Теперь он идет в сторону Жениной любимой жральни. Заглядывает – нет, не появилась. Глупо было надеяться, но он подождет еще. От нефиг делать спускается по лестнице, чтобы исследовать подвал. Там, напротив туалета, стоят цветы в кадках и небольшой диванчик. Еще один коридор. В конце коридора, в подвале, – керамическая лавка. Она заперта на решетчатую дверь, но замок не висит. Илья подходит к двери и легонько дергает наудачу – а вдруг открыто? Из-за соседней двери тут же вылетает девушка с разъяренным лицом.
– Вы мне лавку взломать хотите или что?
Илья замирает на месте.
– Нет… я просто проверял, открыто или не открыто.
– А вы что, не видите, что закрыто? У вас глаз нет? Вы зачем ломитесь?
Она продолжает напирать, а смятение Ильи сменяется горечью и обидой. Адреналин ударяет в голову, он аккумулирует в себе смелость и кричит, но кричит вполголоса, почти шепотом:
– Шлюха!
И убегает. Он мчится по коридору, по лестнице вверх, по бирюзовому коридору, мимо магазина с футболками, вылетает из «Дома», задевая стоящую у входа кучку молодежи, бежит вниз по переулку.
Илья выдыхается, сердце колотится. Дальше он идет медленно, глубоко дыша. Достает из кармана куртки телефон.
Илья 19:20
Мне очень плохо. Где же ты? Поговори со мной.
Она не в сети. Илья закуривает и открывает чат с Никитой. Смотрит его фотки на аватарке. Последнее сообщение от Никиты: «Норм, дешево». Это он ответил на сообщение Ильи о том, что такси из центра стоило всего 450 рублей. Последнее слово осталось за Никитой. Но разве ж это последнее слово. Бытовая переписка о фигне, никаких важных посланий, никаких инсайтов, никакого пространства для интерпретаций и домысливаний. Нечего перечитать. Но это логично, что в переписке с Никитой не было ничего такого. Они жили вместе и говорили о главном на кухне за чашкой дорогущего зеленого чая, на который Никита подсадил Илью. Илья с грустью вспомнил, что с их последней беседы прошло очень много времени. Тогда они не поняли друг друга, и все закончилось фатально. Все закончилось на стремной ноте. Он просрал Никиту, уже было поздно.
Илья совсем замерз и обессилел. Потащился к метро. Теперь ему в Лохово, на электричку с Киевского вокзала. Квартиру сдали в начале декабря, через неделю после похорон. Илья ничего не забрал из Никитиных вещей, хотя тетя Люда разрешила взять что угодно на память. Он только вытащил из бронзовой коробочки свой желудь, хотел было сунуть в карман, а тот взял да и рассыпался в пыль.
Тетя Люда сказала, что дает ему месяц на переезд. Но Илье не хотелось ни дня жить на птичьих правах в квартире, где все напоминает о трагедии: и диван в Никитиной комнате, который Илья собрал – в комнате стало ощутимо больше места, – и шторы, и запылившийся подоконник.
На переезде можно сэкономить, если перевезти все самому, но еще предстояло купить минимальный набор мебели и бытовой техники. На обустройство дома он почти ничего не скопил. Когда Илья только заключил ипотечную сделку, он в воодушевлении насохранял в Pinterest тонны картинок с уютными студиями, гуглил варианты расположения шкафа в маленькой квартире и недорогие белорусские мебельные фабрики. В голове, как в режиме строительства в игре «Симс», крутилась разная мебель и мелькали цвета стен и напольных покрытий. Но сейчас, когда как снег на голову свалились ключи, порнографически голые стены вызвали у Ильи лишь ощущение безнадежности. Будто он никогда не одолеет эту пустоту, даже превратив ее в уютное стильное жилище. Будто даже и цели такой нет. Нужен стол, стул, зеркало в ванной, чтобы бриться. Кровать можно не брать пока, обойтись одним матрасом. Вместо шкафа на первое время купить копеечный рейл, как в магазине одежды. Три тарелки, три кружки, кастрюля и сковородка. Денег в обрез. И самого Ильи тоже в обрез.
Комната, в которой жил Илья, тоже изменила вид: в ней сталагмитами наросли груды коробок и целлофановых пакетов со скомканной одеждой. Илья неделю таскал вещи в рюкзаке, набитом до отказа, и двух пакетах из «Пятерочки»: ехал полтора часа в электричке, тащился через частный кооператив до своего ЖК, а затем отправлялся обратно, чтобы на следующий день повторить. В вагоне Илья ставил пакеты на пол, с облегчением снимал рюкзак и разминал затекшую спину, чувствуя себя челноком из девяностых. Какой же он хилый от сидяче-лежачего образа жизни: хоть снова записывайся в зал. Но Илья помнил, что в зал ходили красивые сильные мужики, с которыми он сравнивал себя, и с тренировок возвращался всегда в ужасном настроении. Нетушки, в зал его не затащишь, но дома можно будет повесить турник. А еще надо будет повесить крючки для одежды, шторку для ванной, зеркало, полки для книг и всякой мелкой ерундистики. Илья не умел сверлить и вбивать гвозди. Не умел собирать мебель.
