— Товарищ командир, а когда награждать будут? В парадное переодеваться надо или так пойдёт?
— Какое награждение? — удивился подполковник, а генерал нахмурился, не по уставу обратился.
— Так лейтенант сказал, как его там, что два наряда, это награда за высшую доблесть.
Оба офицера заперхали, генерал не выдержал и засмеялся, и сообщил:
— Иди в подразделение, там тебя всё объяснят. Сообщишь дежурному о нарядах. Кстати, боец кто такой и где служишь?
— Рядовой Соловьёв, только что в разведроту перевели.
— Всё, иди сынок.
Когда прочь пошёл, слышал вопрос генерала:
— Что за кадр?
— Ранение в голову боец получил, только из госпиталя. Вроде как память потерял. Потапов не верит, а я уже сомневаться начинаю. Да и врачи потерю памяти подтверждают…
Дальше не слышал, ушёл. Сопровождающий сначала в казарму отвёл, забрать оружие, снаряжение, потом в соседнее здание, где разведрота жила. Сейчас там никого нет кроме дежурного и пары больных бойцов. С желудками маялись, известная тут проблема. Это из-за воды. Мне выделил койку, оружие в пустую пирамиду и служи парень. Что ж, будем служить.
— Боевая тревога, — заорал дежурный по роте, опустив трубку телефона.
Дежурным у нас был сержант Масляков, как и трое других бойцов маялся желудком, в лёгкой форме дизентерия, в санроту ходили на лечение, но жили в казарме. Семь дней я уже в роте числюсь, неделя. Наряды отработал, мою казарму по два раза на дню. Прибираюсь. И главное, на Маслякова возложили задачу подтянуть меня. Устав, оружие и остальное. Похоже, поверили про потерю памяти. И он отдался этому со всем пылом. А любит поучить. Про мою амнезию все знали, учили с нуля. Так что ни одной свободной минуты. За неделю только один взвод вернулся, второй, я в третьем числюсь, пробыл два дня и вчера снова куда-то отбыл. Казарма снова пустая. Я как раз в оружейке был, до этого два часа строевую со мной гоняли на плацу, отрабатывал сборку-разборку автомата и пулемёта. Заканчивал с «ПКМ», когда крик этот пошёл. Что кричать, нас тут всего трое. Масляков, рядовой Лазарев, старослужащий, дембель, чей пулемёт я и разбирал, и я. Остальные двое, в санроте, на процедурах. Так что щёлкнул затвором, когда сержант заглянул к нам через открытую дверь:
— Часового на аэродроме обстреляли, ранен серьёзно. Всех на прочёсывание, нас тоже.
— Похоже, это тот, что Савельева стрелял, — кивнул Лазарев.
Дальше мы стали быстро собираться, даже каски надели, подсумки, оружие, и выбежав наружу, подбежали к двух грузовикам, «Уралы», куда грузились солдаты. Нас во второй послали. «Засранцев», как назвал командир комендантского взвода. А командовал тут майор Потапов, тот самый. Его «уазик» впереди поехал. Меня он сразу засёк, похмыкал только. Оказалось, прочёсыванием будут заниматься две роты моего бывшего батальона, а нас подальше отвезли, и на пути возможного отхода стрелка ставили в виде кордонов. В нашей группе семеро бойцов и Масляков за старшего. Остальных в других разных точках. Тут удобно, камни, вот я за одним лёг, и начал прочёсывать взглядом землю впереди. Тут всё пахотой распахано, пшеница уже почти созрела. Расфокусировав взгляд, продолжал изучать. Может, что найду. Ну и пока мы вот так в кордоне стояли, вспоминал, как эта неделя пролетела. Восемьдесят килограмм тогда накачалось, я на рынке побывал, как раз всего и накупил на восемьдесят килограмм. Тонна свободного. Ну сейчас ещё на семьдесят кило больше стало, но я уже говорил, пока нечем заполнять. Из казармы сбежать сложно, стерегут, хотя один раз я смог. С первого раза, ночью смог найти нужный дом, у продавца ковров узнал адрес одного из лучших ювелира города. Приметы точные. Долго стучался, пока не открыли. Спали же. Старый уже ювелир, сам уже почти не работал. Но когда я пояснил, что мне нужно, повздыхал и согласился. Накопители мне нужны для амулетов, и терять время я не хотел. Отдал золотую заколку с тюрбана, это аванс. Тот свои камни будет использовать. За счёт заколки сделает три камня, округлит в накопители. Потом будет заказ, плачу вторым перстнем. Этот получше, да и камень имеет. Я не эксперт, но явно необработанный алмаз. Чуть мутноватый, но стоит точно немало. Я его показал, так что сделает первый заказ, там будет и второй. Велел приходить через шесть дней, все три камня сделает. Был четыре ночи назад, послезавтра ночью и посещу, заберу готовое. Сегодня, к слову, двадцать шестое июля.
Это главная новость, как получу три первых накопителя, изумруды как основа, уже скажу, что тема закрыта. Дальше пусть ещё клепает накопители. Вторая новость, сбежал тот полевой командир. В первую же ночь кто-то вырезал наряд в комендатуре, без звуков. Пять убитых из наших и трое афганских военных, и пропал этот моджахед. Также пропало два афганских офицера. Подозревают в соучастии. Парней жалко, но сама новость меня не особо заинтересовала. А вот наградные оформлены. Мне обещают медаль, а бывшему взводному орден, тот сам подходил вчера, сообщил. Вряд ли дадут, после побега-то. С другой стороны, а мы-то тут причём? Так что, поди знай. Домой к Сашке лучше с наградами вернуться. Жить помогают. В остальном, наряды отрабатывал, учил устав, оружие изучал и строевая. Вот так эта неделя и прошла. Прищурившись, а зрение у Сашки отличное, ну теперь у меня, и окликнул Маслякова, тот метрах в десяти сидел, за большим валуном, что-то слушал по рации.
