Внутри стояла мертвая тишина.
Вертолет завис на месте в добром десятке метров над крышей.
Пилот потянул рукоятку, и я увидел сквозь частично остекленное дно кабины, как под нами разворачивается веревочная лестница.
Теперь я мог получше рассмотреть мужчину. Ему было лет сорок, он закутался в кусок ткани, как в шаль.
Пилот взял в руку микрофон. Его голос раздался над крышей.
– Поднимитесь на первую ступеньку лестницы, затем хватайтесь покрепче, – приказал он. – Не пытайтесь подниматься выше. Я повторяю: не поднимайтесь по ступенькам. Просто держитесь, мы перенесем вас в безопасное место.
Мужчина не заставил себя упрашивать. Он вцепился в одну из ступенек лестницы и поставил ноги на нижнюю перекладину, что немедленно вызвало эффект маятника.
Больше он не мог удерживать ткань, в которую был завернут, и та соскользнула на крышу.
На нем были плавки.
Красные.
17
Все, кто находился на борту вертолета, затаили дыхание. Машина поднялась немного выше, затем медленно, очень медленно переместилась вбок. Мы тонули в клубах дыма, и я спрашивал себя, как пилоту удается вести вертолет. Когда мы отклонились от края башни, человек повис над бездной. Мысленно представив себя на его месте, я немедленно почувствовал страшное головокружение. Не в состоянии оторвать взгляда от спасенного, я пришел в ужас от одной мысли, что тот может не удержаться. Вертолет медленно поднялся, чтобы облететь соседние башни, нависавшие над нами. Клубы черного дыма уступили место туману, словно нарочно обернувшему нас белой ватой, чтобы не дать нам разглядеть опасные места.
В кабине стояла звенящая тишина. Все побледнели.
Гленн, как и я, смотрел на спасенного через небольшое стекло в днище вертолета. Анна закрыла лицо руками. Роберт уставился куда-то вдаль.
Туман был настолько густым, что мне даже не удавалось разглядеть конец веревочной лестницы. Я опасался, что мы можем налететь на какую-нибудь из башен. Пилот управлял вертолетом почти вслепую, уповая на то, что хорошо запомнил расположение соседних небоскребов, более высоких, чем «Барклайс». С комом в горле я начинал сожалеть о помощи, которую мы решили оказать. Мы все поплатимся за это собственной жизнью, неизбежно…
Я снова посмотрел под ноги, но веревочная лестница скрылась в тумане, исчезнув из виду…
– Это нормально, что так сильно запахло керосином? – поинтересовался я.
Мне ответил лишь рев винтов. Пилот явно был занят другими делами.
– Причина в том, что мы поднимаемся слишком медленно, – сказал он наконец отсутствующим тоном.
– Как часто происходят крушения вертолетов? – спросил Гленн.
– Заткнись, – ответил ему Роберт.
От того, что я вдруг увидел, у меня кровь застыла в жилах.
Анна испустила душераздирающий крик.
Веревочная лестница снова показалась из тумана. Но на ней никого не было, она просто вяло болталась из стороны в сторону.
– Что случилось? – крикнул пилот.
Я ощущал себя словно парализованным, неспособным передать весь ужас ситуации.
Анна зарыдала в тишине, закрыв лицо руками. Гленн выглядел совершенно подавленным.
– Что случилось? – повторил пилот громким голосом.
– Они плачут, потому что этот тип упал, – спокойно сказал Роберт.
Бесчувственность Роберта вызвала в моей груди волну возмущения.
– И потому что они болваны, – добавил он.
Все взгляды обратились на него.
– Этот тип упал с метра или двух, – сказал Роберт, – ну, может, с трех. Если он сломал себе лодыжку, значит он растяпа. Не стоит так переживать…
– Смотрите! – крикнул я. – Там, слева!
Сквозь небольшой просвет в тумане мы увидели мужчину в красных плавках на крыше одной из соседних башен.
– Вы знали, что он отцепился? – спросил я пилота.
– Ответ отрицательный. Я планировал опустить его на одну из башен второй линии. Те, что расположены ближе к «Барклайс», могут пострадать во время обрушения. Я вызвал базу, чтобы ему открыли выход с крыши.
Анна вытерла слезы, стекавшие по ее щекам.
– Черт… – сказал Гленн, выдохнув весь воздух, скопившийся в его легких. – Не могу прийти в себя…
– У меня тоже все еще нехорошо в желудке, – заявил я следом за ним.
– Я все спрашиваю себя, что этот тип делал на крыше «Барклайс» в плавках? – заявил Гленн.
Роберт пожал плечами:
– Там, наверное, есть сауна или бассейн на последнем этаже. Такое часто бывает в офисных зданиях.
– И теперь, – предположил Гленн, – ему придется спуститься через всю башню почти голышом, и это как раз во время закрытия офисов. Представляете, каково ему?.. Не хотел бы я оказаться на его месте.
Роберт улыбнулся:
– Он может сказать, что банк оставил его без штанов.
Взрыв общего смеха стал желанным выходом для накопившихся эмоций.
Но мои мысли витали где-то очень далеко.
