– Я прожила большую часть своей жизни, выдавая себя за мужчину, – сказала она. – Это дало мне больше свободы. Но это не важно. Я ждала достаточно долго. Я ничего не знаю о том, что случилось, и время для объяснений вышло.
– Конечно, – сказал Джек. – Ты имеешь право знать. Только быстро объяснить не получится.
– У нас есть вся ночь.
– Действительно. Что ж. Я не знаю, что тебе рассказал Хантер, но ты, очевидно, знаешь кое-что о путешествиях во времени и о будущем, из которого мы пришли. Я начну с самого начала и расскажу тебе все, что смогу. Останови меня, если понадобятся дополнительные объяснения; я сделаю все, что в моих силах. Корпус времени был сформирован в…
Джек Беннет долго говорил, объясняя все, что мог, в меру своих возможностей, отвечая на вопросы, рассказывая ей о войнах во времени, о корпусе рефери и корпусе наблюдателей, об арбитраже временных конфликтов, а также о работах и теориях Альбрехта Менсингера. Когда он, наконец, замолчал в три часа ночи, он был измучен. Он также был в отчаянии из-за сыгранной им роли и из-за кажущейся бесперспективности их положения.
– Я был глупцом, когда пошел у них на поводу, – сказал он, – абсолютным глупцом. Но Тейлор был убедителен, как и Дарси. Ты должна понять, что я дезертировал так много лет назад, потому что просто не мог больше этого вынести. Я больше не мог оставаться в системе и тем самым ее поддерживать. Это было безумие. Менсингер сказал миру, что это безумие, но никто его не послушал; почему кто-нибудь захотел бы прислушаться ко мне?
– Нет, если я не мог это изменить, то я больше не хотел оставаться частью этого. Я видел слишком многое, я осознал все опасности на основе личного опыта, и если мир двигался к катастрофе, то, по крайней мере, я мог бы обрести долю удовлетворения, зная, что я в этом не участвовал, что я отозвал свою поддержку. Что я умыл руки, – добавил он, неубедительно, качая головой.
– Я дезертировал и переместился сюда. Я решил прожить остаток жизни здесь, во Франции, как простой деревенский врач, вдали от города, подальше от всякой человеческой глупости. В конечном итоге, это был довольно сентиментальный период, во время которого я ощутил себя полностью довольным собой, крайне добродетельным и очень умиротворенным. Но жизнь не всегда течет так, как тебе хочется.
– Я не знаю, почему я так и не уничтожил свою хроноплату. Сейчас я очень сожалею, что не сделал этого, но в то время, помнится, я думал, что было бы хорошо ее держать при себе, как своего рода последнее средство. Я был довольно параноидальным в те ранние дни, убежденным, что даже с моей модифицированной и неотслеживаемой хроноплатой они все еще могут каким-то образом меня найти. В таком случае, мне нужно будет быстро сбежать. Я думаю, что, возможно, я также знал, что плата пригодится, если я когда-нибудь столкнусь с ситуацией, с которой я не смогу совладать, опираясь только на свои медицинские знания. Именно это и произошло.
– Ко мне пришел старый фермер, с женой и ребенком. Я успел подружиться с этим мужчиной, а он подружился со мной. Они с самого начала приняли меня в своем доме и дали мне почувствовать себя частью их жизни. У ребенка был рак. Болезнь была смертельной. Она была на продвинутой стадии. Так случается, иногда болезнь наносит удар почти без предупреждения. Я сразу понял, что с мальчиком. Они знали только то, что он умирает. Я знал, почему он умирает, я знал, что его убивает, и знал, как его вылечить. Но я не смог бы вылечить его, используя ресурсы этого времени. Для этого мне пришлось бы вернуться в свое время, чтобы раздобыть необходимые материалы. Мне было страшно, но я не мог сидеть и смотреть, как умирает этот ребенок, зная, что у меня есть знания, чтобы спасти его, но я слишком боюсь воспользоваться имеющимися у меня возможностями. Так я впервые вернулся в свое время. Также так я впервые узнал о подполье и вошел с ним в контакт.
– Я не буду тратить твое время, излагая подробности этой истории. Важно то, что внезапно мне представилась возможность что-то сделать с войнами во времени. Я не мог их остановить, но мог помочь другим дезертировать, отказаться от участия в безумии. Я стал частью подполья.
– Тот ребенок был вылечен, но с этого момента моя жизнь изменилась. Я переехал в Париж и открыл врачебную практику. Я собирался стать контактным лицом подполья, и в Париже, кишащем горожанами, было легче скрывать появление и исчезновение людей. Так я повстречал Хантера.
– Я продолжал возвращаться в свое время, несмотря на то, что это было опасно, и связываться с людьми из нашей организации, которые помогали доставать нужные материалы. Я получил доступ к современному оборудованию, к украденным, модифицированным имплантам, словом, вскоре я стал ключевой фигурой в организации. И в одном из своих путешествий в свое время я встретил Хранителей времени.
