В принципе, дальше только и ждали поезд, сидя в тени на перроне. Буфет на вокзале не работал, я бы ещё что прикупил, но пополнять хранилище буду, как Нату в училище устрою, пока не до этого. Вот так поезд пришёл, у нас пятый вагон, от паровоза шёл, верхняя полка, не так и далеко от туалета. Однако, когда мы зашли, старый плацкарт, оказалось, что полка занята. На ней лежал старичок, седой. Внизу тоже занято было, трое на нижней слева и четверо на нижней справа сидело. А на второй верхней, какая-то старушка.
— Доброе утро, дед, — вполне приветливо поздоровался я. — Пора место освобождать, у нас билет на него.
А тот вдруг начал материться, поносить нас по матушке и батюшке. Что мы старость не уважаем и всё такое. Наталья аж отшатнулась, а у меня улыбка пропал с губ. Я тут же вскочил ногами на нижние полке и показал деду патрон от «Нагана», но так, чтобы только он видел:
— Хочешь, чтобы я достал то, куда вставляют этот предмет? А потом прижать к животу и использовать. Раз пять? Пошёл вот, мразь старая.
Всё это я ему прошипел чуть не в лицо, и стоит отметить, что пассажиры снизу молчали, только старушка забеспокоилась, похоже это жена старика, начала нас успокаивать. А тот, изучив мой лицо в синяках, и взгляд, быстро освободил место и куда-то убежал. Явно жаловаться.
— Умею я со стариками разговаривать, — улыбнувшись Наталье, стал помогать убирать вещи.
Причём, вещевая полка полная, кто-то много вёз вещей. Ничего, часть снял и спустил на пол, под ворчание одного из парней на нижней полке, на просьбу предъявить билет в это купе, тот заткнулся. Вот и всунул свой чемодан. Вещмешок пока на спальную полку, мы ещё обедать будем, уже через два часа. Так что начали устраиваться. Наталье освободили место на той полке, где трое сидели, а я забрался на нашу, и пока лёг, скинуть сандалии не забыл. Тут поезд тронулся, стоянка всего десять минут, но вскоре вернулся старик. Да не один, с милиционером. Ожидаемо. Обыск почти полчаса шёл, ничего у нас не нашли. Я же говорил что старик вредный, врёт постоянно, и нашу полку хотел занять, а нас прогнать, а мы не ушли. Причём, верили мне, а не старому. Похоже, тот милиционера достать успел. А так всё ясно, старики смогли найти только один билет, или деньги пожалели, и собирались в наглую отжать полку у других пассажиров, но со мной такой номер не прошёл. Вот так и катили. Оба старика худые, с трудом, но на одной полке уместились. Мы пообедали, и тоже вместе легли. Да, проехали нашу станцию, и дальше. А жаль, что сойти не мог. Уголь место занимал, спрятал бы где, прикрыв, до схрона далеко, потом доставил бы на место. Пока ехали немало общались. Наталья про то, что мне память отшибло, знала, уже не удивлялась вопросам. Кстати, выяснил, что с углём я мог попасть впросак. Спросят, откуда взял, а что отвечу? Документов о покупке или записи в автолавке на заказ, не было, а значит воровано. Это отслеживают. Надо будет озаботится такой бумагой. Не подумал. Вот так и катили. Я выяснял, что из вещей в хозяйстве есть, что закупить и привезти родным, ну и обсуждали поступление Наты в училище.
Ехали всё ночь и часть дня, в два час дня прибыли на место. А ветка была через Умань, Днепропетровск и там на Харьков. Я пару раз выходил, не только в туалет. Вернулся с двумя арбузами. Сами поели и соседей угостили. Старик наглый, на арбузы тоже нацелился. Он на хвост старался упасть всем кто припасы доставал, даже к нам. Хотя я видел, у старушки запасы были, и даже получше, чем у нас с Натой, но уловив мой недобрый взгляд, отступил. А арбузы с полей нашего совхоза. Всё же это совхоз, как Ната сказала. Мы пока шли до станции, я якобы отбегал до ветру, и собирал бахчевые, пятнадцать штук арбузов и шесть дынь в хранилище было, также подкопал пяток кустов с картошкой, крупная такая. Четыре десятка набрал. Правда, сырая. Отварить ещё надо, но сделаем. Так что неплохо ехали, одни пассажиры сходили, другие заходили, много безбилетников. К нам военный подсел, офицер, капитан-интендант. Билет на нижнюю полку, разогнал зайцев и спал себе до Харькова. Он туда-же ехал. Стрики тоже. Мы немало эшелонов видели, солдат везли домой, демобилизовали, да и вообще военных эшелонов хватало. А пока отойдя от вокзала, и осмотревшись, я сказал Нате:
— Ну что, на речку купаться, как и договорились? Потом жильё искать.
— Идём. После поезда себя такой грязной ощущаю.
— Жара и духота, не удивительно. Идём, вот речку видно, синеет водой.
Пока шли, с интересом крутили головами, Харьков сплошная стройка, отстраивали после войны, я даже видел команды немцев, из пленных. Под конвоем, строили несколько двухэтажных многоквартирных домов. А так дошли себе до берега, нашли укромное место, тут много кто купался. Наталья так в платье в воду и залезла, заодно постирать. Потом пропитано, да и я также сделал, только ремень и сандалии скинул, и купались мы часа полтора. Отходили после поездки. А выжатая одежда на кустарнике сушилась, там же вещмешок и чемодан, я за ними приглядывал.
