– Я все еще не понимаю, – сказала Андре. – Помешать ему сделать что? Какова цель всей этой интриги?
– На объяснение уйдет слишком много времени. Я должен доставить тебя в безопасное место. А, Мари, это Андре. Мы должны…
– Да, я знаю, доктор, – сказала Мари. – Пьер сказал мне, что мы должны бежать. Что случилось? Кто бы захотел…
– На это нет времени, Мари. Проведи Андре через секретный проход. Немедленно. Вы вдвоем справитесь с ее сундуком?
– Мы справимся, – сказала Мари, на ее испещренном морщинами лице читалась серьезная обеспокоенность. – Куда мы должны идти?
– Отведи ее к своей сестре. Проверь, чтобы за вами не следили. Пусть Марсель отправит сообщение Моро с просьбой прийти к нам туда. Скажи, что есть проблемы, Моро придет. Скажи ему, чтобы убедился, чтобы за ним не следят.
Мари выглядела испуганной.
– Все в порядке, Мари, – сказал Джек и обнял маленькую пухленькую женщину. – Все будет хорошо. А теперь идите, прошу вас.
Две женщины подняли сундук с пожитками Андре и прошли в библиотеку Беннета. Андре была поражена, увидев столько книг. В лесной хижине Хантера были книги, но у Беннета их было несколько сотен, расставленных по полкам, развешанным по всем четырем стенам. Мари попросила ее опустить сундук, а затем подошла к одной из полок и вытащила несколько томиков. Она просунула руку в образовавшееся пространство и мгновение там повозилась. Затем Андре услышала щелчок, и вся полка отошла от стены, открыв дверь, которую Мари отперла ключом.
– Пойдемте, мадемуазель, – сказала пожилая женщина, – нам следует поторопиться.
– Подождите, – сказала Андре. – Нет необходимости обременять нас этим сундуком. Мне не нужны все эти вещи.
– У меня есть сумка, – сказала Мари. – Вам понадобится хотя бы во что-то переодеться. Подождите здесь, я схожу за ней.
Когда Мари убежала, двигаясь подобно голубю, пытающемуся спастись от дождя, Андре наклонилась и открыла сундук. Она достала рапиру и кинжал, положила их на стол Беннета, а потом начала раздеваться. Когда Мари вернулась, неся громоздкий матерчатый баул, она обнаружила в библиотеке поджидающего ее молодого кавалера. Она взглянула на одетого в черное фехтовальщика и ахнула, поднеся руки ко рту.
– Это всего лишь я, Мари, – сказала Андре.
– Мадемуазель Андре? Но как…
– Они будут искать женщину, – сказала Андре. – Они не посмотрят дважды на господина, провожающего пожилую женщину домой. Давай, нам надо захватить только эти вещи. Остальное мне не понадобится.
Спустя несколько мгновений они спустились по каменным ступеням в туннель.
– Значит, Бекингем далеко, – сказал Тейлор. – Хорошо. Теперь мы можем осуществить наш план. Были ли какие-нибудь проблемы с гвардейцами кардинала?
– Никаких, – сказал Фрейтаг, потягивая вино из бокала. – На самом деле, моя помощь почти не понадобилась. Когда гвардейцы атаковали, на выручку Д’Артаньяну подоспели двое мужчин.
– Полагаю, это были наши друзья-мушкетеры, – сказал Тейлор.
– Я так не думаю, – сказал Фрейтаг. – Если только один из них не владеет каратэ.
– Каратэ?
Фрейтаг кивнул и хорошенько отхлебнул вина. Он вытер рот тыльной стороной мощной руки.
– Один из них приложил гвардейца ударом ногой с разворота, – сказал он. – Зарядил ему каблуком прямо в висок. Очень красиво. Я бы сам лучше не смог. Их фехтование было очень интересным. Прямо по учебнику. Если я не ошибаюсь, у них обоих есть опыт работы с мечами, но не с рапирами. Они продемонстрировали несколько интересных вариаций. Я готов поставить на то, что большой парень будет грозным бойцом с катаной.
– Это что еще такое?
– Большой японский меч. Использовался самураями.
– Самураи! Ты уверен?
– Оружие – моя специальность, Эдриан. Ты же знаешь.
– Ты понимаешь, что это означает? Они послали коммандос!
– Ну, ты же говорил, что тебе нравятся трудности.
– Ни слова об этом Тонио или Джимми, ты понял? Мне кажется, что Джимми уже немного колеблется. Думаю, нам лучше за ним приглядывать.
– Какая разница? – сказал Фрейтаг. – Мы не нуждаемся ни в нем, ни в Тонио. С самого начала они были расходным материалом, как и Сильвера.
– Они никогда не должны это заподозрить, – сказал Тейлор. – Для плана важно, чтобы они верили…
Казалось, его глаза на мгновение подернулись пленкой. Через секунду они вновь оживились, и медленная, знойная улыбка разошлась по лицу миледи де Винтер.
– Ты совершенно прав, Бруно. Это не имеет значения, да? Чем больше людей они посылают, тем больше риск временной контаминации. Это играет нам на руку. Ты узнаешь этих людей, если снова увидишь?
– Было темно. Боюсь, я не очень хорошо их рассмотрел. Не уверен, что смогу их узнать.
– Ладно, неважно. Я хочу, чтобы ты доставил письмо моему хорошему другу, кардиналу. В конце концов, он испытывает интерес к делу Бекингема, и пришло время подтолкнуть его к следующему этапу нашей операции.
