– Они с Никитой были как братья. Пятнадцать лет дружили. Со школы.
– Тринадцать, – поправил Илья.
А точнее – два года, потом перерыв в десять лет, потом еще год в Москве. Илья понял, что тетя Люда говорит так ради красного словца, чтобы придать ему вес в глазах толпы.
– Илья нам как родной, – продолжала нахваливать тетя Люда. – Ты можешь на нас рассчитывать в трудную минуту, как Никита всегда мог рассчитывать на тебя.
Он же знал, что после похорон тетя Люда вычеркнет его номер из списка контактов в телефоне. Но вежливо сказал:
– Спасибо. Я очень вам соболезную.
Илья заметил, что Жанна в своем промокшем сером пальто смотрит на него. Он решился взглянуть на нее в ответ. Она преодолела расстояние между ними, обогнув стоящий гроб. Илья еще раз обнялся с тетей Людой, еще раз пожал руку дяде Степе и отошел от них.
– Илья?
– Жанна, знаю.
Жанна смотрела на него большими заплаканными глазами. В них отражалась какая-то безумная надежда. Будто она брошенный щеночек, нашедший дом. Илья подумал, что было бы комично, если бы Жанна сейчас бросилась к нему на шею с криком: «Ты так на него похож» – при условии, что Илья и Никита не были братьями. Но Жанна поежилась и спросила, интимно понизив голос:
– Илья, а ты не знаешь… У Никиты кто-то был?
– Нет.
– Ты уверен?
– Точно.
– Понятно, спасибо.
Ничего особенного, просто ревнивая женщина претендует на роль единственной большой любви в жизни покойного. Такой ли большой? Илья вспомнил, как Никита нелестно отзывался о Жанне, как обмолвился, что до бабочек в животе любил какую-то другую бабу. Черт разберет их дела, особенно теперь, но не хотелось расстраивать бедняжку.
Жанна не уходила, рассматривая его с тревогой и нежностью. Кажется, он впервые видел нежность в женских глазах. Но эта нежность была адресована не ему, а его мертвому другу. Тем не менее Илье было приятно, что хоть как-то ему перепала женская любовь. Однако она обманчива, так что он не обольщался. Симулякр симулякра, как фейковые джинсы «Д и Г» с нашивкой «Армани».
– Илья, а ты не против… Можно тебя обнять?
– Можно.
Они обнялись. Прижавшись к Илье, она снова начала плакать, но уже не истерически, а тихонько. Илья осторожно погладил ее по спине. Жанна была субтильная, ее платок пах приятными духами. Кажется, с инжиром – отличный осенний аромат. Илье захотелось спросить у нее название парфюма, а потом он подумал: разве это важно? Главное, что не аромат письки. Захотелось рассказать Жанне про то, как он ходил с Никитой нюхать нишевые духи. Подумал, а не сделает ли ей больно своими воспоминаниями, и промолчал.
После того как все было кончено и ящик с Никитой накрыла земля и гигантская куча роз, Илья стоял и смотрел на вершины деревьев над могилами. Питающие мертвецов, уходящие ветвями в небо. Таинственный кладбищенский лес, через который с плачем проносится стая птиц. Они гнездятся в глубине, высиживают яйца, выращивают птенцов. Снизу смерть, вверху жизнь. Илья подумал: Никита лег в землю или вознесся на небо?
Все вокруг медленно разошлись, кроме Жанны. Наверное, ей тоже хотелось еще немного побыть с Никитой.
С большой фотографии под стеклом Никита улыбался своими ровными зубами – светловолосый, как штандартенфюрер Штирлиц из песни Укупника. Теперь уже бывший друг. Или все еще друг? Как теперь говорить о Никите, в каком времени: его звали Никита или его зовут Никита?
Они долго стояли по разные стороны могилы. Наконец Жанна вытерла нос, подошла к нему.
– Я так замерзла. Ты на метро или на такси?
– А ты?
– Проводишь меня до автобусной остановки?
– Давай пройдемся.
Жанна взяла его под руку, но Илья тут же деликатно высвободился: нужно было взять в руки телефон, чтобы понять, куда идти. Илья долго вращал карту в мобильном приложении, нажимал на иконки остановок.
– Тебе до «Теплого Стана»? – спросил он.
– Куда угодно, любое метро, – ответила Жанна.
Она снова взяла его под руку, и они пошли по голой кладбищенской аллее, заваленной темными прелыми листьями. Миновали шиномонтажку, бетонный забор с колючей проволокой, стройку на той стороне шоссе. Неуютная ноябрьская Москва. Неплохо я уже ориентируюсь по навигатору в таких ебенях, подумал Илья не без гордости. К пустой застекленной остановке подъехал автобус. Жанна забилась в угол, а едва Илья примостился рядом, положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Илья сидел неподвижно, словно боялся ее спугнуть.
Автобус затормозил где-то внизу красной ветки.
– Тебе норм здесь? – спросил Илья.
– Да.
Рядом с метро возвышался огромный белый прямоугольник ТЦ, похожий на обувную коробку. Возле гнездились автобусы и маршрутки, а водители в промасленных свитерах зазывали пассажиров.
– Мега Кеша! Мега Кеша! – кричал один из них.
– Что он говорит? – удивился Илья.
– «Мега», «Икеа», «Ашан», – расшифровала Жанна. – Тут они рядом просто.
