У Лены было шестьсот пятьдесят три подписчика. Немало для непубличного человека. Илья иногда открывал список ее подписчиков и бесцельно мотал его. Юзернеймы, состоявшие из набора букв, цифр и нижних подчеркиваний, маленькие неразборчивые аватарки не говорили ему ни о чем. Среди подписчиков было много явных ботов и аккаунтов магазинов – Илье пришло в голову, что Лена специально не чистит список от «мертвых душ», чтобы их было больше. А может, и просто так не чистит, кто ее знает. «ВКонтакте» у нее было триста с хвостиком друзей, в основном сотрудников «Зорро» – много общих с Ильей. Плейлисты Лена, к огромному сожалению, скрыла, а песни, которые она время от времени постила на стену, Илье не нравились. Однако после ночи, проведенной с ним, она выложила на стену фото с набережной Тараса Шевченко и песню «Там дам» «АукцЫона». Судя по всему, Лена сделала эту запись, когда ехала в такси либо только пришла домой – в 03:42. Подпись: один эмодзи – разбитое сердце.
В чате «Зорро» дежурно поздравили коллеги. Скинули подарок: сертификат на десять тысяч в «Зорро». Илья подумал, что купит себе мощный китайский массажер для шеи с набором насадок: от долгого сидения за компом она затекала неимоверно. Написал бывший однокурсник Серега, с которым Илья изредка обсуждал книжки. Серега женился и купил красивый частный дом в пятидесяти километрах от их родного города. Жена ждет малыша, через месяц рожать уже. Пацан. Илья пожелал, чтоб родился здоровым.
Больше никто не писал. Зато – то ли демонстративно, чтобы уколоть побольнее, то ли вне всякой связи с этой датой – Женя удалила его из друзей. Когда Илья увидел, что список из семидесяти шести человек сократился на одного, сердце кольнуло: он сперва подумал, что это Лена. Кинулся снова к ней в профиль – галочка, означающая, что человек «в друзьях», была на месте. Тогда Илья догадался, что это Женя, и тут же рассвирепел так, будто не первый ее заигнорил. Она обманула его. Навешала лапшу на уши про тяжелую судьбу, пытаясь вызвать жалость, а теперь от него избавилась. Захотелось написать ей что-то обидное, выяснить отношения, а потом подумал – вот еще, будет он руки марать. Проститутка.
Остальные семьдесят пять человек, кроме Лены и Никиты, были безликой массовкой из бывших и нынешних коллег, а также одноклассников и одногруппников. Илья практически не общался с ними, но иногда заходил на их странички, чтобы выяснить, кто разжирел, кто женился и кто куда переехал. В этом списке также висело порядка пятнадцати удаленных и заброшенных страниц, но их Илья не убирал – просто руки не доходили. В друзьях висел даже аккаунт утонувшего в 2016 году на рыбалке парня с параллели. Илье было жаль его, умный чувак. Вот так: был человек – и нет человека.
Он сидит еще несколько минут, подпирая кулаком щеку, смотрит в экран и слушает музыку с Лениной страницы. Песня действительно красивая и немного отчаянная. Илья снова проверил чат в надежде, что там появилось поздравление с днем рождения. Но Лена не в сети. По инерции проверяет альбом с ее сохраненками – но он давно не обновлялся. Последняя картинка в альбоме – скрин с леди Димитреску из новой игры Resident Evil. Ну да, ну да. Сексапильная вампирша с железными когтями – похоже, Лена ассоциирует себя с ней, хотя до харизматичной героини компьютерной игры ей, конечно, как до луны. Как и до Ланы Дель Рей.
Никита позвонил ему сам – в седьмом часу вечера. Илья как раз закончил работать, вышел из дома и ждал такси под козырьком подъезда. Пристегнувшись на заднем сиденье, Илья достал телефон, чтобы зайти в «Твиттер», и увидел бесшумный входящий.
– Никита?
– Илья, привет! Как я рад. Блин, как я рад.
Голос Никиты звучал необычно, но все же нормально. Да, немного взволнованно, немного грустно. Однако интонации адекватные, спокойные. Никита точно в себе.
– Привет, ну как ты там? Вам телефоны выдали?
– Да, еще вчера! Но вчера я маме звонил. Тут все строго: один человек – один звонок в день. У нас две минуты есть.
О чем говорят с человеком, который очнулся от глубокого безумия?
– Как ты? – Илья повторил свой вопрос. Коротко, неловко.
– Знаешь, честно, бывало получше. Но жить можно, живу. Спать, правда, охота все время. И еда, конечно, просто ужас. Спасибо тебе за передачу, особенно за помидорки, я о них мечтал.
– Да не за что, Ник. А раскраску-то заценил?
– Ну так. Покрасил немного. У меня как-то концентрации не хватает долго раскрашивать. Не знаю. В сон сразу клонит. Но спасибо, что позаботился. И письмо ты мне такое хорошее написал. Спасибо. Прости меня. Я тебе столько говна сделал. Вел себя как урод. А по факту…
– Ой, Никита, забей, проехали. Я не обижаюсь. Сейчас-то как твоя кукуха? На месте?
– Нормально.
– Ну и все тогда.
Молчание.
– Никит, тебе больничный-то дадут? Ты потом работать сможешь?
Молчание.
– Алло, Никита?
В трубке раздалась возня.