Я был совершенно сбит с толку тем, что только что осознал: во время сеанса предвидения, часом или двумя ранее, человек в красных плавках еще не поднимался по лестнице… Мое сознание не только переместилось в пространстве, чтобы визуализировать событие на расстоянии, оно также переместилось во времени, позволив мне получить информацию о будущем.
18
Час на ужин. Пилот отказался лететь в Форт-Мид ночью, да еще в таком тумане. Анна была вынуждена ночевать в Нью-Йорке и решила, что останется здесь на весь следующий день, чтобы поработать со мной. Поскольку я предполагал, что попрощаюсь с ними в конце дня, стоило использовать это время максимально эффективно, а не тратить его на бесполезные перелеты. Гленн попросил местное отделение ФБР выделить нам помещение на двадцать четыре часа. Мы отправились туда после ужина, чтобы возобновить сеанс «Удаленного видения», продвигаясь все дальше в освоении методики. На следующее утро, на рассвете, мы должны были встретиться с Гленном и Робертом, чтобы предоставить им результаты сеанса.
Я изнывал от любопытства перед следующим этапом и был воодушевлен близким реваншем. Бесполезность моего последнего сеанса, впрочем весьма удачного, сильно меня удручала. Однако разочарование подталкивало к тому, чтобы продолжить. Я хотел закончить на волне успеха.
Помимо помещения для занятий, ФБР забронировало нам с Анной еще две комнаты в отеле на Манхэттене, недалеко от местного отделения бюро, чтобы мне не пришлось мотаться в Квинс и обратно не в самое подходящее время. Ночевать в отеле, хотя мой собственный дом находился не так уж далеко, мне показалось довольно странным решением, но в этой гонке на счету была каждая минута.
Гленн и Роберт отправились на встречу с коллегами к месту пожара. Мы с Анной решили быстро поужинать, прежде чем заняться работой.
Когда ко мне в Нью-Йорк приезжали друзья, я обычно водил их в свой любимый мексиканский ресторан, из которого открывался невероятный вид на огни Манхэттена. Но в тот вечер мы хотели забыть о небоскребах во время еды. Так что мы нашли убежище в маленьком очень уютном ресторанчике с дружелюбной атмосферой, полосатыми кремово-коричневыми обоями на стенах и созвездием небольших ламп в медно-красных абажурах, источавших золотистый свет. Нас усадили в удобные кресла современного дизайна из венге, обитые серым бархатом.
– Я крайне огорчен тем, что мои предвидения ни к чему не привели.
– Я тоже. Мы опоздали совсем чуть-чуть, – сказала Анна с бокалом мерло из долины Напа в руке.
Мы чокнулись за успех пожарных Нью-Йорка: башня «Барклайс» была выжжена огнем, но все же не рухнула. Несколько человек, правда, пострадали в чудовищной давке, возникшей во время эвакуации.
– Пролетая сейчас над городом, я осознал, насколько сильно выражена его мужская идентичность, – заметил я. – Все эти вертикально торчащие небоскребы, выстроенные и расположенные до ужаса рационально, без всякого чувства красоты и гармонии. Только бетон и металл, это грубо, холодно… да еще их так много…
Анна улыбнулась.
Я сделал глоток красного вина. Яркая фруктовая нотка во вкусе с нюансами подлеска.
– И все же, – сказала Анна, – изначально Нью-Йорк был довольно женственным местом. Скотт Фицджеральд называл его «зеленой грудью Нового Света»…
– А теперь это самая большая городская агломерация Соединенных Штатов, сеть забитых уличных магистралей, небоскребы, насколько хватает глаз, Уолл-стрит…
– Мужские качества всегда ценятся, в соревновании без них не обойтись. Но женщины выигрывают в смысле вечности. Мать-природа еще возьмет свое…
Нам принесли еду. Тушеную говядину – для меня, лазанью с овощами – для Анны.
Ресторан был полон, но атмосфера по-прежнему оставалась интимной.
– Кстати, вот еще… – сказал я. – Я совершенно сбит с толку тем, что смог предвидеть будущее событие. Если честно… это лишено смысла, это попросту невозможно, потому что будущего в настоящий момент не существует. Ерунда какая-то…
Анна адресовала мне легкую улыбку; ее сияющие глаза, казалось, освещали матовую кожу лица.
– Да, поначалу это может сбить с толку. Но вы разберетесь, вот увидите…
Она взяла приборы и приступила к лазанье.
Я вопросительно посмотрел на нее:
– С вами такое бывало?
– Да, сотни раз в лаборатории.
– Я не могу в это поверить, уж простите. С чего вдруг мне привиделся этот тип в красных плавках? Ведь как-то он попал ко мне в голову. Либо это совпадение, либо я брежу… не знаю, что еще сказать.
Она не ответила.
– Но вы же понимаете, что это невозможно, – продолжал я.
– В лаборатории, – ответила она, – предсказывали даже исторические события, например нападение на фрегат ВМС США «Старк» в мае 1987 года, детально описанное в Форт-Миде… за два дня до того, как это случилось.
Я покачал головой:
– Не могу в это поверить. Это просто невозможно…
Она не отреагировала на мои слова и, не глядя на меня, продолжала жевать свою лазанью. Мое неверие решительно ее не беспокоило.
– …Согласно вашему видению Вселенной и времени.