и в роли плохого полицейского – это искривленный от отвращения, густо накрашенный коралловой помадой рот, чеканящий оскорбления («дебил, тупой, недомерок»); это раздувающиеся от гнева ноздри и несвежее дыхание ненависти. Он всегда знал, что она его ненавидит. Не то чтобы это было тайной. Когда-то – еще, наверное, в детском саду – Илья думал, что он приемный. Он не мог и помыслить, что с родными детьми можно обращаться так, как его мама обращается с ним. Но уже годам к восьми пришло осознание: для кого-то дети – игрушки, для кого-то – рабы, для кого-то – козлы отпущения, но всех родителей на земле объединяет то, что они имеют власть над своими отпрысками, пока те не вырастут.
И вот он вырос, и родители уже давно не властны над ним. Через две недели он уволится, и Босс Лимонов не будет властен над ним. И Вундеркинд Саша Денисов не сможет больше вставлять ему палки в колеса. Только время будет властно над ним. Время перетрет в порошок воспоминания о страшном первом сексе с Леной, об интернет-скандале с Женей, о смерти Никиты. «Я знаю, я буду вспоминать об этом как о буре в стакане воды. Но что, если мой мир – это граненые стенки стакана, наполненного до краев виной, в которой я захлебываюсь и тону?» Правда ли Илья, как написала Женя, виноват в смерти Никиты? Время перетрет боль, но вину – никогда.
На главной странице сервиса по подбору психолога пестрели стоковые фотографии неестественно довольных, смеющихся людей. Илья почувствовал, что его пытаются обмануть. Мол, запишешься к нам через сервис – и спустя месяц будешь также радостно хохотать, как девяносто процентов наших клиентов. Ладно. Он нажал огромную ярко-зеленую кнопку «подобрать специалиста».
Нужно было ответить на несколько простых вопросов:
Вы впервые обращаетесь к психологу? – Да.
Ваш пол? – Мужчина.
Ваш возраст? – 27 лет.
Вы хотите посещать психолога очно или онлайн? – Только очно.
Вам важен пол психолога? – Только женщина.
«Я хочу, чтобы меня впервые в жизни поняла женщина».
Над чем вы хотите поработать? Дальше – огромный список разнообразных проблем.
«А можно я тупо укажу все? У меня проблемы со ВСЕМ. Я сам одна сплошная проблема».
Расставляя галочки напротив «одиночества», «депрессии» и «сексуальных или гендерных проблем», Илья на миг почувствовал, что его можно спасти. Вот-вот по веревочной лестнице спустится волшебница из голубого вертолета.
Сервис подобрал для него пять волшебниц.
Прием у первой стоил баснословно неподъемные пятнадцать тысяч, а ее методом был психоанализ. Это показалось ему сомнительным. Дедушке Фрейду Илья не доверял, все-таки это было больше ста лет назад. Что они там будут делать, разбирать сны? Спасибо, но нет.
Вторая психологиня показалась ему слишком молодой. Да и все они, кроме одной, выглядели довольно молодо. Опыт был в среднем от двух до четырех лет, но это как раз не смущало: напротив, Илье казалось, что специалисты с двадцатилетним стажем отстали от жизни, законсервировались в своих знаниях, полученных в девяностые, когда в стране с образованием был полный швах. Но все же ему не хотелось связываться со слишком молодой специалисткой: если быть честным с самим собой – а он старался быть с собой предельно честным, – он боялся в нее влюбиться. Поэтому из всех пяти психологинь он выбрал старшую – на вид ей было около сорока лет. Ухоженная женщина с короткими платиновыми волосами и в очках.
Они договорились о встрече, и Илья снова принялся лежать, отсчитывая дни до спасения. Но за сутки психолог написала: «Илья, я очень сильно извиняюсь. Не смогу вас принять очно, у меня форс-мажор, пришлось уехать в другой город. Могу предложить сессию онлайн, 29 декабря». Онлайн он не хотел и отказался, чувствуя себя ребенком, которого вечером не забрали из детского сада.
Пришлось написать другой специалистке – молодой женщине с длинными прямыми волосами и родинкой над верхней губой, как у Мэрилин Монро. Илья выбрал ее почти случайно. Она была схема-терапевтом и брала приемлемые деньги – единственный критерий, на который Илье было еще не плевать. Но в остальном все было уже безразлично – словно ему больше не интересно смотреть кино про самого себя и писать сценарий к своей жизни. Его критерии отбора больше не работали. Плевать на внешность, плевать на опыт, плевать на метод. Лишь бы вытащили. Лишь бы спасли. Хоть кто-нибудь. Должен же быть хоть кто-нибудь?
Схема-терапевтку звали Юлия. Она сказала, что сможет принять Илью уже только после Нового года. Илья ответил окей, продолжая лежать дальше с выключенным светом – в обнимку с мягким теплым Гешей.
Тридцать первого декабря Илье пришло пуш-уведомление от службы доставки еды: «Мы уже нарезаем салаты». Тогда он спохватился и заказал килограмм оливье – вот и весь его новогодний стол. Дождавшись курьера с салатом, Илья все же выполз на улицу, чтобы купить бухла. В прошлый Новый год он был абсолютно трезв, и ему не понравилось. Новый год создан для бухла, даже если тебе предстоит встречать его на краю земли в компании собаки. Вечером все магазины закроются, а единственный пивной бар в ЖК будет переполнен, поэтому стоит озаботиться заранее.
