Парней встретили две красивые девушки с гладко зализанными волосами и в строгих черных костюмах. Разумеется, они принялись окучивать Никиту, не обратив на Илью никакого внимания. Ой, а вы ранее у нас были, а что вам нравится, а что-то конкретное вам посоветовать? Тот просто стоит и озирается как дурак. Демонстративно пройдя мимо них, Илья приближается к нужной витрине, пшикает духи на бумажную полоску и протягивает консервативному любителю люкса Никите. Тот морщится, будто его вот-вот стошнит.
– И это твоя нишевая парфюмерия? Если ты будешь этим душиться, у тебя до старости девушки не будет!
– Это лютая мерзость! Но на письки не похоже.
– Точно нет! Помнишь, у нас в городе был магазин «Смешные ужасы»? Ты еще покупал там спрей с запахом какашек, чтобы распылить его в школе. Вот, пахнет один в один! Не человеческими выделениями, просто какая-то зловонная химия. А посоветуй мне что-нибудь нормальное? Не письки. Раз ты говоришь, что «Диор» – это неинтересно.
Девушки-консультантки оттеснены в угол. Они тактично помалкивают – Илья показал им, что он шарит в парфюмерии не хуже. Он тут главный, обойдется без советов, он сам знает, что нужно его другу. Илья чрезвычайно доволен собой.
Нанюхавшись духов до полуобморочного состояния, друзья выходят из магазина с красивыми картонными пакетами, торжественно перевязанными белыми лентами. Аромат Ильи – ладан и пачули, да, прямо кладбищенский венок. У Никиты – кожа и ветивер, амбра в базе. Ему очень идет, придает брутальности, но не такой пошлой, как эти одеколоны из люкса, которые «пахнут настоящим мужиком». Илья подобрал Никите аромат успешного айтишника, но с богатым духовным миром. Ник восторженно говорит: «Я и не знал, что есть такие крутые ароматы». В этот момент он кажется Илье наивным, незащищенным, по-ребячески открытым миру. Илья рад, что хоть в чем-то его экспертность выше, чем у друга. На минутку ему показалось, что он, Илья, опытнее, взрослее и увереннее. Это было, несомненно, очень приятно, и он – слегка снисходительно и покровительственно – похлопал Никиту по плечу. К тому же покупка нового парфюма для собственной коллекции немного подняла настроение.
После магазина парфюмерии товарищи зарулили в небольшую, но светлую кофейню. В зале никого больше нет. Приветливая девушка с пирсингом в носу готовит для них два больших капучино. Илья скользит взглядом по ее пирсингу и думает, что издалека он выглядит как торчащая из носа сопля. Симпатичная девушка, но зачем так себя уродовать?
– Никит, а что у тебя за бывшая, которая тебе «Диор саваж» подарила?
– Жанна ее звали.
– Звали? Умерла, что ли?
– Ты придурок? Нет, конечно. Просто ее как бы в моей жизни больше нет. Но была, и звали ее Жанна.
– Не стюардесса, надеюсь?
– Теряешь позиции, бро. Очень плохая шутка. – Лицо Никиты помрачнело.
– Ладно, сорян. Я что-то не в ресурсе быть сейчас эмпатичным. Ты мне про Жанну не рассказывал.
– Ну, это давно было. Мы в 2018-м расстались. Во время чемпионата по футболу. Сидели в кафе на Никольской, вокруг иностранцы, все радуются, бухают, песни поют. И она мне говорит: «Никита, знаешь что, я тебя бросаю». А я такой: «Ну, ок». Пять лет отношений.
– Я тебя мониторил. Не видел, что ты с кем-то в те годы встречался. Точнее, ты все время с разными девушками был.
– Это просто подруги, с которыми мы компанией путешествовали. Жанну ты видел по-любому, она засветилась на каких-то фото. Она меня постоянно заставляла фоткаться вместе для соцсетей, хотела показать, что мы идеальная пара. Меня это бесило. Требовала, чтобы я ее в статус ВК поставил, а я не люблю, когда на меня давят. Я тут понял, что мне вообще отношения не нужны. Жанна была такой материалисткой. В плохом, мещанском смысле. Ее развитие вообще не интересовало. Одни шмотки на уме. И замужество. Она мне жуткие истерики закатывала: мол, наши отношения – не такие, как у всех ее подружек.
– А ты не хочешь жениться?
– Нет. Женитьба предполагает оседлость. А я кочевник. В духовном смысле. Мне хочется исследовать мир и свои возможности, чувствовать радость познания. Я в Жанне изначально увидел такую красоту, такую глубину. Как будто ее душа – это почва, на которой растут прекрасные цветы. А она берет их и срывает на фиг. Все до одного, с корнем. Знаешь, вот до чего не люблю Ницше, совершенно дикий был чел. Женщин ненавидел, прямо как ты. Но…
– Ну прямо сразу как я.
– Ой, он там такие телеги писал. Что женщины делятся на кошек и птиц. И есть еще коровы.
– Лол.
– В общем, в 2021-м звучит как полная дичь. Но у него такая мысль была, что женщина – это сирена, которая своим пением сбивает философа с пути поиска истины. И вот это высказывание реально про нас с Жанной.
– То есть она бросила тебя из-за твоих идей?
– Официально – да. Она мне так и сказала: странный ты и идеи твои мутные, я с тобой трачу время. На самом деле нам с ней просто не по пути. И ни с кем из женщин мне не по пути. Я слишком стар для новых эмоциональных связей. Мне не нужны новые друзья. Не нужны новые девушки. Один раз влюбился до бабочек в животе, не понравилось.
