Очень тяжело ударила по мне гибель жены, я даже о самоубийстве думал. Знаете, кто помог? Тибетские монахи, у которых я прожил пятьдесят лет. Ну мне они помогли за пару лет, время лечит, мне просто там понравилось. Жил их культом, и меня всё устраивало. Но пришло время, покинул и дальше путешествовал. Больше не женился. А тут понял, моё время пришло, да и при омоложении амулет лекарский в пыль осыпался. Так что женился. Даже дважды, в Звёздном Альянсе, гражданином которого я был, это разрешено, четверо детей. Одна жена инженер промышленного оборудования, другая врач. Две малых станции с немалыми производствами, несколько судов, всё в трюмах колонизатора, часть на внешнюю обшивку. И вот должно было начаться наше путешествие, нас усыпили, чтобы заморозить, и я очнулся в новом теле. Вот и весь рассказ. О нет, рассказать можно долго, очень долго, но это моя жизнь. Что-то уже стёрлось из памяти, а что-то осталось. Так где я? Тут кто-то закряхтел, скрипнули пружины кровати, и явно зашарили ногами, ища тапки.
— Где я? — задал вопрос в потолок, и надежда на ответ оправдалась.
— О, очнулся? Вчера привезли с раной. Пуля по голове чиркнула.
— А как меня зовут?
— Не помнишь?
— Нет.
— Надо же, — хмыкнул тот же голос и, наконец, я увидел, в поле зрения появился усатый мужик, явно кадровый военный, всё в нём это выдавало, даже усы с закруткой, но гипс на плече и голова перевязана. — Меня вот тоже лошадь из седла сбросила, ударился головой, и плечо выбил. Только в медсанбате и очнулся. Вывезли бойцы.
— Лошадь? Значит Вторая Великая Отечественная война?
— С чего это? — удивился тот. — В Афганистане мы, ограниченный воинский контингент.
— А год?
— Ты вот что, парень, я таких как ты на раз щёлкаю, благо в особом отделе служу. Помнишь ты всё, отлично с памятью у тебя. Решил сбежать, бросить боевых товарищей?
— Не помню их.
— Ну-ну, ещё посмотрим…
Что-то ворча, тот дошёл до двери и кликнул медсестру. А та уже врача. Вскоре меня осматривал врач, военный, форма под халатом была, у медсестры также, опрашивали. Особист им сказал, что я дуркую, притворяюсь что память потерял. Вот ведь гад! И вообще, чего это он в офицерской палате не лежит? С рядовым составом, как я понял. Оказалось это меня принесли в офицерскую палату, мест не было, поток раненых пошёл. Пусть и много афганских военных, вот сюда и занесли. В отличии от соседа по палате, врач вполне отвечал на мои вопросы. Сейчас июль восьмидесятого, идут не частые бои у границы с Пакистаном, перехват караванов. Нахожусь я в госпитале, что расположился в городе Джелалабад. Историю рассказал врач занимательную. Потом два сослуживца навестили, тоже рассказали немало. Начал врач, ему сообщили, что и как с моим новым телом было, лейтенант-взводный, что видел всё своими глазами, потом два молодых парня, сослуживцы, продолжили. Я попал в Александра Савельева, рядового Третьего мотострелкового батальона, Шестьдесят Шестой отдельной мотострелковой бригады. А стоял тот на посту, охранял склады на аэродроме. Уже разводящий со сменой походил, когда раздался далёкий хлопок и Александр упал. Пуля попала в голову. Пусть вскользь, чиркнула, но три шва наложили, трещина в черепе. Эвакуировали его сразу, молодцы. Стрелка так и не нашли, хотя прочесали местность. Да, призвался осенью семьдесят девятого, учёбка полгода, и вот несколько месяцев как в Афгане. Год не отслужил. Призвался из-под Горького, деревенский. Он один оттуда, знакомых нет. Есть отец, у него вторая жена и дети от неё. Мать живёт отдельно, давно, где-то на севере. Тоже с новой семьей. Сашка с отцом жил. Это всё что сослуживцы знали, Сашка вообще молчуном был.
