овсе без них. Но это был верный рецепт катастрофы. Идея провести остаток жизни среди религиозных людей не так уж плоха для человека с теми же ценностями; но для того, у кого нет особого желания поститься, молиться и сохранять целомудрие, это могло стать непосильной задачей.
Вы наверняка думаете, что в монастырях не очень-то радостно принимали таких дам, но следует помнить, что они часто были очень состоятельными; они жертвовали монастырям большие суммы и завещали им свои богатства, отчего становились куда более желанными гостьями.
А если вдову монашество не слишком вдохновляло, можно было не уходить в монастырь, а просто поселиться в специальной закрытой внутренней зоне и жить в непосредственной близости от святого места.
Элизабет де Бург из графства Клэр
Элизабет вступила во взрослую жизнь как достаточно привилегированная молодая женщина, имеющая богатых, титулованных родителей. Она дважды выходила замуж, ни в чем не нуждалась и жила замечательной жизнью; у нее было все, на что могла рассчитывать дама ее статуса и социального положения. Она покровительствовала ремесленникам и монастырям.
Но ближе к концу жизни Элизабет начала все чаще задумываться о том, что ее ждет в будущем, и о своей вечной душе. В 1342 году она дала обет целомудрия и получила от папы особое позволение поселиться на территории монастыря без пострига в монахини. Ей разрешили взять с собой трех дам.
Чуть позже группа сопровождения была расширена и включала «четыре или пять честных женщин» и еще «трех честных и зрелых мужчин». Вскоре после этого Элизабет разрешили ночевать вместе с монахинями-клариссами. То есть ей не пришлось полностью отказываться от светской жизни, чтобы стать частью жизни религиозной. Но вот от секса воздерживаться все же пришлось, так что интересно, как трем мужчинам позволили жить в непосредственной близости от нее.
Что еще интереснее, в монастыри также отправляли совсем молодых женщин, которых даже не посещало никакого религиозного озарения; это было просто безопасное место, где целомудрие дев находилось под защитой или где они получали образование — до тех пор, пока для них не подыщут подходящего мужа. А еще мужчины в те времена часто упрятывали в женские монастыри тех любовниц, с кем отношения стали обременительными или проблемными.
Именно так, например, поступил со своей возлюбленной (позже женой) известный французский ученый и философ XII века Пьер Абеляр. Сама женщина не чувствовала никакого религиозного рвения, но с годами даже стала настоятельницей монастыря. Настоятельницей, не только лишенной стремления служить Господу, но и желающей вернуться к плотским утехам со своим возлюбленным и мужем. Вот ее история.
Элоиза из Парижа
Элоиза родилась в Париже в 1101 году, в юности ее опекал ее дядя Фульбер, парижский каноник. Девушка была очень умна, и о ней много говорили задолго до того, как предусмотрительный дядя нанял для племянницы домашнего учителя.
Судя по всему, его предусмотрительность дала сбой, ибо учителем этим стал известный в обществе интеллектуал Пьер Абеляр. Пьер был намного старше Элоизы и славился как хороший преподаватель. Он переехал в дом, где жила его ученица, и соблазнил ее; очень скоро пара гораздо больше времени проводила за плотскими утехами, чем над книгами.
Элоиза, что неудивительно, забеременела, и ее быстренько перевезли в дом сестры Пьера. Когда дядя Фульбер узнал об этом безобразии, он настоял на том, чтобы пара поженилась и Элоиза таким образом избежала бесчестья. Пьер согласился, но при условии, что брак будет тайным, поскольку у холостяка карьерных и репутационных возможностей больше. Какой замечательный человек.
Но тут сама Элоиза шокировала всех заявлением, что замужество ее совсем не интересует, ибо любовь должна быть свободной — даже от уз брака. В конце концов она крайне неохотно согласилась выйти замуж. Вскоре после их возвращения в Париж Пьер решил, что, возможно, Элоизу лучше на какое-то время устроить в монастыре Аржантёй.
Дяде Фульберу и его друзьям эта идея очень не понравилась. Они считали, что, сделав Элоизу монахиней против ее воли, Пьер, по сути, избавится от нее. Возмездие его настигло очень скоро: однажды ночью группа мужчин ворвалась в комнату Пьера и кастрировала его.
Опозоренный Пьер постригся в монахи в аббатстве Сен-Дени в Париже. А Элоиза со временем стала настоятельницей в монастыре Аржантёй, куда ее, не стремившуюся к служению Богу, все же спровадили[40]. Позже Элоиза и Пьер долгие годы писали друг другу письма, в которых он объяснялся ей в братской святой любви, а она писала ему о своих горячих и вполне плотских чувствах. Элоиза так и не прониклась любовью к религиозной жизни, даже несмотря на то, что много лет спустя стала аббатисой в монастыре Параклет, где ныне захоронена.
