— Есть. — Пограничник набрал воздух в легкие, задержал дыхание, затем доложил на выдохе. — Вчера было нарушение государственной границы в районе острова Виктория. Нарушители — корвет норвежского ВМФ. Они зачем-то хотят осмотреть наш заброшенный бункер.
— Источник информации?
— Получена радиограмма…, — Айдаров придвинул к себе текст радиограммы, — от подполковника Булавина, военнослужащего с базы ПВО на острове Франца Иосифа.
— Понятно, соседи, — буркнул генерал. — Кто сейчас на острове?
— Два моих подчиненных, капитан Крутихин и лейтенант Иноземцев, а также подполковник Булавин, майор-химик из службы генерала Кириллова и представитель Генштаба подполковник…, — Айдаров бросил пытливый взгляд на Трезубова. Тот понял это взгляд и тихо подсказал: «Самойлов». — Самойлов, — подхватил подсказку пограничник. — Кроме того, как явствует из текста радиограммы, наши военнослужащие ведут оборону бункера…
— Что значит, ведут оборону?! Там что, бой идет? — раздраженно спросил генерал-пограничник.
— Из текста радиограммы это не усматривается.
— Что вы мне ребусы подкидываете, Айдаров? А Трезубов общался с Булавиным? Он-то что говорит про этот инцидент?
— Я только сейчас пришел к нему. И сразу позвонил вам. Трезубов сидит напротив меня…
— Дайте ему трубку.
— Тебя, — радостно выдохнул Айдаров, протянул трубку Трезубову.
— Здравия желаю, товарищ генерал. Полковник Трезубов.
— Здравствуйте, Михаил Станиславович, — голос генерала звучал ровно, — как вы оцениваете эту информацию?
— Оцениваю однозначно: это ЧП, крупная провокация норвежцев.
— Вы сами разговаривали с Булавиным?
— Нет, не разговаривал. От него пришла только эта радиограмма. Причем наш связист сообщил, что радиограмма пришла не с родного радиопередатчика, а с какого-то другого.
— Странно. Что вы можете сказать про подполковника Булавина?
— Один из лучших моих офицеров. Опытный профессионал, добросовестный офицер, никаких претензий к нему нет.
— М-м-да, — в трубке на несколько секунд тягучее молчание. — Так, ладно, дайте-ка мне Айдарова. — Трезубов передал трубку коллеге из другого ведомства. — Значит так, Рашид Рафаилович, быстро пошлите мне по закрытому каналу связи полную информацию. Объявляйте повышенную готовность по части. Как видимость у вас?
— Метров двадцать, Станислав Владимирович.
— Как видимость улучшится, поднимайте вертолеты. Пусть экипажи зафиксируют присутствие норвежцев на острове, особенно их боевого корабля. Готовьте свои катера для блокировки норвежского судна. Отмашу я вам дам позднее. Любую информацию по этому инциденту мне докладывать лично и немедленно.
— Есть, товарищ генерал.
— Все дальнейшие действия согласовывайте с Трезубовым.
— Понял.
— Конец связи.
— И зачем они полезли на Викторию? — Айдаров хмуро посмотрел на Трезубова, протягиваю ему трубку телефона.
— Понятно зачем, проверить наличие наших ОВ, — усмехнулся полковник Трезубов.
— Эта Виктория у меня как заноза в заднице. Норвежские рыбаки там постоянно отираются. Задерживаешь их — «нас штормом прибило».
— А почему вы там не сделаете погранзаставу, Рашид Рафаилович?
— Оптимизация сил и средств. — Айдаров иронично скривился в улыбке. — Я начальству уже два рапорта писал по этой Виктории. Нецелесообразно! Дескать, материальных ценностей нету, остров рядом с вами, всего-то сто семьдесят километров. Вот и получили! А тут еще этот скелет в шкафу: бесхозное ОВ.
— Если они зафиксируют наличие зарина на острове, то будет грандиозный скандал.
— Понятно. А виноваты будем мы.
— Конечно, мы: куда вы смотрели, почему не предотвратили? Кто-то насрал двадцать лет назад, а говно нам убирать. Подтираться долго будем.
Затрезвонил аппарат ВЧ с гербом России.
— Кто еще? — тоскливо произнес Трезубов, взял трубку.
— Доброе утро, Михаил Станиславович, — в трубке грассирующий говор генерала Кириллова.
— Не совсем доброе, но все равно здравствуйте, товарищ генерал-лейтенант, — грустно пошутил Трезубов.
— До меня дошла информация по захвату острова Виктория норвежцами. Как мне доложили, высадился десант норвежских моряков, которые якобы хотят зафиксировать наличие запасов зарина на нашем острове. Это действительно так?
— Да, так мне доложил подполковник Булавин.
— У вас есть какой-либо прогноз по дальнейшему развитию инцидента?
— Мне трудно прогнозировать дальнейшие события, поскольку я получил только короткую информацию в виде радиограммы от Булавина, а связи с ним у меня нет уже сутки.
— Как же он тогда передал вам радиограмму, если у них нет связи?
— Этого я не знаю. В ближайшее время на остров летят два наших военных вертолета. После этого возможно что-то прояснится.
— Хорошо. Как только появится связь, сообщите Булавину, чтобы они ни в коем случае не допустили норвежцев к складу ОВ. Даже если придется применять оружие. Ответственность я беру на себя.
— Хорошо, товарищ генерал-лейтенант, как только связь восстановится, я обязательно это передам.