Геша не верил своему счастью и, скуля, вертелся волчком, пока Илья прицеплял поводок к ошейнику. Уже на пустыре поодаль от ЖК, где летом была «песь», а сейчас лежал ровный, толстый, нетронутый слой снега, Илья отцепил поводок. И засидевшийся в квартире пес ринулся по двору, зарываясь в сугробы, что-то там выкапывая – виднелась только рыжая спина и похожая на коричную булочку жопка. После Геша подпрыгнул, взвизгнул и продолжил беситься. Илья впервые за долгое время испытал приятное чувство. Тут он услышал звук уведомления и достал телефон из кармана. Наверное, очередной новогодний спам, кому еще ему писать. Но это внезапно оказалась мать. Она написала: «С наступающим, сынок!» Илья набрал в ответ: «С наступающим!»
Глядя на то, как корги лишает снежную равнину девственности, Илья думал: все же то, что было в его жизни, было не зря. Есть невинность, а есть опыт. Песни невинности кончились, начались песни опыта, и какими бы горькими они ни были, иметь опыт – в своем роде даже лучше, чем быть невинным. Наверное, опытным и взрослым проще жить дальше в этом мире.
В 2010 году в их городе еще ни у кого не спрашивали паспорт при покупке алкоголя и сигарет. Рядом со школой находился дружественный супермаркет «Сосед». Дружественный – потому что кассирши в голубых фартуках беспрепятственно продавали школьникам пиво и алкогольные коктейли в жестяных баночках. Те выдували их прямо за школой – в скрытом от посторонних глаз дворике, рассевшись на ржавых качелях или на облупившейся лавочке. Сам Илья попробовал пиво в тринадцать лет – им его угостил не кто иной, как отец, со словами: «Лучше уж ты дома со мной попробуешь, чем где-то в подворотне, в сомнительной компании». Илья сделал глоток, поморщился и сказал: «Фу, как вы это пьете». А отец в это время уже протягивал ему сигарету «Петр I», которая тоже не вызвала восторга. Своей воспитательной работой батя остался доволен: «Вот видишь, ничего хорошего в алкоголе и сигаретах нет. Это, Илья, вредная для здоровья шняга, на которую взрослые подсаживаются по большой глупости». Илья согласно покивал.
Спустя пару лет они с Никитой шли из школы в солнечный зимний день: снег громко и аппетитно, как чипсы, хрустел под ногами. Никита вдруг заговорщически посмотрел на Илью. Подмигнул ему и сказал вполголоса:
– У Крапивы скоро дэрэ. Совершеннолетие. Он меня позвал.
Мишка Крапухин был одноклассником Никиты – тоже ботаником, но менее ярким, менее блестящим, чем Никита. Крапива славился несносным характером: он был страшным болтуном – его постоянно несло не в ту степь. Те, кто по неведению вступал с Мишкой в вежливую светскую беседу, не знали, как от него отделаться и куда бежать. Кроме тактичного и дружелюбного Никиты, с ним никто не хотел общаться. В общем, его сторонились, как куста крапивы.
– Ну и? – равнодушно сказал Илья, почувствовав укол ревности от того, что его лучший друг пойдет веселиться с неприятным ему Мишкой.
– Он и тебя приглашает тоже. Сказал, зови кого-нибудь еще, чтобы веселее было. И знаешь что?
– Что?
– Он будет отмечать в «Швейке». Сечешь?
Пивной ресторан «У Швейка» был самым популярным питейным заведением в городе. К слову, с немаленькими ценами. Илья раз побывал там с родителями, но еще в детстве, на какой-то праздник, и пива ему, конечно же, не перепало. Зато он съел «Цезарь» с жирной, но нежной семгой, щедро сдобренной майонезным соусом и сухариками из белого хлеба. Он был так не похож на материнскую стряпню – Илье казалось, что ничего вкуснее он в жизни не ел. При мысли, что его ждет встреча с вкуснейшим «Цезарем», в желудке волнительно потеплело.
– Накидаемся! – мечтательно продолжил Никита.
Илья посмотрел на друга с недоверием:
– Что я слышу? Главный ботан школы мечтает ужраться в дрова?
– В сопли!
– В стельку!
– В зюзю!
Друзья захохотали. Никита пнул сугроб, и белые искрящиеся кристаллы разлетелись во все стороны. Он выдохнул облачко пара:
– А что? Я взрослый вообще-то. Школу уже в новом году оканчиваю. Давай сделаем что-то взрослое, наконец?
– Ты-то взрослый, а я еще нет, – мрачно ответил Илья.
– А ты почти взрослый. И ты у меня под присмотром.
– Думаешь, меня пустят в «Швейк»?
Никита махнул рукой в кожаной перчатке и фыркнул:
– Пф-ф! Думаешь, там проверять будут? Пустят, конечно.
День рождения Крапивы был двадцать шестого декабря. Отец подарил ему пять тысяч рублей, и, видимо, добрую часть этих денег Мишка решил пробухать. Илья прихватил с собой немножко карманных сбережений – вдруг виновник торжества не будет проставляться? На подарке Илья решил сэкономить: он достал с полки новую, ни разу не открывавшуюся энциклопедию «Аванта» по астрономии в черной блестящей суперобложке, которую он выиграл на школьном конкурсе. Книга была недешевой, но для Ильи никакой ценности не представляла: он астрономией не интересовался. Правда, именинник, скорее всего, тоже, но Илья рассудил, что дареному коню в зубы не смотрят – лишь бы подарок смотрелся презентабельно. Никита в свою очередь подарил Мишке швейцарский нож.