8
Карета остановилась перед таверной на окраине Парижа. Ее сопровождал небольшой отряд конной охраны. Рошфор спешился и вошел в таверну, за ним последовали несколько гвардейцев. Двое остались сторожить входную дверь. Еще двое схватили растерянного и перепуганного трактирщика и затолкали его в кухню, где и остались вместе с остальными людьми. Рошфор огляделся по сторонам и убедился, что он совсем один. Сверху донесся звук открывающейся двери, и послышались мягкие шаги. Его рапира вылетела из ножен. Он поднял голову и увидел миледи де Винтер, стоящую у перил над ним и смотрящую вниз.
– Здесь больше никого нет, кроме моего человека, – сказала она.
– Миледи, – сказал Рошфор.
Он пересек комнату и подошел к двери, открыл ее и кивнул кому-то в карете. Из нее вышел человек в темном, длинном плаще и сапогах для верховой езды. На нем была большая, надвинутая на лицо шляпа со слегка опущенными краями. Он быстро подошел к входной двери таверны и вошел внутрь. Рошфор отступил в сторону, чтобы его пропустить, слегка при этом поклонившись.
Оказавшись внутри, мужчина снял довольно поношенные перчатки и шляпу и оказался седовласым, импозантным господином лет тридцати шести или тридцати семи с пронизывающим взглядом, выдающимся носом, остроконечной имперской эспаньолкой и длинными подкрученными усами. Он поднял взгляд и увидел, как к ним по лестнице спускается миледи де Винтер.
– Эта ваша склонность к таинственным встречам в захолустье начинает утомлять, миледи, – сказал он, бросив шляпу и перчатки на стол. – Вы сказали, что это важно.
– Я получила информацию, которую, как я полагаю, вы найдете полезной, ваше преосвященство, – сказал Тейлор, улыбаясь кардиналу.
– И почему эту информацию нельзя было передать через Рошфора? – спросил Ришелье, отодвигая стул, чтобы миледи могла сесть.
– Потому что мне не нравится иметь дело с посредниками, – сказал Тейлор, улыбнувшись при виде напрягшегося графа. – Я должна быть осторожной. Уверена, вы останетесь довольным.
– Останусь или нет, я решу после того, как выслушаю вас, – заметил Ришелье. – Наша последняя встреча оказалась пустышкой.
– В побеге Бекингема нет моей вины, – сказал Тейлор. – Я предоставила вам всю необходимую информацию. Не моя вина в том, что ваши люди не справились с поставленной задачей.
– Вы не предупредили меня, что он будет под охраной мушкетеров, – сказал Ришелье.
– Я не могу знать всего, ваше преосвященство. Очевидно, ваш собственный осведомитель оказался несколько нерадивым.
– Мой собственный осведомитель?
– Разве вы не договорились с месье Бонасье, чтобы он докладывал вам обо всем, чем занимается его жена?
Ришелье поднял густые брови.
– Для того, кто утверждает, что не может знать все, вы удивительно хорошо информированы, миледи. Мне кажется, из вас получится очень ценный союзник. Или очень опасный враг.
– Я приму это как комплимент, ваше преосвященство, – сказал Тейлор.
– Это вышло непреднамеренно, миледи. Какой новой информацией вы готовы со мной поделиться? Если она окажется полезной, вы не найдете меня неблагодарным.
– Она касается милорда, герцога Бекингема, ваше преосвященство.
– К этому моменту он вернулся в Лондон и недосягаем, – сказал Ришелье. – Он встретился с королевой и благополучно сбежал. Я упустил свой шанс. Как он может меня волновать теперь?
– Ну, он по-прежнему остается врагом Франции, ваше преосвященство, и я полагаю, что любые данные разведки, касающиеся врага, смогут пригодиться.
– Предоставьте мне судить об этом.
– Как вам будет угодно. Бекингем действительно вернулся в Англию. Но он вернулся не с пустыми руками.
– О чем вы?
– У меня есть основания полагать, что королева дала ему кое-что на память. Символ, залог ее привязанности.
– Для меня это не новость, – сказал Ришелье, – хотя я удивлен, что вы об этом пронюхали. Королева дала Бекингему дюжину бриллиантовых подвесок, которые были подарены ей Людовиком. Неблагоразумно, возможно, но едва ли наказуемо. Она с легкостью заявит, что они были утеряны или украдены, или придумает другие правдоподобные причины, чтобы объяснить их исчезновение.
– Все верно, – сказал Тейлор. – Но давайте на мгновение предположим, ваше преосвященство, что король дает бал в честь королевы. И предположим, что он попросит ее, в качестве одолжения, надеть те самые подвески, которые она отдала Бекингему.
– Она не сможет их предъявить, – сказал Ришелье. – Несомненно, она придумает какое-нибудь оправдание, как я уже говорил. Ничего нельзя доказать.
– Ах, но представьте еще раз, ваше преосвященство, что когда королева заявит, что алмазные подвески были украдены, две из них окажутся у вас. Разве не интересно будет увидеть реакцию королевы, когда вы объясните, как они у вас оказались?
– Так, так, – сказал Ришелье. – Да, это действительно было бы очень интересно. Что потребуется от меня?
– Немного денег не помешало бы, – сказал Тейлор, – а также некая санкция, написанная вашей рукой, которая позволила бы мне действовать свободно и без страха быть скомпрометированной.