Благополучно дошли, абордажники и я перешли на «Асаму», и двинули дальше. Да так, чтобы обогнать и утро выйти навстречу японцам. Отбой по кораблю, да и сам спать пошёл. Нужно отдохнуть, уже наступивший день будет не прост.
Японцы изменили маршрут, как будто это им поможет. Как Васильев высадил нас, так вернулся к ним и отслеживал издали, наводя нас. Оба наших корабля радиофицированы. У японцев к слову тоже, «Мацусима» и миноносцы. Последние пытались прогнать «Касуми», а опознав, и загонять и потопить, но Васильев молодец, отбился. Да ещё привёл их к нам. Два мощных пенных столба встали рядом с одним из японцев, и те развернувшись, рванули обратно, вереща в эфире о подходе «Асамы», так что команда «Мацусимы» и тех кто перегонял «Манчжур», о нас знали. И не стоит думать, что японцы могут связаться со своими в Японии, и помощь им уже спешит. Искряные радиостанции этого периода были маломощными, и дальность их не велика. Ну от силы семьдесят морских миль, и это в лучшем случае. Нет, если цепью стоят суда и друг через друга передают сообщения, то это сработает. Может нас и слышали суда, что проходили где-нибудь за горизонтом, но не более. Так что, по сути эти японцы против нас один на один были. Вот так, не выходя на дальность огня «Мацусимы» я повернул «Асаму», снизив скорость до той, что держали японцы, и сообщил лейтенанту Рослякову, главному артиллеристу на борту:
— Лейтенант, ваша задача такая, повернуть обе башни главного калибра на правый борт, и заряжать орудия. Наводить и стрелять буду я сам, спеша от башни к башне, пока идет перезарядка.
— Господин капитан, — возмутился лейтенант. — Это мы артиллеристы, это наша работа!
— Даже так? Ну хорошо. Давайте устроим соревнования с пари. Вы со своими канонирами, против меня одного, стреляем по одиночке, чтобы было видно кто попал. По результатам и выясниться кто тут, лучший артиллерист и наводчик. Победителю выставлю ящик вина. Моего любимого. Но так как я уверен в победе, как проиграете вы, то обращаясь ко мне, будете в первой фразе говорить, «мой бог». На месяц вам такое наказание
— Договорились, — улыбнулся лейтенант.
Старпом повёл крейсер, отслеживая японцев и повторяя манёвры, а мы с канонирами разбежались. Открыв бронированную дверь кормовой башни главного калибра, я скрылся внутри. Пересчитал, определив, что тут шесть зарядов, а башня двуствольная. Так что убрал заряды и снаряды в хранилище, а у меня уже две тонны, а занято всего полтонны. Да особо пока не занимал, всё что нужно имею. Остальное для будущих трофеев. Вот так снаряды в стволы орудий, и заряды следом, закрывая стволы. Тут крейсер содрогнулся. Ударила носовая башня. Хитрит лейтенант, а то не знал, что орудия уже заряжены, тот время потратил, чтобы башню повернуть на правый борт. Вот и я стал поворачивать, тут электромоторы. Дальше наводил. А вот наводил по чуечке и не нажимал на кнопку выстрела, пока не понял, будет попадание. Артиллеристы мои уже успели сделать три залпа из двух орудий носовой башни. Открыв рот, я нажал на кнопку, и выстрел. После этого прыгнул на место наводчика, и стал через приборы прицела смотреть, куда попал. Мощный взрыв на корме «Мацисимы», что пытался по нам вести огонь, встал таким ядерным грибком, но мелким. Я же наводил второе орудие. Тут даже быстрее почуял, и ударил по кнопке. Выстрел. Выйдя наружу, наблюдал второе попадание, что снесло мостик корабля. Опустив бинокль, я усмехнулся. Я бог артиллерии.
А всё, «Мацусима» тонул, оседая корму. Такой снаряд для бронепалубного крейсера, сметный приговор. Дальше вернувшись в башню, ох и оглушало выстрелами, но снова зарядил орудия, и стал выцеливать миноносцы. Кстати, у башни ждал посыльный, оправил его к старшему офицеру, пусть переносят огонь на миноносцы. «Манчжур» не трогать. Посмотрим, что решат с ним японцы. Сам тоже открыл огонь. Долго выцеливал, всё интуиция молчала, носовая башня уже раз десять залпы сделала, и всё же выстрелил. Есть! Один миноносец аж покинуло, и его в воздухе разломило, снаряд под килем рванул, отчего рухнул тот обратно двумя частями, мигом затонув. «Мацусима» вот тонуть почему-то не спешил, волны по корме перекатывались, но не тонул. Тут снаряд на него потратил, окончательно добив. Всё, задрав нос, как и «Чиода», «Мацусима» пошёл ко дну. Я же вздохнув, приказал перенести огонь на «Манчжур». Задрали, даже одного попадания добились в мой крейсер, тот серьёзно содрогнулся. Хорошо больше краску попортили на борту. Так что теперь и по нему открыли огонь, но хватило одного выстрела моей башни, как подрыв погребов, просто уничтожил его. Там полные погреба были? Удивлён. Вот японцы ушлые. Вот так всё и прошло, пока Васильев гонял оставшийся миноносец. Далеко ушли, уже и дымов от них не видно, японец просто драпал. Ничего, если потеряемся, то место встречи заранее обговорили, так что мы направились прочь. Старшему артиллеристу я приказал привести орудия в порядок, почистить, орудие комовой башни тоже, и развернуть их, а то до сих пор смотрят на правый борт. Вот так и двинули прочь.
— Господин капитан, а что, помогать выжившим японцам не будем? — спросил старпом Смирнов.
