей, оказавшихся в чужой стране голыми и без средств к существованию, ищет альтернативные источники дохода, это просто не может не привести к катастрофе… ну, или к взрывному росту количества одежных краж, совершенных изгнанными женщинами.
К на