– Илья, тут параллельно еще один человек говорит по телефону, я плохо тебя слышу. Мы в кабинете у медсестры сидим все, она выдает телефоны.
– Когда тебя выпустят, что говорят?
– Не знаю, пока ничего. Мама моя приедет на днях. Она должна тебе написать.
Илья замялся.
– Она что, прямо сюда приедет?
Не хотелось бы.
– Нет, ты чего. Она же знает, что ты у меня живешь. В отеле остановится. Она на пару дней всего, у нее работа. Хочет с врачом с глазу на глаз переговорить. Думаю, обсудят как раз, сколько меня еще планируют тут держать.
– Я…
Илья хотел сказать, что завтра может приехать и принести еще помидорок. Хотел спросить, что еще захватить: может, есть что-то конкретное, о чем Никита мечтает. Хотел сказать, что ему стыдно, ведь в письме он написал, что попробует дозвониться в отделение, но так и не попробовал – звонить в учреждения и разговаривать с незнакомыми властными людьми невыносимо. Но Никита перебил:
– Все, время вышло. Я кладу трубку. Илья, пока, спасибо тебе!
Такси привезло Илью в бар, который он нашел в подборке «Афиши». Конечно, идти в бар одному казалось неприличным: в какой-то передаче, кажется, еще в детстве, он услышал, что если человек выпивает один – это уже алкоголизм. Долгое время Илья разрешал себе пить в одиночестве только по большим праздникам: на ДР, как сегодня, или на Новый год. Но праздник – это состояние души, праздник можно устроить когда угодно. И Илья все-таки начал время от времени накатывать баночку или две пива – заедая хрустящим арахисом в глазури (вкус холодца с хреном).
Отец выпивал по стопарю водки каждую субботу, когда мать подавала на ужин жирные запеченные куриные ножки с кетчунезом и нарезанную кругляшами картошку, которую так вкусно было есть с юшкой от овощного салата. Мать ругалась, называла отца алкашом. Отец говорил, что все под контролем. Отшучивался: курица такая жирная, что водка помогает расщеплять жиры и усваивать ее в желудке, а заодно и улучшает настроение, которое мать всегда ему портит. От стопарика отец смелел, становился говорливее. Довольный, как кот, он раскидывался в кресле – и еще более мягким казался его живот, и даже щетина на его щеках казалась мягкой, серебристой, как сосновые иголочки зимой. Илья любил субботы. После ужина отец подзывал его к себе и предлагал сыграть в дурака. Мать он тоже приглашал, но та всегда отказывалась. Если Илья обыгрывал отца в карты, он получал двести рублей, а если проигрывал, то щелбан – но отец ставил не больно.
В личку прилетела видеозапись: Мачете – «Нежность». Заезженный артефакт начала десятых годов. Илья закатил глаза к потолку бара, где висела раскидистая люстра под старину. Она это серьезно или опять над ним смеется? Не может быть ничего тупее и пошлее. Когда-то, на волне бешеной популярности трека, Илья сам передразнивал певца мерзким голосом: «Ай! Больно, ай! Дай мне нэ-э-эжность». Весь клип – о том, как парочка, состоящая из красивого носатого мужика и девушки, милуется под слащавый речитатив о любви. Парочка бегает по берегу моря, по коридорам огромной роскошной квартиры, они целуются на груде книг, плюются с балкона, короче, весело и праздно проводят время. А главное – что больше всего бесило Илью – парень в клипе постоянно натягивал девушке на глаза ее дурацкую шапку с желтым смайлом. Если бы Илье кто-то постоянно натягивал на глаза шапку, он бы этому человеку врезал. Овечкин в школе так постоянно делал, только Илья тогда врезать ему, понятно, не решался.
Елена 18:47
С днем рождения
Илья 18:50
Спс
Зачем ты мне скинула этот кал?
Елена 18:52
Прост
А что, тебе не нравится?
Мне этот клип просто нас напомнил в те годы, когда мы с тобой учились
Илья 18:55
Он меня бесил всегда. Сопли с сахаром для ванилек. Не присылай мне, пожалуйста, его больше
Елена 19:02
Ну сорри
А я мечтала тогда быть ванилькой
Классная была эстетика, такая нежная, романтичная
Только у меня денег не было на угги, скинни и клетчатые рубашки. Выбирала на рынке из того, что поприличнее.
А мечтала одеваться в том корейском магазине, где все модные девочки одевались, может, помнишь. Ninja Cat, по-моему. И Старбакса у нас не было, да и откуда ему было взяться. Мне как-то подружка привезла кружку из московского Старбакса, вот это счастье было. А я ее взяла и разбила случайно. Сейчас хоть десять кружек могу себе купить, и Старбакс на каждом углу, а ту, из 2013-го, жаль до сих пор
Илья 19:10
Трогательно ппц
Елена 19:12
Ты злишься? Не злись (
Илья 19:13
А депрессия – не грусти
Илья отложил телефон и принялся рассматривать людей вокруг. У барменши ляхи ничего такие – в обтягивающих джинсах с высокой посадкой. Сама тоже высокая, явно подрабатывает моделингом. Полоска идеального живота в голубых и красных неоновых лучах. Черный кроп-топ с большим декольте. Вульгарно для жизни, но для вечернего бара самое то. До чего же она красивая, даже грустно. Конечно, она об этом знает и пользуется. Она может закадрить любого посетителя, любого официанта или управляющего, даже директора. Только такой, как он, ей к черту не сдался.