— Идем в пусковую шахту! — дал команду Булавин.
Группа направилась по коридору в шахту, ведущую наверх. Все шли быстро, так как дышать здесь было уже тяжело. В ракетной шахте дыма было меньше. Все посмотрели наверх. Там красиво сиял голубой круг неба.
— Первым с автоматом поднимается Крутихин, вдвоем с Иноземцевым обеспечиваете безопасность остальных. Затем майор Беленко, — объявил Булавин.
— Разрешите, я объясню, как лучше лезть, — вперед вышел Малышкин, взял в руку веревку, — чтобы рука не скользила вниз, ее надо брать между большим и указательным пальцем, а потом поворачивать кулак с веревкой вот так, — Малышкин наглядно продемонстрировал прием, с помощью которого можно закрепляться на очень тонкой веревке.
— Спасибо за совет, Малышкин, — сказал Булавин и подошел к стене шахты, — первый пошел.
Крутихин поднимался медленно, сил у него было достаточно, но, по всей видимости, не было навыка в такого рода подъемах. Двумя руками он схватывался за веревку, затем подтягивался, одной рукой делал следующий перехват.
— Николай, упирайся ногами в стену! — крикнул Булавин Крутихину, — так легче.
Капитан последовал его совету, стал подниматься быстрее. Вскоре он исчез из поля зрения оставшихся внизу. Майор Беленко поднималась на удивление быстро. В спецназе время зря не теряла, понял Булавин. Вдруг он вспомнил про свою собаку.
— Джек, там остался Джек! — болезненно закричал Булавин, растерянно посмотрел на Малышкина и Самойлова.
— Булавин, собаки лазить по веревкам не умеют, — иронично сказал Самойлов и схватился за веревку.
— Ты меня не жди, лезь наверх, потом я. Я быстро…, — крикнул он Малышкину, рванул обратно в задымленный бункер.
Он метался в темноте по задымленным коридорам бункера, кричал «Джек, Джек», надеясь что хаски откликнется. Но все было бесполезно. Дышать стало нечем. Пахло жженым железом, Это дым со склада ОВ, понял Булавин. Он чувствовал, что скоро потеряет сознание. Все, надо обратно, обреченно понял Булавин. Неожиданно увидел лучи света и темные фигуры в противогазах: норвежцы! Булавин метнулся к выходу из бункера, с трудом добрался до пусковой шахты. Глаза слезились, легкие разрывались от нехватки кислорода. В пусковой шахте воздух был чище. К своему удивлению он увидел Малышкина, стоящего у стены шахты.
— Ты чего?! — Закричал Булавин. — Быстро наверх!
— Нет, сначала вы, потом я, — также криком ответил Малышкин, — вы и так еле стоите.
— А-а! — Булавин махнул рукой, схватился за веревку.
Он лез из последних сил, «на автомате». Дышал широко раскрытым ртом. Подтянулся, закрепился, отдышался, следующий рывок. Глаза слезились, нос забит вонючей горечью, грудь сдавило, голова стиснута железным обручем.
«Еще немного, товарищ подполковник», — услышал он сверху голос Иноземцева. Булавин поднял голову наверх, в светлом круге увидел два лица, одно мужское, другое женское. Только бы не потерять сознание, мелькнуло в голове. Сил не было, руки были как деревянные. Булавин собрал волю в кулак, рывками стал подниматься наверх. Когда почувствовал спасительный чистый воздух, его подхватили две пары мужских сильных рук и вытащили на край шахты.
— Там… Малышкин, — выдохнул Булавин и потерял сознание.
— Он отравился угарным газом, — озабоченно воскликнула Беленко, — я сейчас вколю ему антидот.
В это время Малашкин поднимался по веревке наверх. Крутихин посмотрел навстречу двигающейся наверх фигуре человека.
— Давай, солдат, еще немного! — подбодрил его Крутихин.
До верха оставалось метра два. Вдруг Малышкин полетел вниз с криком «А-а-а!». Раздался глухой удар, эхо которого поднялось со дна шахты.
— Ч-черт, веревка оборвалась! — удрученно произнес Крутихин и посмотрел на стоящих вокруг него соратников.
Раздались быстрые шаги, группу ликвидаторов окружили черные фигуры норвежских моряков, направив на них короткоствольные автоматы.
— Вы окружены! Сдавать оружие! — приказал капитан Свенгсон, торжествующе встав перед ликвидаторами.
В воздухе вдруг раздались характерные шлепающие звуки. Крутихин встал во весь рост, оглянулся, с улыбкой сообщил норвежскому капитану.
— Нет, кавторанг, это вы окружены, сейчас будем составлять протокол.
Он показал рукой наверх, где над островом зависли два геликоптера. Рядом с норвежским корветом, словно кит, всплыла черная громада российской подлодки, а на горизонте появились несколько российских пограничных катеров.
Красивое лицо капитана Свенгсона окаменело, он, сощурив взгляд, окинул взглядом изменившуюся на острове обстановке, резко развернулся, дал рукой отмашку своим морякам, чтобы они опустили оружие. Молча, норвежцы вслед за капитаном проследовали к своим палаткам.
Глава XXXIV
Булавин медленно приходил в себя. Голова чугунная, в теле слабость, тошнота. С трудом приподнялся, огляделся. Понял, что лежит в какой-то палатке. Что за черт, это не наша. Палатка была со столиком, биотуалетом, окна большие, через них проникал солнечный свет. Но больше всего его поразил коврик перед кроватью. Это еще зачем? В палатку вошли капитан Сухоруков и полковник Трезубов.