Сегодня в электричке было жарко. Илья запыхался и взмок. Кажется, он заболевает – горло как-то странно саднит, будто он два часа подпевал любимому исполнителю на концерте, перекрикивая подрагивающие колонки. Снял шапку, потрогал мокрые волосы. Мерзость: когда потеешь, чувствуешь себя не человеком, а какой-то жалкой загнанной псиной. Он уставился в окно, за которым в темноте мелькали промзоны, острова новых ЖК и снежные поля. В его родном городе пригородные электрички называли «собаками». По одной из версий – потому что электричка «останавливается как собака у каждого столба». Илья воображал, как потная собачья упряжка везет его в далекий, заваленный снегом городок в богом забытой земле. Лохово так далеко от цивилизации, что с таким же успехом он мог бы жить в Анадыре или в Оймяконе. Илья не знал, называет ли кто-нибудь в Москве электрички «собаками». Спросить было совершенно не у кого. У Ильи теперь имелась целая своя собака – Никитин пес Геша переехал в Лохово вместе с ним. В Лохове Геше было раздолье: он кругами носился по пустырю рядом с ЖК, писал в сугробы, разбрасывал лапами снег и нюхал жопы чужим собакам.
Хотя новая квартира была в два раза меньше прежней, пес не возражал и облюбовал угол на кухне, куда Илья и бросил его лежанку.
Илья 20:01
Еду домой из центра, кажется, заболел. Меня дома собакен ждет. Корги, Геша зовут. От друга мне достался. Знаешь, так впадлу было с ним гулять, пока Никита был на созвонах. Просто приходилось себя пинать. А сейчас прогулки с псом так дисциплинируют. С утра встал пораньше, не вылеживаешь до часу дня. Пошел прогулялся на морозе, взбодрился, к работе приступаешь уже полный сил. И общение хоть какое-то. У нас там много собачников в Лохово, мы уже с некоторыми здороваемся даже.
Илья 20:16
А я тебе не говорил, наверное, про друга. Ты тогда еще сказала, что ему к психиатру надо. Он в итоге оказался в психушке, так что ты была права. Только он потом все равно с собой покончил. Вот.
Илья 20:35
Короче, Жень, жись хоть за хуй держись))))
Илья вышел из электрички на пустой станции. Было темно. Дальше – идти через пустырь и через частный кооператив без освещения: по нему шастают бродячие собаки и не всегда трезвые местные жители, ненавидящие новичков из новостроек. Понятно почему – потому что новички ходят по территории, которую кооперативщики расчищают от снега собственными лопатами. И вообще, ходят тут всякие. Когда ЖК «Новое Лохово» только строили, кооперативщикам сказали, что новолоховцы будут ходить до станции через трассу – причем не до ближайшей станции Лохово, а до соседней Трясогузково в трех километрах к югу. Но, конечно, никто не захотел ходить три километра вдоль трассы до Трясогузково. Все сокращали путь через кооператив, отчего местные обещали спустить на новолоховцев цепных собак. Дошло до суда, и жителей частного кооператива обязали разрешить жителям «Нового Лохова» ходить через их территорию. Потому что частные владения – это лишь те, что за забором, а дорога – она общая. Но кооперативщики смотрели на новых жителей с нескрываемой злобой, и лучше было не вступать с ними в конфликт, особенно в темное время суток. Илья решил дождаться маршрутки. Сверился с приложением: ближайшая через десять минут. В ожидании бродил туда-сюда по пустой остановке, приплясывая. Много курил, вдыхая тошный приторный дым электронки, отчего горлу становилось еще больнее.
Тесный лифт без зеркала. Новый дом, а уже исцарапаны и исписаны стены. Прямо выставка народного творчества: «Щлуха 100 рюблей» и номер телефона. Нарисованное ухо и подпись «Ухо Жеки». Вопрос, выведенный твердой рукой: «Зачем??» Люди высокой культуры не селятся в ЖК «Новое Лохово». Здесь Илье не по себе. В чате дома ходят слухи, что лифт постоянно застревает, особенно на волне переездов, когда жильцы затаскивают сюда диваны и стиральные машины. Телефон здесь не ловит, и если Илья застрянет, его никто не вызволит: сейчас уже поздний вечер, а офис управляющей компании закрылся. Каждая вечерняя поездка в лифте превращается в сеанс молитвы. Так и верующим можно стать.
Белые стены, матрас на полу, на матрасе заряжается ноут. В углу – плотно увешанный одеждой рейл. Когда Илья был маленьким, заваленное вещами кресло в темноте превращалось в комнатного монстра, который готовился напасть из угла. Постсоветский комнатный монстр против современного, продвинутого комнатного монстра из новостройки: бумер против миллениала. В неуютной пустоте, в запахе свежего ремонта, казалось, живет злая сущность. Едва Илья пойдет мыть руки в стерильную ванную со сверкающей новой плиткой, как из слива раковины вдруг полезут длинные черные волосы. Или из крана хлынет кровь.
Илья знал: эта сущность – одиночество. Он отвернулся от тревожно темнеющего рейла, пододвинул к себе спящего пса Гешу, чтобы было не так страшно, и еще два часа бесцельно листал «Зорро», добавляя в избранное все подряд.
Илья 00:50
Женя, ну ответь.
Мне кажется, я схожу с ума.
Утро выдалось такое темное, что, казалось, ночь и не кончалась. Серое небо клубилось за окном без штор, как пар от электронной сигареты. В рабочем чате приходили уведомления одно за другим. Женя так и не прочитала его сообщения. Зато сменила аватарку: теперь у нее новый цвет волос, бирюзовый. Она похожа на Клементину из «Вечного сияния чистого разума». Интересно, смотрела ли Женя этот фильм или он для нее слишком старый? Вообще-то в ее интересах указан «артхаус», а в подписках есть группа «Кино не для всех». То есть что-то известное – то, что для всех, – она считает плохим и недостойным внимания? Даже если там снялись талантливейшие актеры, такие как Джим Керри и Кейт Уинслет? Илья захотел задать ей этот вопрос. Без наезда, просто спросить. Но он уже отправил шесть сообщений, которые Женя не читала. Писать седьмое – будто бы дурной тон.