— А зачем? Хотя, пусть они и нарушают международные правила, меня они в бухте Чемульпо тоже спали. Ладно, идём к месту гибели японского отряда, глянем, кто выжил, и поднимем из воды. Потом передадим какому нейтралу.
— Как думаете, почему они не разбегались, увидев нас? Всё же противостоять кораблю первого ранга просто невозможно.
— «Асама» без артиллеристов, это все знают, японцы тоже были в этом уверены, — пожал я плечами. Для меня не было загадкой, почему японцы были так самоуверенны, просто поставил себя на их место и всё сложилось.
Командовал старпом, его вахта, я стоял у борта, с интересом рассматривая места, где японцы потеряли свои корабли. В воде хватало моряков. Почти лето, жара, не ледяная вода, терпимо. Многие держались за доски. Даже две целые шлюпки было, набитые до предела. Я уже разрешил гражданским выходить, так что тут даже дети бегали, все с интересом смотрели на японцев в воде. То, что мы победили, уже было известно, да и команда на позитиве была. Тут подошла Наталья, взяв меня под локоть, прижалась. Именно в этом время подбежал Росляков, выбрал время, и сказал:
— Мой бог, разрешите идею высказать?
Лейтенант принял правила игры, более того, Смирнов внёс в боевой журнал пари, и что наш главный артиллерист признал своё поражение. Пять выстрелов, и всё в цель, это выше его понимания. И вот сейчас тот подскочил, озарённый какой-то идеей. А ведь на нём задача принимать японцев, и их охрана.
— Давай уже, выкладывай.
— У нас хорошая скорость и вы не мажете, найдём японцев, сделаем вид что убегаем, а вы из кормовых орудий будете по ним бить. Наши снаряды если не потопят, то серьёзно навредят.
Тоже мне идея, я её ранее обдумал, и посчитал бесперспективной. Вот если бы орудия броненосцев были, тогда ещё можно было провернуть эту идею. Хотя мелочь так половить, бронепалубные крейсера, вполне можно.
— Помнишь попадание «Манчжура», с которым мы лёгким испугом отделались? Вон боцман изучает, как закрашивать? Хорошо фугас, а не бронебойный. Двадцать выстрелов по нам и одно попадание. А тут будет бить не один корабль, и количество перевесит качество. В нас будут попадать, даже когда станем убегать. Рано или поздно наступит момент золотого выстрела. А им нужно лишь чтобы мы потеряли ход, тогда хана. Так рисковать я кораблём не хочу. Однако, сами искать встречи не будем, но если японцы нас найдут, то план к действию неплох, проработайте его и в письменном виде мне.
— Есть, — козырнул тот, и убежал, выстраивать вооружённых матросов, что будут принимать японцев.
Уже спускали шлюпки, кидали за борт спасительные средства. Мы начинали спасение, подойдя к ближайшей группе. Она поменьше, человек двадцать, где шлюпки и народу много, дальше, в километре. И это на месте гибели «Манчжура» и «Мацусимы», они и погибли примерно в двух километрах друг от друга. Мы подошли сначала к месту гибели нашей бывшей канлодки. Тут услышали крики на русском, и я рассмотрел несколько моряков в русской военно-морской форме. Пленные с «Манчжура» были на борту? Не знал. Их первыми подняли в шлюпки, те оглушены и обессилены, помощь нужна была, и к нам на борт. Забортный трап спустили, четверо сами поднялись, остальным пришлось помогать. Пока наш врач осматривал матросов, начали подниматься японцы, их усаживали у бортов, один здоровый матрос держал на прицеле «Мадсена». Вообще оба пулемёта бой за «Асаму» пережили так себе. Одному, тот с которым я бегал, там стволу хана. У второго, от перегрева, деталь смялась, и его заклинило, потом оружейный мастер в Порт-Артуре исправлял. Кстати, оба пулемёта привёл в порядок, сам платил как за частный заказ по ремонту. Я даже патроны нашёл, ящик где-то, а то осталось по три магазина на каждый пулемёт. Хорошо тогда повоевали. Оружие моё личное, в штат корабля не входил, но пулемёты находились в арсенале, их изучали знакомились. На данный момент все матросы его знали и как с ним управляться им известно.
Убедившись, что больше живых нет, в корабельный журнал внесли кого спасли, подняли шлюпки и двинули к месту гибели «Мацусимы», где и стали принимать на борт выживших там. Тут и появился дым с одной стороны. Отбой, Васильев возвращался. Как раз к борту подошёл, когда мы последних приняли. Почти триста японцев выжило. Тут ещё часть команды с «Чиоды», их ночью подняли с воды. Выслушав доклад Васильева, покивал. То, что он догнал соперника, я видел. Миноносец заметно пострадал от ответных выстрелов. А так у того двадцать восемь узлов, против тридцати одного на «Касуми», не удивительно, что нагнал и потопил. Так что слушал, как тот это сделал. Поднял он с воды тридцать шесть моряков, который и передал нам. После этого отправился выполнять задание, найти нейтрала, чтобы передать японцев. Мне они не нужны. Кстати, я общался с тремя японскими офицерами, что вполне знали английский, двое с «Мацусимы», третий с «Чиоды», вполне компанейские, ко мне относились с заметным уважением, когда Васильев прибыл. Я отошёл с ним пообщаться, и когда тот отбыл искать какого купца, пригласил японцев в кают-компанию. Как раз начали раздавать обед, кормили тех, что на палубе, кок с помощниками и на них сготовил. Вот так и сидели в кают-компании, уже заканчивали с обедом, по правую руку Наталья устроилась, когда я вдруг захохотал. А видя, что присутствующие, мои офицеры и японцы с недоумением смотрят на меня, пояснил, на русском, потом на английском: