– Главный босс? Бобров, что ли?
– Не, не Бобров. Бобров примерный семьянин и многодетный отец. Он на Пасху селфи из церкви постит. Наш босс, Олег Пермяков. Он меня перед Бобровым нахваливает. Рассчитывает на что-то, наверное.
Лена снова рассмеялась, увидев что-то в изменившемся лице Ильи, и ткнула в него пальцем с ярко-красным маникюром.
– Ха-ха! Ну, может, и не хочет он меня трахнуть. Это у нас с ним просто, что называется, мэтч. Человеческий фактор влияет, как ни крути.
Илья молча отпил большой глоток пива. Лена тоже присосалась к своему бокалу. На стекле остался кровавый полукруг от ее губ.
– Да не набил бы Кирилл Круглов тебе морду никогда, он ссыкло. Я после этого сраного Кирилла на мужчин вообще смотреть не могла, никого к себе не подпускала. Подруг тоже не заводила – из-за этой Балябиной, которая с ним трахалась. Короче, в Москве я была волчица-одиночка.
– Сигма-самка…
– Что? Не перебивай. Во время учебы познакомилась с Петей, мы просто были кореша, пили пиво вместе, поддерживали друг друга. А потом как-то я оттаяла и решила: если не он, то кто? Вот поженились, скоро будет годовщина. Если честно, там все не супергладко, он меня дико выбешивает порой, как сегодня вот. И постоянно сомневаюсь, правильно ли я поступила и честна ли я с ним до конца. Ой, короче, не буду грузить. Иногда думаю: любовника, что ли, завести? Ебля мозгов есть, а собственно ебли нет.
– Даже не знаю, что сказать. Ну, заведи. Женщина всегда найдет секс. Красивая – тем более.
– Да кто этот ваш секс-то, он с нами в одной комнате? – В смехе Лены послышались истерические нотки. – Ой, ладно. О работе, будем считать, поговорили. Еще по одной?
– Не знаю, Лен. Я че-то уже так надрался.
– С двух пив? Как-то не по-мужски.
– Ладно, пошли.
– Вот молодчина! Пошли!
Третьим бокалом Илья взял томатное гозе.
– А третий тост – всегда за любовь, – сказала Лена. – Пьем, не чокаясь.
Выпить за любовь – идея сама по себе отличная, по заветам усатого певца большой российской эстрады. Только вот томатное гозе оказалось на вкус как разбавленная ссанина. Но даже будь пойло хорошим, оно уже совершенно бы не полезло в Илью. Лена цедила третий бокал крика. Как у нее скулы не сводит от такой сладости, мутно подумал Илья и пошел в туалет.
– Что так долго? – спросила недовольно Лена, когда он вернулся. – Какал, что ли? Я уже думала, ты меня бросил и свалил втихую, а мне теперь счет весь самой оплачивать!
– Лена, я…
Илья уронил голову на руки и истерически заржал.
– Лена, я не какал, туалет всего один, и там мужик этот засел. Лена, блин. Я заплачу, конечно, ты чего.
– Нет уж. Пополам. Пока есть кому за меня платить, а ты не муж мне.
– Не муж, – тупо констатировал Илья.
– Ой, и слава богу. Ты не мой типаж.
– А кто твой типаж?
– Ну… «Евровидение» вчера смотрел? Вот Дамиано – это абсолютный краш.
– Смотрел. Может, мне тоже типа колготки надеть? – Илья пьяно загыгыкал и одернул себя.
– Ха-ха-ха! Тебе не пойдет. Такой стиль только ему идет. А ты не парься, ты и так прикольно одеваешься. Просто, ну как бы тебе сказать. В остальном.
– Ну понятно.
– Что тебе понятно, бедненький? Ну не расстраивайся! Мне просто парни повыше нравятся. Не люблю, когда мужчина меня ниже. Ну, рост не исправить, не будешь же ты себе кости ломать ради пары сантиметров. А вот пересадку волосиков тебе бы сделать. А то на голове как-то совсем грустненько.
Она протянула руку и ободряюще провела рукой по его макушке. Это было первое прикосновение к нему Лены. В другой момент Илья бы использовал все возможности своих нервных окончаний, чтобы навсегда запомнить это прикосновение и возвращаться к нему в мыслях, но сейчас ему казалось, что с ним происходит что-то ужасное. Самое ужасное, что в принципе могло произойти. Хорошо, что он пьяный в говно. Хоть какая-то анестезия. Алкоголь притуплял его ярость, превращая ее в бесконечное смирение.
Возле подъезда Лена слегка обняла его и чмокнула в щеку.
– Не грусти!
По пути в Кузьминки Илье ужасно захотелось в туалет – пришлось выйти на случайной незнакомой станции в надежде, что там окажется какой-нибудь общепит или ТЦ. Ничего подобного там не оказалось, зато стояла будка бесплатного общественного сортира. Делать нечего – пришлось справить нужду там. Весь пол был густо проссан, на ободке – капли мочи и грязные следы от обуви, унитаз почти доверху набили серой скомканной бумагой. А чистой бумаги, кстати, не было – на стене висела одна втулка. Воняло нереально. Этот бесплатный толчок – как моя жизнь, подумал Илья, застегивая ширинку. Как я сам. Он вышел на холодный воздух, протирая санитайзером руки, и рассмеялся. В этот момент он снова отделился от своего тела и наблюдал за собой: как стоит напротив зловонного общественного сортира – и громко, пьяно и саркастически ржет над собой, а в небо взмывает стая жирных городских ворон.