Когда парни ушли, меня покормили, пока кашей, неплохая рисовая, с маслом, и два пожухлых куска белого хлеба. Кстати, кормила медсестра с ложки. Я когда хотел сесть, там так ударило в голову, искры из глаз, пятна пошли, что вскрикнул и рухнул обратно. Со мной сослуживцы были, сказали, очнулся только через пять минут от нашатыря, спешно вызванная медсестра в сознание привела. Только особист со своей койки презрительно хмыкал, он мне не верил, считал, что я симулирую. Это что, сейчас так популярно? Все так делают? Впрочем, медсестра пришла, покормила с ложки. Вполне, аккуратно поел. Перед уходом велела не вставать, если что, утку она подаст, соседи позовут. Так что лежал и размышлял. Да я в принципе и не против, что попал на эту войну. Вот на ВОВ не хотелось бы, я там уже был. Хотя тоже не расстроился бы особо. Ну триста лет прошло, да я забыл, что там и как было. Самые яркие моменты уже смутно помню. Память она такая. Старые воспоминания вытесняют новые. Сначала они становиться блеклыми, а потом совсем пропадают. Так что как я воевал триста лет назад, помнил слабо. Хорошо дневник вёл, награды и документы сохранил. Иногда перелистывал. Трофеи собирал. Для меня артефакты, лично добытые с той войны. Чёрт, да я «кюбельваген» сохранил, до сих пор на нём ездил, так что как память не пыталась меня подвести, всё же кое-что я помнил. Кстати, смотрел фильм, незадолго до смерти, семейный просмотр, как раз о ВОВ. Я смеялся, особенно когда видел ряд «БМП-1», что атакуют в строю врага. Это в сорок первом. Всё переврали. Я ведь признанный эксперт по той войне, но когда писали сценарий и снимали фильм, меня не пригласили. Я такую критику написал, фильм провалился в прокате.
К Союзу я сейчас отношусь нейтрально, время помогло, уже нет такой дикой ненависти, поэтому я считаю, что это остаточные эмоции паренька, в тело которого попал. А что, вполне версия. Не знаю, почему такая реакция, но взял её за основную. Не попал на ВОВ, в Афгане повоюю, тоже не плохо. Если оставят и не комиссуют. Потеря памяти дело серьёзное. Хотя неприятный взгляд особиста до сих пор сверлит меня. Этот может наперекор пойти, есть у него на это власть или нет. Увидим. Так что я даже рад. Да ещё бы я не рад был. После экологической катастрофы на Земле можно было жить только в Ульях. Миллионами умирали, портя ещё больше экосистему, пока не построили их. Потом уже экспансия в космос. А тут лежишь, свежим воздухом дышишь, что ветерок через открытое окно задувает, красота. До сих пор балдею, лежу и впитываю всё вокруг. Мы потому семьёй и перебирались на новую планету. Все устали от космических станций, и попыток очистить Землю, путь тут и центр цивилизации. В прошлой жизни в мирном советском государстве, после войны, мне по сути пожить не удалось, вернулся уже в Россию начала нулевых, а тут думаю поживу. А сейчас год отрублю в сапогах, или комиссуюсь, и не без интереса поживу в конце существования Советского Союза. Да почему бы и нет? Так что этому перерождению я не огорчён, факт. И не стоит думать, что я уже не боец, за триста лет-то. Поддерживал силу и реакцию, с помощью военных виртуальных тренажёров, или банальных игр-стрелялок с полным эффектом присутствия. Включая по ВОВ. Я помогал по этим играм, как привлечённый эксперт. А мне нравилось их проходить. И себя в тонусе держал.