— Оклемался? — радостно воскликнул Сухоруков.
Булавин не ответил, только уставился на своего начальника.
— Товарищ полковник, докладываю, задание выполнено…, — он попытался встать.
— Да лежи ты, лежи! — остановил его рукой Трезубов, — знаю, что выполнено. Накуролесили вы тут, — усмехнулся Трезубов. — Как самочувствие, Ульрих Романович?
— Нормально. Только голова кружится и подташнивает.
— Его надо вывести на свежий воздух, — предложил Сухоруков.
— Да, конечно, помоги ему, капитан. А мне надо к Кириллову, — полковник погладил свою окладистую бороду и вышел.
Булавин, поддерживаемый Сухоруковым, тоже вышел из палатки. В лицо ударил яркий солнечный свет.
— Погода летная, — проронил Булавин.
— Первый такой день в этом году, — весело сообщил Сухоруков, — даже температура плюсовая.
Булавин окинул взглядом местность вокруг. На острове находились два российских вертолета. Норвежцев нигде не было видно. Их корвет стоял в окружении двух пограничных катеров и атомной подводной лодки.
— А где норвежские моряки? — спросил Булавин Сухорукова.
— Сидят как мыши в своем корвете. А их капитан на нашем катере. Составляют сейчас протокол задержания.
Подошел капитан Крутихин, пытливо посмотрел на Булавина:
— Как вы товарищ, подполковник?
— Нормально. Наши-то, все целы?
— Наши-то все, вот только Малышкин погиб. Разбился при падении. — Крутихин рассказал об обстоятельствах гибели солдатика-дезертира.
— Жаль мальчишку, — сокрушенно покачал головой Булавин. — А у меня Джек погиб.
— Хороший был песик, — посочувствовал ему Крутихин.
От одного из пограничных кораблей отошел моторный катер. Он подошел к норвежскому корвету, с катера на норвежский корабль поднялся военный моряк. Булавин напряг зрение, узнал в моряке капитана Свенгсона.
— Навоевался, — ехидно прокомментировал капитан Крутихин.
— А что, их не будут задерживать? — Булавин удивленно посмотрел на капитана Сухорукова.
— Нет, в Москве решили отпустить. Политическая целесообразность, — капитан-пограничник многозначительно хмыкнул. — Сейчас будем их сопровождать до границы наших территориальных вод.
— Как там подполковник Самойлов? — Булавин повернулся к Крутихину.
— Пишет рапорт. Как только начальство прибыло, первым побежал докладывать. Его послушать, так это он один организовал оборону острова.
Пограничный катер подошел к берегу, с него сошли генерал Кириллов и еще один генерал, которого Булавин не знал.
— А это кто еще? — поинтересовался Булавин у Крутихина и Сухорукова.
— Начальник погрануправления Маслов, — сообщил Сухоруков, — мужик серьезный.
К сошедшим на берег генералам подошел полковник Трезубов. Он некоторое время о чем-то говорил с генералами, при этом пару раз посмотрел в сторону Булавина. Генералы, сопровождаемые Трезубовым, направились в его сторону. Ну, сейчас огребу по полной, тоскливо подумал Булавин. Первым к Булавину подошел генерал Кириллов. Ульрих Романович напрягся.
— А ты что, товарищ подполковник, все никак с майорской формой не расстанешься? — строго спросил Кириллов, но приветливо улыбнулся, протянул руку Булавину. Тот автоматически приложил правую руку к шапке, затем ответил на приветствие генерала, подав ему руку.
— Так ведь тут на острове нет военторга, товарищ генерал, — ответил шуткой Булавин.
— Это верно. Спасибо подполковник, — генерал крепко сжал руку Булавин и потряс ее. — Спас ты нас. И этим, — он кивнул головой в сторону норвежского корвета, — дал пороха понюхать. Награда будет, как обещал, Против Красной звезды не возражаешь?
— Ну…, нет, товарищ генерал, — Булавин от неожиданной похвалы смутился.
— Михаил Станиславович, оправь мне на него представление, — повернулся к Трезубову, — и немедленно в больницу его. Посмотри, какой он зеленый. Пусть ложится у вас в госпитале, и там сделают ему переливание крови. Сможете?
— Сделаем, товарищ генерал, — пообещал Трезубов.
— Ну что, Станислав Владимирович, летим к Францу? — Спросил Кириллов генерала Маслова. — Думаю, тут они без нас закончат.
— Да, полетели на базу.
К группе офицеров подошли пилоты вертолетов.
— Есть у вас еще свободное место? — спросил их генерал Кириллов.
— Конечно, одного могу взять без проблем, — сообщил один из пилотов.
— Заберите подполковника Булавина.
— Слушаюсь, товарищ генерал, — пилот подошел Булавину, — вы готовы.
— Готов, — Булавин, пошатываясь, пошел к вертолету.
С помощью пилота забрался в салон вертолета. В вертолете на лавке сидели двое пограничников с автоматами, а напротив них, к удивлению Булавина, майор Беленко.
— Садитесь сюда, Ульрих Романович, — предложила она новому пассажиру внимательно посмотрела на него.
Булавин плюхнулся на сидение. Захлопали лопасти вертолета, взлетели.