— Товарищ сержант, кажется, что-то есть.
— Кажется, или что-то есть? Определись боец. И что есть?
— Кусок травы как будто в сторону сдвинулся. Я за ним уже минуту наблюдаю. Наши бойцы там цепью уже прошли. Двигается, кусок травы, но очень медленно.
Другие солдаты, что нас слышали, стали вытягивать шеи, старясь разглядеть место со стрелком.
— Да? Похоже маскировочная накидка. Далеко?
— Дистанция четыреста метров.
— Как ты рассмотрел-то? Хорошее зрение.
— Может срезать его? Я достану. А то всего один раз на стрельбище водили, магазин один отстрелял.
— Стреляешь ты хорошо, этого не отнять, но брать стрелка не наша задача. Так, давай ориентир, попробую увидеть, — беря свой бинокль, как старшему поста выдали, сказал тот, и подполз ко мне, встав на одно колено рядом.
— Вот та скала. Левее метров на сто и чуть выше. Других ориентиров нет, поле.
— Не вижу. А так хорошее место выбрал, в открытом поле особо глазами не шарят, ищут укрытия.
Дальше Масляков просто вызвал командира, а это Потапов, и выдал ориентир, где замечено движение. Где кто-то медленно полз под маскировочной накидкой. Один взвод развернули, и дальше ориентируясь по подсказкам сержанта, окружили то место. Не ошибся, там уже сами рассмотрели что надо, и держа под дулами автоматов, связали стрелка. Ну и нам отбой, ждать машины и в казармы. Наши засранцы уже раз три отбегали, а тут на машину и обратно, как раз на обед успели. Поели. Дальше выстроили на плацу, и объявили благодарность нашей группе, что вычислила стрелка. Пацан местный оказался, шестнадцати лет, со старой английской винтовкой. Сейчас решалось, что с ним делать. Его ведь кто-то учил. Ну не знаю, мне от этой благодарности ни горячо, ни холодно, лучше бы увольнительную дали, на рынок сходить. Впрочем, денег нет, кроме перстня, на который итак есть планы, так что какой уж тут рынок? Сержанту сказал это. Тот задумался, и дёрнул плечом. Не время по рынкам ходить. Ну и дальше потянулась неспешная служба. Наконец настала нужная ночь, на неё назначил старый ювелир место встречи, сказал не ляжет, будет ждать. Так что покинул казармы и территорию воинской части старым маршрутом, благо не засекли, и добежал до нужного дома. Один раз чуть патрулю не попался, но миновало. Постучался в ворота, женщина в платке пустила, как будто за дверью ждала. Она же через дворик проводила к крыльцу и дальше уже в сам дом. В большой комнате, хорошо освещённый, а тут электричество было, наши же электростанции и строили, чтобы им в аду гореть, за столом сидел ювелир, а рядом знакомый полевой командир. Тот, с которого я хабара набрал, и в спину уже тычут стволом, из какой-то ниши выскочили двое, один со стволом, другой быстро обыскивая, с кинжалом. А я всё в хранилище держу, только фляжка на ремне.
— Вот так повезло, — обрадовался я. — Беглец нашёлся. Мне теперь за тебя точно орден дадут.
Впрочем, говорил на русском, вряд ли поняли. А нет, тот на вполне неплохом русском языке ответил:
— Я учился в военном училище в Рязани. Думаешь, справишься с моими людьми?
— Конечно, легко. С тобой в комнате вижу пятеро, и наверняка двое на улице, стерегут, — и тут же обратился к ювелиру. — Выполнил работу?
На самом деле я врал, меня тут не было, свидетелей оставлять не буду. А так даже доволен был тем, что засаду устроили. А я почуял её ещё на подходе и подготовился. Моя интуиция снова заработала вовсю. Да я и стрелка благодаря больше её помощи обнаружил. Оружия у меня нет, поэтому и надеюсь на трофеи, первые у меня. Однако, среди выданного снаряжения, был нож-разведчика. Обычный, не стреляющий, как у Маслякова. Это вообще редкость. Он на ремне в ножнах висел. Подготовился именно в том, что снял его с ремня, ножны отдельно, и в любое время готов его призвать в руку. Хранилище свободно, есть куда убирать их, потом буду доставать и убивать. Такой план. А так, уловка сработала, ювелир только рот открыл, он вообще особо говорить не хотел, хотя это явно по его доносу меня вот так нашли и засаду устроили. Полевой командир, не выговорю его имя, хотя до нас доводили его данные, поисковый лист изучали, недовольно мотнул головой, и трое, они из соседней комнаты зашли в зал, направились ко мне. Неприятно так ухмыляясь. Тот, что с кинжалом сзади, решил нанести резкий удар рукояткой по моему затылку, но я уже прыгнул на тех двоих, что сзади, причём спиной вперёд, убирая их в хранилище. Чёрт, порезал всё же бок. Хорошо рана не глубокая. Дальше прыжок на ту тройку, быстрыми касаниями также их убирая. Три пистолета значит, в трофеях будет? Полевой командир дёрнувшись, и заорав что-то о шайтане, успел извлечь пистолет, снова «Стечкин», но выстрелить не успел, как и его люди, также отправился