Скажу так, первая моя жизнь, думаю удачно прошла. Да, были тёмные пятна на этой истории, раны душевные серьёзные получал, но по моему мнению я прожил хорошую и даже замечательную жизнь. Не знаю что у меня с семьёй, может прилетят куда нужно, и не смогут разморозить моё тело, оно пустое, без души, но девчата крепкие, имущества много, наследницы, развернутся. Тут они молодцы, я в них уверен. Ну а пока буду обживаться тут, версия с потерей памяти основная. Ещё один момент, я ждал создания лаборатории академика Райнова, даже копил капитал, чтобы вложиться как спонсор, а не было. Просто академик не родился. Проследил родословную его предков и узнал, что один из дедов погиб в поножовщине и не родился отец академика, как и он сам. А ведь спас Ивана, его прадеда, из концлагеря. Точечная операция в сорок третьем, когда комполка был. Командировку себе на семь дней сделал. Едва успел, того уже собрались в другой концлагерь перевести. Марию тоже спас, за что награды получил. Так что, облом. Чтобы создать порталы нужно быть гением, академик им был, но второго такого не появилось. Сам я ими даже не занимался, не тот склад ума. В общем, не моё. Да и затянул, думал, академик всё сделает, поздно спохватился. Вот такие дела. На меня так никто не вышел, за триста лет уже давно махнул рукой и не ждал. И тут особо внимание привлекать не буду. У меня пять полноценных жизней осталось, вот и желаю их прожить по полной. А пока лежу тут в госпитале, мысли приведу в порядок, а то сумбур, боль эта головная ещё, что никак сосредоточиться не даёт. Жду, когда хранилище откроется. Дальше полегче будет.
Так время и проходило. От боли таблетку давали, действительно легче становилось. Видимо что-то обезболивающее. Ещё особист этот. Достал. Надеюсь, встретимся где на одной дорожке, пулю ему не пожалею. Так два дня и прошло. Уф-ф, открылось хранилище. Не тысячи шестьдесят семь тонн как у меня было, тонна всего, но надо же с чего-то начинать? Так что полечил и шею, и гематому, внутричерепную, в общем, куда легче стало. Сам хожу, гуляю вокруг здания, туалет посещаю. Лафа. Я действительно не без интереса вживался в эту жизнь, расспрашивал других соседей. Меня кстати, на четвёртый день перевели в палату для рядового состава, стало легче. А через десять дней, как очнулся в этом теле, когда уже заняли швы, врач осмотрел и сказал:
— Готовим к выписке, аномально быстро всё заживает. Можешь вернуться в часть. Два месяца не напрягаться, тяжести не носить, справку выдам, больше противопоказаний нет. В части всему обучат.
И глаза отводил. Ясно, снова особист. Задрал. Хотя, год послужить, для акклиматизации в этом времени, не против. Даже скорее рад. Да и трофеи добуду. Не пустым же в Союз возвращаться. Сам себя не пойму.
— Сейчас в секретариат, там всё оформят.
На этом врач ушёл, а я стал собираться. Кстати, врача поблагодарил за лечение, так-то они молодцы. Вещи мои те двое сослуживцев принесли в первый день, как очнулся. Вещмешок был, да и всё. За эти десять дней я раз пять содержимое перебрал. Там и было запасное бельё, зубная щётка с пастой и расчёской. Зеркальце. Бритвенных принадлежностей не было. Да и я провёл рукой по пушку. Рано ещё бриться. Ещё котелок армейский плоский, фляжка с ремнём, это видимо же бойцы убрали, да портмоне, где нашёл всего лишь тридцать девять рублей и ещё два рубля монетами набиралось. Также небольшая пачка писем. Их я не без интереса перечитывал. Больше всего от двух сестричек, что от второго брака отца. Видно, что с ними у Александра довольно близкие отношения. Младший брат тоже писал, от отца пара строк поддержки в том же письме было. От матери и второй её семьи ничего не нашёл. Я гулял много, даже лёгкую разминку делал в саду у госпиталя. Думаю, это раньше был чей-то господский дом. Палата офицерская в подсобном помещении, это там всё по советским стандартам косметический ремонт провели, в остальных помещениях куда богаче всё смотрелось. Ну а сейчас выписали. Себя я восстановил, накопитель заряжал и тратил. Тело к идеалу подводил. Зубы в порядок привёл, Сашка оказался жутким сластёной и мне передался этот порок. Впрочем, если вкус к жизни будет слаще, то почему и нет? Я и в прошлой жизни сластёной был.