– Постой, Кержак. Прежде чем ты мне начнешь рассказывать, подумай, что я хочу услышать. Ты же не дурак, раз стал старшиной городской стражи. Мне нужны все бандиты, все стражники, которые их прикрывали. Суд будет беспристрастным и суровым, но ты можешь облегчить свою участь. Чтобы ты не сомневался в решимости власти навести порядок, я тебе скажу, что бандиты убили ландстарха ла Коше. Ты понимаешь всю серьезность своего положения?
Кержак обреченно кивнул.
– Я все расскажу, ваша милость…
Ночь растворила и спрятала большое количество жандармов и солдат на улицах Бирмингема. Ведомые тайными агентами, отряды жандармов и солдат окружали места обитания городских банд и дома, где жили пришлые бандиты.
Рассвет разорвался шумом многочисленных скоротечных боев. Тех, кто не сдавался, просто убивали. Тела выносили на улицы и бросали там. Часть бандитов с боем прорвалась к подземной канализации и засела там. На помощь солдатам пришли маги. По подземным узким коридорам поплыл ядовитый туман. Следом шли маги и жандармы. Туман настигал испуганных и орущих бандитов, и они падали, задыхаясь, отравленные ядовитыми испарениями. Вскоре они стали просить пощады и обещали сдаться.
К утру в город прибыла дружина убитого ла Коше.
Оливер ла Коше взял на себя управление провинцией и направил гонцов к лордам с приказом прибыть с дружинами под стены Бирмингема. Было объявлено: неисполнение данного приказа будет приравниваться к бунту.
К удивлению карлика, в городе был задержан риньер Гольц, который пытался выехать из города и был арестован солдатами. Под его возмущенные крики он был доставлен в казармы полка легкой пехоты для выяснения обстоятельств.
Из города никто не мог выехать: ни простолюдин, ни дворянин. Закрытый наглухо, с многочисленными разъездами вокруг него, он стал смертельной ловушкой для местных воров и бандитов. Большая часть тех и других были убиты. Остальные были посажены в камеры подземной тюрьмы пятого отделения жандармерии.
Оливер решил сам допросить Гольца. Он вошел в кабинет командира полка, когда Гольц кричал и угрожал тому разными карами. Майор спокойно его выслушивал.
Оливер вошел и остановился за спиной орущего риньера. Тот не обращал внимания на то, что творилось у него за спиной, и с пеной у рта доказывал майору необходимость его срочного отъезда. Постояв и послушав Гольца, он громко произнес:
– Это убийца ландстарха.
Гольц поперхнулся и медленно обернулся. С удивлением посмотрел на карлика.
– Ты кто такой? – грубо спросил он. – Как ты смеешь сюда входить и обвинять меня не пойми в чем.
– Я, Оливер ла Коше, брат убитого ландстарха Гиндстара ла Коше, обвиняю риньера Гольца в убийстве моего брата Гиндстара ла Коше. По завещанию брата я вступил в должность временно исполняющего обязанности ландстарха – до того времени, когда его величество назначит нового наместника. Майор, я приказываю вам арестовать риньера Гольца как убийцу и мятежника.
У Гольца задрожал подборок.
– Не слушайте его, майор. Это провокация! Это шут, а никакой не ла Коше. Он жил у ландстарха, он помешанный. Я не имею причастности к смерти ландстарха. Это наглый наговор!
– Полномочия риньера Оливера ла Коше подтверждены титульными грамотами и распоряжением самого ландстарха Гиндстара ла Коше, – спокойно пояснил майор. – Вы, риньер Гольц, арестованы. Вам лучше во всем сознаться. Вы хорошо знаете, что сделают с вами в подвалах жандармерии. Искалечат, унизят, изнасилуют и отберут все, что вы имеете. Сами отдадите. Мы же предлагаем вам сотрудничество. Вы честно рассказываете о заговоре против короля, кто в него вовлечен и по чьему приказу вы похитили и убили ландстарха ла Коше. Мы представим дело так, что вы добровольно пришли, и сознались, и искренне раскаялись. За это смерть через повешение и позор на весь ваш род будут заменены каторгой.
Гольц, как пораженный громом, с ужасом в глазах посмотрел на майора, обернулся на карлика, и тот кивнул.
– Все верно, Гольц. Это в ваших интересах. Все свое имущество вы отпишете нам. Половину господину майору, половину мне, и я не буду вам мстить.
Гольц обессиленно упал на стул.
– Хорошо, – еле слышно проговорил он, – я все расскажу.
Уильям и Луй Ко несколько дней жили в землянке в чаще леса. Свояк Пея использовал ее во время незаконной охоты и там прятал и разделывал туши убитых оленей и свиней. Охотиться в лесах рядом с Бирмингемом не позволялось. Это были угодья ландстарха. Но зажиточные и ушлые крестьяне, жившие в округе, давно научились обходить запреты. Ландстарх на охоту не выезжал. Дичи было много, а с лесными егерями всегда можно было найти общий язык. Серебро и гулящие девки, частенько привозимые свояком егерям, решали все проблемы.
В землянке было тепло, но сыро. Сквозь толстый слой земли и травы сочилась влага. Сама землянка была маленькой и едва вмещала двоих.
Луй Ко сразу скептически отнесся к этому убежищу. Он походил вокруг землянки и, открыв скрипучую дверь, заглянул внутрь. Оттуда пахнуло сыростью и затхлым запахом хвойных веток.