– В моем времени некоторые члены подполья были вовлечены в организацию, известную как Лига темпоральной презервации. Это была группа, основанная Альбрехтом Менсингером, и ее целью было остановить военную машину. Большинство членов лиги добивались этого мирными средствами, но были и такие, кто считал, что они не должны останавливаться ни перед чем для выполнения своей миссии. Это были Хранители времени. Джимми Дарси был из их числа, хотя, когда я впервые его встретил, я этого не знал. Я просто думал, что он член лиги. Со временем я узнал правду, и именно он свел меня с Эдрианом Тейлором.
– Ты должна понять, что я был и есть против всего, чего добиваются Хранители времени. Я не мог и не могу потворствовать терроризму. Но они сплели очень заманчивую паутину и опутали ею меня. Я не пытаюсь оправдать свои поступки, просто объясняю, чем меня мотивировали.
– У них был план борьбы с военной машиной, элегантный план, который, как я считал, не мог не сработать. Заручившись моей помощью, имея доступ к моим хирургическим навыкам и хроноплате, они смогут сформировать отряд, который будет перемещаться в прошлое и вмешиваться в историю. План заключался в том, что они объявят о своих намерениях, а затем их осуществят, если власть имущие откажутся к ним прислушаться. А те, конечно же, откажутся, но со временем у них не останется иного выбора, кроме как выполнить наши требования.
– Мы собирались отправиться в какой-нибудь период в прошлом и создать временное нарушение, запустив ряд событий, которые вмешаются в историю. Затем мы сообщаем об этом корпусу рефери, предоставляя им все возможности и время для проведения корректировки, тем самым сохраняя естественный, исторический ход событий. Но, в то самое время, когда они возились бы со своей корректировкой, мы уже были бы в другом периоде, создавая еще один раскол. Мы собирались повторять этот процесс снова и снова, нанося огромный урон мощи, ресурсам и возможностям тех, кто способствовал постоянному ведению временных войн. Со временем они были бы вынуждены признать, что не в состоянии нас остановить, и у них не будет иного выбора, кроме как прислушаться к нашим требованиям. Я был так наивен, что поверил в это.
– Теперь я знаю, что у Тейлора были совершенно иные планы. Тейлор сумасшедший. Он убийца. Я убежден, что он никогда не хотел создать просто временное нарушение. Нет, его цель гораздо более амбициозная. То, что Тейлор хочет сделать, это создать не что иное, как раздвоение течения времени, ведущее к той самой катастрофе, которой лига и даже его коллеги-террористы хотели избежать. И я ему помог.
– Тогда ты должен остановить его, – сказала Андре.
– Хотел бы я, – сказал Беннет. – Я знаю, что должен попытаться, но я не знаю, что могу сделать. Я всего лишь одиночка.
– Одиночка, который может двигаться во времени так же легко, как я могу пересечь эту комнату, – сказала Андре. – Человек, который может заставить луч света резать лучше, чем самый острый клинок, который может превратить мужчину в женщину. После того, что я увидела и узнала, я больше не верю, что ничего нельзя сделать. В конце концов, то, что нужно сделать, кажется очень простым. Тейлор должен быть убит вместе с теми, кто ему служит. Ты не одинок, Джек Беннет. Я помогу тебе.
– Боюсь, убить Тейлора будет не так просто, – сказал Беннет.
Андре улыбнулась.
– Как и меня.
9
Джимми Дарси и Тонио Валенти видели, как Беннет и женщина вошли в дом на Rue St. Honore. Они видели, как Беннет размахивал лазером.
– Как ты думаешь, что они сделали с Сильверой? – спросил Тонио, почесывая образовавшуюся за несколько дней щетину густой черной бороды. И он, и Джимми были одеты как обычные рабочие.
– Возможно, они его схватили и передали другим агентам, а может, переместили в будущее, – сказал Джимми. – Может быть, он мертв.
– Тот сундук казался очень тяжелым, – сказал Тонио. – Как думаешь, что у них там?
Мужчины быстро переглянулись.
– Это действительно глупо, – сказал Джимми, начиная прощупывать почву. – Нет абсолютно никакой причины убивать этих двоих.
– Приказ босса, – сказал Тонио. – К тому же, они убрали Сильверу. Хоть так, хоть этак, – добавил он немного мягче.
– Значит, они убрали Сильверу, – сказал Джимми. – Сильвера облажался. Он не должен был убирать того агента.
– Он был врагом, – сказал Тонио.
– Господи, включи мозги, – сказал Джимми. – У них, наверное, половина Парижа в агентах. Неужели ты действительно считаешь, что мы сможем со всеми справиться? Какой в этом смысл? Единственное, что имеет значение, – это план, и они понятия не имеют, в чем он заключается.
– Да, но, может быть, они могут догадаться, – сказал Тонио.
– Возможно, но я в этом сомневаюсь. Да если и догадаются, что с того? Остановить его будет очень непросто. И даже если они его остановят, у нас все равно останется плата. Мы нанесем удар и сбежим, чтобы начать все заново в другом периоде. И на этот раз не будет никаких внедренных агентов, чтобы сообщить им, где мы находимся.
– У того ублюдка никогда не было шанса…
– А как еще они могли узнать? Должно быть, он прожил достаточно долго, чтобы оставить сообщение.