— Ух, хорошо. Сейчас найдём где спать устроиться, а с утра в училище.
— А может тут, в кустах поспим? — как-то робко спросила Ната. — Чего деньги тратить?
— Успеем по кустам покочевать. Ты помнишь адрес, где училище?
— В брошюрке довоенной написано было, — кивнула та.
Я замер и медленно повернулся к ней, перестав плескаться, мы сидели у берега по горло в воде. Дно песчаное, удобно.
— Ты хочешь сказать, что ехала в училище по довоенной брошюрке?
— Да.
— Ох Ната-Ната. Их же эвакуировали. Надо узнать вернулось училище или нет? Если нет, едем в Москву, там будешь учиться.
— Хорошо.
Вот так собрались, оделись и с вещами в руках начали место постоя искать. Заодно спрашивая у прохожих интересующий вопрос. По поводу медучилища. С десяток прохожих спросил, они не в курсе, а тут раз, попалась буфетчица из этого самого училища. Вот та охотно и объяснила, особенно мне, к кому обратиться, и что сделать, чтобы точно приняли. Всё же в училище после восьмого класса принимают, а у нас семилетка. Попробуем через комсомол, всё же Ната была комсоргом школы и комсомольский билет сохранила. А так мы к буфетчице и пошли, обещала дать место, хотя у неё на постое трое. По пути и выяснили, училище как раз и возвращается в родной город этим летом. Ещё с прошлого года за счёт пленных немцев там восстанавливали корпуса, а то одни закопчённые стены были, общежитие. Ремонт по сути закончен, приёмная комиссия работает, шанс проскочить есть. Так что мы даже воодушевились. Заодно выяснял, как и где кормят. В училище своя столовая есть, буфет, но всё платно. Хотят на бесплатное перевести, но когда это будет. Общага да, место бесплатное. Там своя кухня есть, можно будет готовить. Я покивал этим словам. Вот так мы дошли до домика, оказалось буфетчица местная, эвакуировалась вместе с училищем, и вернулась с ним, и надо же, домик сохранился. Там чужие люди жили, нагло заявляя, что это их дом. Конечно поскандалить пришлось, суд и свидетелей позвать, какие документы нашлись, но дом вернула. Описывала всё, пока шли. Тем более женщина пожилая, мужа давно схоронила, осталась одна и внук десяти лет, сейчас на речке наверняка. В школу уже устроила. Не особо всё это знать хотелось, но почему нет зятя и дочки, вопросов не задавал, война, никто бы не задал. Везде она трагедию принесла.
А так неплохо устроились, в углу место выделили, дали два ватника на пол и одеяло, и нормально поспали, даже денег не взяли, мы салом и хлебом поделились. Маленько голодно тут. А с утра с буфетчицей к училищу, внук ещё спал, когда уходили. Сунулись, сразу нет, берут только с восьмью классами. Так я через комсомол, подсказали, где их кабинет, и там легко договорились. Приняли, причём сразу предложили стать комсоргом группы. Это на общем голосовании группы решат. Пока в группе шестнадцать девчат и два парня. Должны до тридцати поднять. Потом ордер на место в общежитии, ну и остальное. Документы приняли, зачётную книжку получит позже, как и студенческий билет. Всё это Ната внимательно выслушала, ей три года учиться, и мы пошли заселяться в общежитие. На свой страх и риск. Ремонт закончен, но краской сильно пахло.
— Зато лучшее место можно занять, — сказал я той, когда мы к общежитию подошли. Там уже коменданта начали искать, а он куда-то пропал, все видели только что, а где он не знают.
Нашли мы коменданта в его комнате, спокойно сидел за столом, и с таким умиротворённым видимо пил чай из блюдца. Хм, на Леонова похож, когда он в «Полосатом рейсе» снимался. Забавный дядечка. А пока изучил ордер на место, как учащейся, и лично сопроводил в нужную комнату на втором этаже, указал на койку, комната четырёхместная. Стол у окна, четыре тумбочки и всего два табурета. Мало, о чём я и сообщил. Тот похмыкал, но выдал ещё одну табуретку. Ну а мы постельное носили из кладовки, даже матрас, расстелили всё. Шкафа не было, своими силами, мол, решайте проблему. С ними тут вообще дефицит. Ну вещи пока в фанерном чемоданчике под кроватью полежат, я мы продолжили. Я побежал на рынок, узнал где он, а Ната обратно в здание училища, выяснять что нужно и можно получить. Тут как и у врачей, нужно иметь белый халат и шапочку. Доставать своими силами. Правда, нам подсказали к кому обратиться, чтобы всё найти. Я же на рынке купил сковороду, кастрюлю и чайник. Посуда уже была. Доску разделочную, нож, тёрку, половник маленький. В вещмешок всё убирал, что с собой прихватил. Купил чистый мешок, туда картошки, что сам накопал в совхозном поле, уже тут на рынке луку взял, моркови, шесть банок рыбных консервов. Потом уже нате, портфель кожаный для учёбы, писчие принадлежности и разные тетрадки. Один мужик продавал канцтовары, закупился у него. Так и вернулся. Надо же на чём-то и что-то готовить, да с чем-то учиться. Вот так Наталья и начала обустраиваться в комнате. Она первой заселилась, три остальные койки пусты. И место у двери, а не у окна, как та хотела поначалу. Объяснил, что будет, если продует. У двери лучше и теплее. Ну и описал, как утеплять окна. Это сейчас все окна настежь открыты, от вони краски на самом деле дышать невозможно.