– Мы тут сдохнем, – выразил он свое мнение. – Медленно, но сдохнем от чахотки. Заболеем, Уильям, и сдохнем, как каторжники.
Уильям сидел на пеньке в женском платье и чихал.
– Апчхи! А что ты предлагаешь, Луй Ко? Апчхи! Мы еле вырвались из облавы, посидим здесь недельку-другую. Нас перестанут искать, и тогда тронемся на восток.
– На восток нельзя, – не согласился Луй Ко. – Они тоже не дураки. Понимают, что мы прячемся и бежим на восток. Там нас ждут. Силы на поиски брошены немалые. Даже как-то неожиданно быстро. Надо идти на север.
– Куда? – удивился Уильям.
– В Хволь и дальше. Нам надо спрятаться у Артама.
Уильям несколько секунд непонимающе смотрел на шуаньца.
– Как ты себе это представляешь? – спросил он.
– Мы поменяемся местами. Бабой стану я, а ты станешь кучером. У постоялого двора, где ты меня освободил, расположена деревушка. На отшибе отдельно стоит большой зажиточный хутор. Я там оставил карету и пару лошадей. Заплатил хозяину за содержание. Мне надо туда добраться. Половину пути мы уже проделали – до дома свояка твоего, старого бандита. И ты сам должен понять, это не схрон, это ловушка. Если нас обложат, не вырвемся.
– Ты думаешь, что нас тут будут искать?
– За тебя, Уильям, предлагают огромную сумму, пять сотен золотых. У любого крестьянина голова свернется от таких денег. И твоих знакомых бандитов в Бирмингеме могут прижать. Они скажут, что отвезли тебя к свояку. Свояк тоже не будет отпираться и сдаст нас.
Уильям, угрюмо уставившись себе под ноги, раздумывая над словами шуаньца, с минуту сидел молча. В чем-то Луй Ко был прав. Но ему не хотелось верить в предательство Сороки. Он знал его много лет, и тот дорожил своей репутацией. Но деньги могли изменить принципы строго бандита… или пытки. Он посмотрел в лицо Луй Ко.
– Как ты себе представляешь наш побег? Мы пешком выберемся из леса и пойдем по дороге?
– Нет. Выберусь я один и доберусь до кареты. Найму кучера, и он довезет меня до окраины этого леса. Ты будешь ждать меня на той опушке, где нас высадил старый хрен. Идти до нее не больше часа. Я сегодня же уйду, а ты через три дня начнешь выходить к этой опушке и ждать до вечера. Там мы и встретимся.
– А если не встретимся? – спросил Уильям.
– Тогда делай, что посчитаешь нужным. Больше трех дней не жди – или уходи, или продолжай прятаться. Не бойся, я не выдам тебя. На такой случай у меня есть яд. Приму его.
– Может, вместе пойдем? – растерявшийся от слов шуаньца, предложил сыщик.
– Вдвоем очень опасно, Уильям. Мне одному проще скрываться. Просто тогда, когда меня поймали, я дал промашку. Недооценил мастерство людоловов. Ушел от одних и попал в руки других. С ними был маг-ловец, он меня опознал по слепку ауры. Подпустили и оглушили магией. Теперь я на такой фокус не поймаюсь. Ну, что решаем?
Уильям вздохнул, подошел к Луй Ко и обнял его.
– Иди, Луй Ко. Ты мне стал как брат. Береги себя.
Луй Ко ответил на объятия. Тоже прижал к себе сыщика и так постоял, крепко обнимая Уильяма, пару секунд. Затем отстранился и отвернулся, Уильям заметил, как на глазах шуаньца навернулись слезы.
Не поворачивая головы к сыщику, шуанец сказал:
– Ну, я пошел, – и направился к густым кустам. Уильям смотрел ему вслед, и его чувства разрывались. Он душой хотел идти вместе с Луй Ко, который за время, проведенное вместе, стал ему другом. А разумом понимал, что шуанец прав, им надо на время разделиться.
Луй Ко скрылся за густыми ветвями, а Уильям, опустив плечи, медленно побрел в землянку. Ему предстояли томительные часы ожидания и необходимость продумать план на случай, если он останется один…
Второй день светило Яри и подсушило дорогу. Энея в мужском наряде ехала рядом с Перо на облучке возка и молчала. Она за внешней невозмутимостью скрывала печаль своей души. Ее миссия в столице не удалась. До короля не дошли сведения о заговоре на севере. А ее саму ищут церковники и шпионы кангана. Чем дальше они удалялись на северо-восток, тем больше встречали подозрительных личностей.
На постылых дворах появлялись и исчезали небольшие отряды наемников.
Она ловила на себе их мимолетные внимательные взгляды, и они сползали с нее, как грязь. Пока им удавалось скрываться. Но силы, задействованные в ее поимке, обескураживали. Она даже не догадывалась о размахе заговора. А он был огромен. Несмотря на все это, Энея держалась.
Судьба здорово ее побила и надругалась. Заставила принять самое нелегкое решение в жизни и предать свою жизнь тому, кто разрушил ее семью и благополучие, кто обрек ее и сестру на вечный позор. Она, дочь арестованного и объявленного врагом короны риньера, изнасилованная офицерами, отдала себя в руки простолюдину и стала следовать за ним, отрекшись от родства. Она могла бы предать его, выдать церкви, объявив себя жертвой, и спасти свою жизнь. Но не честь. Вместо этого она выбрала тяжелую дорогу борьбы в надежде вновь обрести благородство происхождения и даже славу вместе со своим избранником.