– О, ништяк! От души подгон! – Крапива обрадовался ножу, а на энциклопедию просто кивнул головой и бросил «спасибо». Потом он пустился в длинный путаный монолог о том, что у него, бедного, день рождения под Новый год и все ему дарят подарок одновременно и на ДР, и на Новый год, а будь у него ДР хотя бы на месяц пораньше, дарили бы ему тогда два разных подарка. Илья и Никита вежливо выслушали этот поток сознания.
Живо прикончив свой поллитровый бокал нефильтрованного, Мишка тут же заказал новый: «Не стесняйтесь, пацаны, заказывайте тоже бухло, я сегодня угощаю». Илья все же стеснялся и пил свое пиво как можно медленнее, чтобы Крапива не сильно разорился. Паспорта у ребят не спросили: немолодой официант был с ними учтив и обходителен. Из еды Илья первым делом съел «Цезарь» с семгой – в этот раз он показался ему не таким божественным, но все равно было вкусно.
Тем временем Крапива перешел к обсуждению культовой компьютерной игры Diablo. Илья пробовал играть в нее дома у Никиты – очень сложно. Поэтому он просто слушал, как Мишка с Никитой обсуждают игру: говорил, разумеется, в основном Мишка. Илье стало скучно и холодно, будто его, как лишний груз, спихнули за борт в холодную воду. Но тут в ресторане громко заиграла музыка, на сцену вышел мужичок в костюме и объявил, что сейчас будут новогодние конкурсы. Никита прыснул с драматичным фейспалмом. Крапухин подпрыгнул на стуле и заржал. Илья остался неподвижен. Все внутри напряглось.
Конферансье торжественно вынес на сцену два рулона туалетной бумаги и сказал: сейчас из них мы будем делать новогодние костюмы. Мишка пихнул Илью под бок:
– Пошли в конкурсе поучаствуем! Прикольно же!
– Я не пойду! – в панике прошипел Илья.
– Ник, пошли?
– А давай! – Никита в тот же миг поднял руку. Крапива залпом допил свою кружку.
– Одна команда у нас есть! – объявил конферансье. – Команда мальчиков! Теперь найдем вторую команду! Пусть это будет команда девочек!
И подошел с туалетной бумагой к столику, за которым справляли корпоратив бухгалтерши в нарядных платьях. Раздался нетрезвый бабий гогот.
– А теперь, чтобы всем было веселее, небольшая рокировочка! Мальчик с девочкой против мальчика с девочкой! – И мужик поставил Никиту в пару к толстой коротковолосой тетке лет сорока, а Мишке досталась молодая, но некрасивая девица в больших круглых очках, как у Кати Пушкаревой из сериала «Не родись красивой».
– Поскольку шить – это исконно женское занятие, делать новогодние костюмы должны девочки! А мальчики будут моделями! Как только музыка закончится, прекращаем и показываем, что получилось! Лучший костюм выберет зал!
Умирая от стыда, Илья смотрел, как толстая бухгалтерша обматывает Никиту туалетной бумагой под песню Елки «Прованс»: «Уютное кафэ-э-э-э». Никита, похожий на мумию, смиренно и с достоинством улыбался. Наблюдать за Крапивой было еще невыносимее: он приплясывал, покачивался и все время норовил ухватить «Катю Пушкареву» за попу. Надо ли говорить, что он ей ужасно мешал, и победила команда Никиты и бухгалтерши, действовавшая куда более слаженно.
– Я номер телефона ее записал, Оля зовут, – сказал Крапива, плюхаясь на свое место. – Ей двадцать два года. Я трахну ее, точно трахну.
Илья и Никита переглянулись. Крапива заказал еще кружку пива.
Когда парни вышли из «Швейка», именинник был в таком невменозе, что не мог идти. Илья и Никита тащили его под руки, а он вис на них и тянул к земле. Было решено, что друзья не могут оставить Мишку одного. Едва Никита достал телефон, чтобы вызвать такси, как Мишка изверг тугую струю блевотины и, окрасив снег коричнево-желтым, замычал и повалился на ступеньки заведения. Илья заржал – он и сам был изрядно подвыпившим. Никита смотрел на Мишку озабоченно, оценивая масштаб катастрофы.
– Он всю машину заблюет к чертям, а нас платить заставят. Лучше пешком его доведем. Тут недалеко.
– Холодно так-то, – сказал Илья.
– Ему полезно – хоть немного протрезвеет! Нам еще перед его родителями как-то объясняться!
Богатенький Крапива жил недалеко – на одной из центральных улиц, в просторной красивой «сталинке». Особую трудность представляла доставка пьяного Мишки на четвертый этаж без лифта. Он заваливался то на Илью, то на Никиту, останавливался в каждом пролете и нечленораздельно мычал на весь подъезд. Илья впервые видел человека в таком скотском состоянии.
– Мишенька! Что с тобой?! – воскликнула Мишина мама в домашнем махровом халате, глядя, как тело ее сына повалилось на коврик в прихожей – прямо ей под ноги.
– Елена Федоровна, Миша отравился круассаном! – экспромтом выдал Никита с самым серьезным видом. У него даже язык не заплетался, восхищенно отметил Илья.
– Да вы что? – всплеснула руками взволнованная мамаша.
– Все было хорошо, мы культурно праздновали в ресторане, но последним блюдом Миша заказал круассан с заварным кремом, и ему резко стало плохо и затошнило. Дайте ему, пожалуйста, активированный уголь! А нам пора, уже поздно. С наступающим! – И Никита потянул Илью за руку вниз по ступенькам, от греха подальше.
У Мишкиного подъезда они с хохотом упали прямо в чистый снег и не могли перестать смеяться. У Ильи даже горло заболело.
– «Отравился круассаном»! Вот это ты выдал!
– Она поверила даже! Я так боялся, что она сейчас на нас наезжать начнет, типа мы ее сына спаиваем!
– Я в шоке от Крапивы. На хера пить до такой-то степени? Свинья свиньей.
– Да, нажираться в стельку не прикольно. Точнее, это только ему прикольно, а окружающим – отнюдь. Окружающие, блин, за голову хватаются и думают: что с этим пьяным телом теперь делать?
– Ну ты же хотел что-то взрослое сделать. Вот и пришлось тащить пьяного Мишку на себе домой. Чувствуешь себя по-настоящему взрослым?
– О да, еще как! – Никита снова рассмеялся и принялся делать снежного ангела.
Теплая снежная ночь в преддверии Нового года, красивая «сталинка», большой квадратный двор, и они, пьяные и юные, валяются в снегу при свете фонаря.
Илья воскресил эту ночь в памяти. И прямо там, где стоял, улегся в снег – на пустыре возле нового, еще не обжитого людьми ЖК. К нему тут же подбежал Геша и запрыгнул на грудь, дыша в лицо – разгоряченно, высунув широкий розовый язык. Илья прижал пса к себе, а тот вертелся в его руках: мокрая шерсть переливалась, как живая ртуть. Он тряс головой, вилял хвостом, лизал Илье лицо. А больше вокруг никого не было – только тишина, которая, казалось, исходила от темного леса, окружавшего пустырь. И лишь длинная узкая тропинка из деревянного настила, проложенная вдоль леса, говорила о том, что здесь есть человеческая жизнь.