– А в кого?
– Не важно. Я о том, что не хочу никому давать надежду, нафиг мне это надо? Зачем мне отнимать чужое время? А свое зачем тратить? Если новую девушку завести, это же, прикинь, опять все по второму кругу. Проверка на совместимость в шутках, в мемах, в фильмах и в музыке. Долгая мучительная притирка друг к другу, недопонимания, ссоры. Опять рассказывать все свои коронные истории с самого детства. Опять знакомиться с родителями и притворяться хорошим мальчиком.
– Странно, мне ты всегда казался хорошим мальчиком.
– Пф-ф, нет. Я никому ничего не должен и хочу быть один.
– Ты прямо как тот чел из видео «Идущий к реке». Тебе этот мир абсолютно понятен.
– Абсолютно. – Никита улыбнулся.
– Никита, вот я никак не пойму. Можно я прямо спрошу, ага? У тебя все есть, прямо вот все. Женщины на тебя вешаться должны и драться за тебя. Но ты отказываешься от них осознанно? Выбираешь духовность и карьеру?
– Ну.
– А у меня даже такого выбора нет. Я уродец. Моя жизнь кончена. Лена сказала, что я ничтожество. Меня вообще все женщины презирают. Хорошо тебе: можешь выбрать между женщинами и одиночеством. А мне оно навязано свыше. Если бы у тебя не было выбора, а было только одиночество, как у меня, ты бы смог быть счастливым?
– Чушь собачья, по-моему. Конечно же, у тебя есть выбор. И твое одиночество – это тоже результат твоего выбора.
– Ты просто начитался своих книжек о просветлении. Решил учить всех жить? Нигде не жмет?
– Я не понял, мы ссоримся? Не нападай на меня, я тебе не враг.
– Мы не ссоримся, Никита, нет, ты что. Я просто хочу, чтобы ты понял. Иногда мне кажется, что сытый голодному не товарищ. Ты всегда был сытым. Я всегда был голодным.
– Я тебя понял. Только ты не представляешь, какой я голодный. И в прямом смысле, кстати, тоже снова успел проголодаться.
Илья видел, что друга расстраивает и напрягает разговор. Сама поза Никиты – вытянутая шея, наклоненный вперед корпус, беспомощно протянутые руки – говорила о том, что он не хочет ссориться и готов согласиться с чем угодно. Илье хотелось лишь, чтобы Никита осознал привилегированность своего положения в сравнении с ним. Но понял, что даже если Никита признает это, ему, Илье, это все равно ничего не даст, не облегчит его боль. Поэтому сказал примирительно:
– Пошли отсюда? Тут из еды одни круассаны. У меня аппетит проснулся, тоже хочу поесть нормально. Мяса там. Хинкали вмонтировать. Я бы даже пива выпил.
– Послушай только меня. Ты хороший. Мне жаль, что ты считаешь себя уродом, я тебя вижу вообще иначе. У тебя все обязательно получится. Не с Леной, так с другой.
– Ой, пошли уже, а.
Никита вышел из-за столика, достал из кармана смятый блоттер, понюхал и воскликнул:
– Фу! Это письки! У меня все штаны провоняли, люди будут думать, что это от меня! – И швырнул бумажку на стол.
– Да уж. Великолепные секреции.
Илья с грустью вспомнил сауну в гостиничном комплексе «Изумруд» и пропитанный «великолепными секрециями» диван, на котором они возлежали с проституткой Кристиной. Если б не эта проклятая Лена, у него бы тогда все получилось. Лучше всего хранят воспоминания ароматы и музыка. После прогулки с Никитой Илья включил плейлист своего первого курса и заново принялся страдать.
Ночью Илье приснилось, что он общается с умершей бабушкой при помощи маленьких записочек и она ему мистическим образом отвечает, оставляя обрывки бумаги по углам его старой комнаты. Потом – что он идет по улице ночью и неведомая сила пытается вырвать у него из рук телефон; он падает, над ним смеются прохожие, слышится издевательски-насмешливый голос Лены: «Разлегся тут как подстреленный». Голос Лены превращается в голос мамы: «Он у нас реально корова на льду», и Илья видит на своих ногах тяжелые, пудовые коньки. Пытается встать, но тут же падает, снова и снова, под адский смех мамы, Лены и одноклассников. Он говорит себе: Илья, проснись, проснись. И просыпается.
Новый день в уродливом теле. Адский смех из сна продолжает преследовать его – потому что он в аду. Лена уничтожила его жизнь, будто бросила в мощный блендер, взбила до сопливой плачущей массы и вылила в унитаз. Чтобы сделать себе больнее, Илья пересмотрел старое вирусное видео про внутренний ад – кусочек проповеди харизматичного православного священника. Его, кстати, когда-то скинул ему Никита – в назидание, мол, посмотри, это про тебя. Не придерживаясь всерьез ни одной из существующих конфессий, Никита называл себя «другом всех религий». К неавраамическим религиям он, правда, тяготел больше, чем к авраамическим. Никита пел мантры низким густым голосом и верил в колесо перерождений, принимал прасад из рук веселых кришнаитов на улице, медитировал, перебирая четки, которые хранил в красивом бархатном мешочке. Но и христианских храмов он не избегал, чувствовал себя в них комфортно. Он говорил про церковь: здесь намолено, я это чувствую. А вот здесь как-то не особо. Илья ехидничал: чем измеряется уровень намоленности храма?