– Ну что, пойдем?
Из входа в метро тонкой струйкой било тепло. Хотелось спуститься уже в подземку. Илье нравился запах метро зимой – уютный. Он хотел бы себе такие духи – с запахом тепла.
– Илья, можно я тебя поцелую?
«Жанна, блин. Остановись, подумай. Я не Никита. Хватит считать меня Никитой», – хотел сказать он. С другой стороны, когда еще его по доброй воле захочет поцеловать девушка? Маленькая, теплая, живая, любящая, хоть и не его. Мы можем просто дать друг другу немного тепла, подумал Илья. Вообще, наверное, это в принципе все, что способны дать друг другу люди, повстречавшись однажды в мире.
– Можно. – Он покраснел и чуть усмехнулся.
Жанна поцеловала его очень нежно. Ее губы были теплые, мягкие и сухие. Очень приятно. Илья мигом согрелся. Кажется, теперь он понял, что имел в виду Никита, когда говорил, что душа Жанны – это почва, в которой расцветают цветы. Илье показалось, что в ней заколосился маленький росточек. Жаль, он не выдержит ноябрьского холода и погибнет.
– Все будет хорошо, – шепнул Илья ей на ухо. Жанна молча кивнула, выскользнула из его рук и скрылась в метро. Илья еще постоял и покурил, чтобы не столкнуться с ней больше.
В метро он лениво смотрел карту и отмеченные на ней рестораны. В животе урчало – не ел с самого утра. Вышел в центре, свернул с шумной улицы в тихий светлый переулок. Где-то здесь должен быть небольшой ресторанчик с хорошими отзывами. Илья время от времени виртуально «гулял» по карте Москвы и добавлял в избранное заведения, которые хотел бы посетить, – он считал, рестораны помогут ему лучше узнать город и стать здесь «своим». Раньше они ходили в рестораны с Никитой – теперь Илья будет ходить туда один. Илья спрятал озябший кончик носа в шарф. В том, чтобы исследовать город одному, была своя философия, только он ее до конца еще не понимал. Это философия отважного первооткрывателя, одинокого волка, одного-в-поле-воина? Без Никиты Илья ощущал себя вброшенным в Москву. Он был как попаданец в другой мир из серии плохого отечественного фэнтези, которая стояла в его детстве на даче.
Илья без труда нашел вход в светлый полуподвальчик. Его приветливо встретили, дали плечики для мокрой куртки. Официант, приятный молодой человек, проводил Илью за столик в углу, протянул меню. Там были лишь завтраки.
– Только у нас сейчас нет гречки с белыми грибами и французского тоста, – предупредил официант.
Досадно. Илья не отказался бы от гречки и от тоста тоже. В меню завтраков почти все блюда с яйцами, а яйца Илья терпеть не мог – он их переел еще в тот период, когда ходил в качалку. Зато присутствовала странная позиция: овсянка с креветками и козьим сыром.
– А у вас из еды только завтраки?
– Да, до двух только завтраки. Но не переживайте, они у нас тоже очень вкусные и сытные.
– Тогда давайте овсянку с креветками.
– У нас к завтракам идет комплимент – бокал игристого, вам принести?
– Да, с удовольствием.
Илья немного подвис, осматриваясь по сторонам. Приветливый официант принес ему шампанское и кашу. Он был такой жизнерадостный – и не подозревал, что гость только что с похорон. Илья чувствовал, как еда проваливается в истерзанный голодом желудок. Слишком горячая еда обжигала пищевод. Соус неплохой, креветки сочные, но вот сама овсянка совершенно безвкусная, просто липкая клетчатка для набивания брюха. Да, гречка вместо нее была бы гораздо лучше. Илья посмотрел на пустой стул напротив и понял внезапно: новая жизнь началась только сейчас, а не с переездом в Москву. Идея заказать флэт уайт и символически поставить его напротив показалась ему совершенно идиотской. Он выловил из овсянки все креветки и решил, что никогда сюда больше не придет.
Глава 12
Тусовочное пространство в старинном дворянском особняке имитирует совковую коммуналку. Длинный коридор выкрашен в темно-бирюзовый – точно такого же цвета были стены в подъезде детства Ильи. По обе стороны коридора – открытые двери, ведущие в забегаловки в советском стиле. Старая потертая мебель, жестяные коробочки из-под сахара и соли, в которых приносят столовые приборы. Словно это неновое место. Илья бродит по коридору и рассматривает себя в обклеенных стикерами зеркалах. Он надеется увидеть в отражении промелькнувшую Женину тень. Она часто бывает здесь. Ровно неделю назад, в прошлую пятницу, Женя постила селфи в одной из этих забегаловок – Илья опознал ее по фреске с голозадыми женщинами на стене.
Он возвращается к началу коридора – у входа он заприметил магазин с прикольными футболками. Ироничные принты в стилистике старых фильмов ужасов, кайф. Он долго перебирает сперва футболки, затем – лежащий на столике каталог с принтами. Пока он шарится, приходит продавщица в длинной черной юбке. Девушка мило улыбается Илье и щебечет между делом, что она православная вообще-то и ходит на службы, но старушки, когда ее видят, крестятся и закатывают глаза. Илья покупает футболку с изображением горящей фермы и гигантского черного козла. Девушка кладет футболку в бумажный пакетик и передает Илье, их руки легонько соприкасаются, и Илья вздрагивает.