Глава 6
Все было кончено. Это фиаско, братан. It’s over.
Зато самый страшный кошмар Ильи остался позади. Он выжил после непоправимой катастрофы, после краха всех надежд. И даже остался собой. У него по-прежнему две руки, две ноги, зеленые глаза и маленькая родинка на мочке уха. По-прежнему низкий рост и проплешины. Илья вбил в «Гугл»: «пересадка волос отзывы». Перешел по ссылке на «Ютуб» и посмотрел, как врач прокалывает мужику лысину тысячей мелких механических движений. Тык-тык-тык. Из ранок сочится кровь. Стало холодно и колко в теле, голова зачесалась, и Илья поспешно перемотал видео. Далее мужчине сняли бинты, и под ними оказалась мерзкая бордовая корочка коросты. Я не хочу через это проходить, подумал Илья и закрыл видео. Не хочу и не буду.
Илья на репите крутил песню Placebo feat. David Bowie – Without You I’m Nothing. Дэвида Боуи и Брайана Молко Илья считал самыми красивыми и стильными мужчинами всех времен. Оба превосходно выглядели и в молодости, и в зрелые годы – и оба были практически андрогинны. В мечтах Илья видел себя ярким рок-музыкантом в безупречном черном костюме, с черными ногтями и татуировками на фалангах пальцев. Он бы проорал пронзительным фальцетом всю свою боль в микрофон, и толпа поклонниц погрузилась бы в его страдания.
Страдать хотелось красиво. Илья понимал, каким жалким и некрасивым он выглядит в своих страданиях: скорчившийся на кровати в домашних трениках, не ходивший в душ четыре дня. Слушая песню, он воображал себя длинноволосым хрупким брюнетом с сигаретой в тонких пальцах, закрытым и загадочным, глубоко трагической фигурой. Но напротив него садился воображаемый отец в промасленной гаражной куртке и начинал ругать: «И так ни на что не годишься, так еще и сопли на кулак мотаешь. Во что ты себя превратил? Стыд, позор, не мужик, а барышня кисейная. Я думал, у меня сын будет горы сворачивать, а он нюни распускает как тряпка. Ты – самое большое разочарование в моей жизни».
Илья встал со смятой постели и подошел к компу. Placebo по кругу ему поднадоели, и он решил поставить другую песню для страдания. В поисковике он набрал fall, и в плейлисте нашлась песня Way to Fall группы Starsailor. От того, что автор песни обращался к лирическому герою son с первых нот, у Ильи задрожали губы. Как будто невидимый отец, которому не все равно, который им гордится, говорит с ним через эту песню.
Oh, I’ve got something in my throat
I need to be alone
While I suffer
Oh, there’s a hole inside my boat
I need to stay afloat
For the summer long
Илья сделал звук погромче, упал лицом в подушку, затем вытащил ее из-под головы и положил сверху. «Будь мужиком, блеать», – говорил ему мужчина в клетчатой рубашке из древнего мема, потрясая кулаком. «Тебе все можно», – говорил воображаемый отец, которому было не плевать, который заботился и любил. «Мужчины не плачут – это устаревший токсичный конструкт, наше поколение совершило ошибку. Но, сынок, всем людям свойственно ошибаться, главное – это признавать ошибки. Ты можешь дать волю эмоциям».
Однако, даже несмотря на внутреннее разрешение, Илья не смог заплакать.
Устав от страданий, Илья решил утешить себя вкусной едой. Обычно это срабатывало. Никита, увидев, что Илья выползает в душ впервые за четыре дня, сразу подхватил идею, что депрессию друга надо выгулять, и тоже засобирался. Они пошли в крупный сетевой ресторан, в котором бизнесмены проводят деловые обеды, а эскортницы цепляют спонсоров. Дорогие и сытные блюда, спасительно вкусный кофе за шестьсот рублей, жирный и сладкий. Интересные люди вокруг ведут интересные разговоры. Но в этот раз Илье было неинтересно подслушивать. Вообще ничего не было интересно. После острых страданий его настигло опустошение. Он чувствовал себя выпотрошенной перьевой подушкой, которую использовали в качестве боксерской груши.
Принесли ризотто с гребешком и шафраном. Илья съел две ложки, больше не смог. Сладкий жирный кофе тоже вызывал тошноту. Официантка, патрулирующая зал, посматривала на его отодвинутую полную тарелку. Неловко, но сил злиться не было – ни на девушку, ни на себя.
Илья взял телефон и посмотрел на заблокированный экран. Там висело несколько уведомлений из рабочих чатов. На работу он сегодня положил болт.
– Что-то срочное? – спросил Никита. – Надо домой?
– Нет, не надо. Просто смотрю, не написала ли она.
– Хорошо, что она не в твоей команде, – сказал Никита. – Тебе бы пришлось тяжеловато с ней после такого. Вот я не имею общих дел с друзьями и с коллегами не дружу. Так проще соблюдать work-life balance.
Илья молчал.
– Ну, выше нос. Она тебя недостойна. Она на совершенно низких вибрациях.
Илья, пропустив слова поддержки мимо ушей, разблокировал телефон и зашел в «Гугл». Там так и висели отзывы на пересадку волос. Илья немного изменил запрос: «пересадка волос цена».
– В общем, у меня столько нет. Все ушло на взнос по ипотеке. Кредит, может?