Проблемные монахини
В средневековых церковных записях об инспекционных посещениях женских монастырей содержится множество жалоб на женщин, которые жили там, не имея особых религиозных стремлений, одеваясь и питаясь, как обычные светские женщины, и даже принимая в своих кельях гостей, в том числе, наверное, и мужчин. Ладно, не наверное, а точно.
Кроме того, некоторые женщины постригались в монахини в еще совсем юном возрасте, думая, что это лучший способ избежать опасностей внешнего мира или навязанного брака; однако иногда спустя какое-то время обнаруживали, что монашеская жизнь им не очень нравится. Или очень не нравится. Проблем здесь было не избежать; в этом смысле Элис Бойтон можно назвать настоящей рецидивисткой.
Светская женщина со свечой на Сретение Господне
Псалтырь с заупокойной службой и ектенией. Walters Ex Libris. Manuscript W.35, folio 1v.
Элис Бойтон из Солсбери
Мы не знаем, в каком возрасте Элис ушла в монастырь и по какой причине, но знаем, что потом ей очень хотелось из него уйти и что девушка часто занималась тем, чего никак не должна была делать целомудренная монахиня. Из-за скверного поведения Элис много раз переводили из монастыря в монастырь. Из судебного наказа, сохранившегося в епископальных архивах в Солсбери, становится очевидно, что церковное руководство в конце концов устало от ее неблаговидных поступков и решило положить им конец.
1414 год. Судебный приказ приорессе монастыря Бромхилл — принять Элис Бойтон, монахиню Кенсингтонского монастыря Святого Михаила, которая подлежит переводу из-за ее плохого поведения. Она должна находиться под особой опекой зрелой богобоязненной монахини, и ее следует удерживать от общения с людьми, как светскими, так и религиозными; общение разрешено только в присутствии назначенной опекунши. Она не должна выходить за пределы монастыря до дальнейших распоряжений. Платить за проживание будет Кенсингтонский монастырь Святого Михаила.
Вот так и решались подобные вопросы. Женщину передавали с рук на руки в надежде, что она исправится. Идея с опекуншей тоже неплоха[41] — но только если та не станет присоединяться к Элис в ее эскападах; это могло привести к проблемам, и, видимо, потому в приказе сочли нужным добавить, что женщина должна быть зрелой и богобоязненной.
Вдова Фелмершем из аббатства Годстоу
Церковников, инспектировавших монастыри, потрясало то, какое разрушительное действие оказывает на монашескую жизнь, с ее молитвами и благочестивыми раздумьями, присутствие нерелигиозных женщин. В 1434 году, когда одна вдова неоднократно нарушала покой и правила аббатства Годстоу, из любви к подопечным его руководство решило предпринять жесткие меры. И, похоже, не один раз. Судя по приведенным далее приказам, до приезда вдовы Фелмершем в аббатстве царили более свободные нравы, однако новая постоялица все испортила.
Кроме того, предписывается в наступающем году удалить из монастыря вдову Фелмершем со всем ее хозяйством и компаньонками, ибо они сеют смуту среди монахинь и подают им дурной пример своей одеждой и приемом посетителей.
Судя по всему, после того как проблема с посетителями, одеждой и смутой была решена, жалобы — явно от тех, кого на эти праздники не приглашали, — не прекратились:
Кроме того, после повечерия не должно быть никаких гуляний и возлияний; после молитвы все монахини вместе идут в дормиторий[42] и остаются там всю ночь… кроме немощных, которые лежат в лазарете.
Дальше — больше.
Также нужно полностью убрать кровати для гостей из помещений, где проживают монахини, за исключением кроватей для детей, и ни одна монахиня не должна использовать мирские способы отдыха в своей келье под угрозой отлучения. Ибо студенты из Оксфорда утверждают, что могут как угодно развлекаться с монахинями, которых пожелают.
Тут возникает вопрос: а почему в спальне монахинь вообще стояли кровати для гостей? Еще очень примечательно, что вдова Фелмершем взяла в монастырь все свое хозяйство. Вот уж точно, все свое ношу с собой! И, конечно, если она собиралась устраивать в монастыре вечеринки и попойки, она просто не могла не взять кипу красивых платьев. Не могла.
Как же, наверное, весело там было! Всем, кроме монахинь. Простите, сестры, вечеринка не для вас… идите-ка в спальню. Неудивительно, что они жаловались. Такие вечеринки — самые классные.
Югетта дю Амель из Пор-Рояль-де-Шана
Те же моральные стандарты полностью проигнорировала некая Югетта дю Амель, аббатиса женского монастыря Пор-Рояль во Франции. Она делала все, чего должна избегать целомудренная монахиня. У Югетты был любовник по имени Бод ле Мэтр, и вместо того чтобы воспитывать добродетель в подопечных сестрах, она активно подталкивала их к безрассудствам вроде совместных купаний.
Когда ответственные лица узнали о творящихся в аббатстве безобразиях, они начали давить на Югетту, вынуждая ее уйти с поста. Югетта восприняла это так, как от нее можно было бы ожидать. Тут же сбежала с любовником в неизвестном направлении, прихватив львиную долю монастырских ценностей.