— И, пожалуйста, если появится новая информация, любая, информируйте меня.
— Есть.
— Спасибо, до связи.
— Ну-у, закрутилось чертово колесо! — с чувством произнес Трезубов и положил трубку телефона на базу, прижав ее, словно боялся, что она куда-то убежит.
Он поднял трубку внутреннего телефона:
— Коробов, что со связью с Викторией?
— Связи нет, товарищ полковник, — доложил оператор-связист.
— Ч-черт, покувыркаемся сегодня, Рашид Рафаилович, — грустно улыбнулся Трезубов Айдарову. — А знаете что, давайте-ка попьем чайку, пока это колесо еще не набрало обороты.
Он прошел к тумбочке, включил электрический чайник.
Глава XXVI
День выдался хмурым и холодным. Туман. Небо плотно закрыто серым куполом облаков. Морские волны с отливом свинца лениво лижут прибрежную гальку. Ветра нет, и, хотя температура около нуля, воздух сырой, пронизывает все тело.
Булавин сменил на НП лейтенанта Иноземцева. НП, то есть наблюдательный пункт, представляет собой яму, вырытую на уровне груди. Раньше это был четырехугольный блиндаж с навесом и широкими окнами для обзора. Но за более чем за двадцать лет навес обрушился, и его обломки лежали сейчас на земле. Тем не менее, место удобно для наблюдения: позиция норвежцев как на ладони. Норвежские моряки, бродят бесцельно по берегу моря, периодически подходят к костру, чтобы погреться. Судя по их унылым лицам, их не вдохновляет вылазка на русский остров и они не прочь вернуться в теплые каюты своего корабля.
Капитан Свенгсон пробыл на катере около двух часов. На вельботе вернулся на остров. Матросы из вельбота вытащили на берег тяжелый квадратный ящик, занесли его в большую палатку. Крутихин, который тоже наблюдал за норвежцами из бункера, воскликнул:
— Что-то они задумали, товарищ подполковник.
— Будем надеяться, что это не лазерная пушка, — обронил Булавин. Следующее действие норвежцев удивило наблюдателей. Два моряка вынесли из палатки четырехколесную тележку, напоминающую луноход. На платформе «лунохода» стоял непонятный прибор, у которого выделялась трубка, повернутая вниз. «Луноход» тихо зашипел, за ним стоял матрос, державший в руках пульт. Вдруг «луноход» дернулся и пополз вперед навстречу к бункеру.
— Это что-то новое! Похоже на танк, но какой-то странный, — воскликнул Крутихин.
— Нет, это не танк. Дуло смотрит вниз, — прокомментировал Булавин, который в бинокль рассматривал двигающийся на них монстр.
Тележка двигалась медленно, но упорно, все ближе приближаясь к бункеру.
— Может, подстрелить его, товарищ подполковник? — предложил капитан Крутихин. — Не нравится он мне.
— Знаешь, что пальни разок, только не по нему, а в бутылку, к которой он скоро приблизится.
— Щас, сделаю, — радостно откликнулся Крутихин.
Он навел автомат в сторону двигающейся тележки, когда она поравнялась с пластмассовой бутылкой на земле, сделал по бутылке короткую очередь. Гулко прогремел взрыв. Тележка подпрыгнула и перевернулась. Больше она не жужжала.
— Атака остановлена, — доложил Крутихин.
— Мы можем осмотреть эту каракатицу? — спросила вдруг Беленко, также наблюдавшая за странной атакой норвежцев.
— Конечно, можем. Коля, пойдем, реквизируем технику противника.
Булавин и Крутихин вылезли из укрытий. Остановились. На них мрачно смотрели капитан Свенгсон и его подчиненные.
— Не надо больше таких атак, — прокричал Булавин.
— Это есть безобразие, — прокричал в ответ Свегсон, — мы требовать возвратить технику.
— Ага, разбежались, — ухмыльнулся Крутихин, — это наш законный трофей.
Булавин и Крутихн подняли тележку, понесли ее в бункер.
В столовой стали рассматривать самоходку. Крутихин снял верхнюю крышку.
— И что это может быть? — удивленно воскликнул он.
— Это газоанализатор, — сообщила Беленко.
— Зачем? — удивился Булавин, — что тут можно анализировать?
— По всей видимости, они хотели сделать анализ воздуха у поверхности земли. Но это глупость, которая говорит о двух фактах.
— Каких?
— Во-первых, они действительно хотят установить наличие зарина на острове. Во-вторых, их руководство непрофессионально в вопросах боевых отравляющих веществ.
— Почему? — заинтересовался Крутихин.
— Зарин, зоман, табун и прочие гадости на открытой местности сохраняются от нескольких часов до нескольких суток. Поэтому через двадцать лет найти их следы на открытой земле — утопия. Это не радиация.
— То есть их каракатица ничего бы им не дала.
— Да, они только угробили дорогую технику.
— Не они угробили, а вы, господа офицеры, — вмешался Самойлов.
— Вы уже не идентифицируете себя с нами? — ехидно спросил Булавин.
— Нет, не идентифицирую. Ваши сумасбродные действия будут иметь печальные последствия.
— Термин «сумасбродные, вам следовало бы примерить на себе. Ладно, мы с вами еще поговорим об этом, — Булавин повернулся к своим подчиненным и майору Беленко. — Нам надо сейчас спрогнозировать ход дальнейших событий, Что вы думаете по этому поводу?